Тотальное поражение коррупционным вирусом практически всех органов власти — такой неутешительный диагноз Украине поставлен уже давно, и только европейские устремления нашего государства подвигли отечественных законодателей на поиски панацеи от этого хронического недуга. Причем для многих антикоррупционные лекарственные и профилактические средства стали настоящей шоковой терапией. Насколько эффективными оказались такие радикальные методы лечения, позволили ли они остановить коррупционную эпидемию в нашей стране — ответы на эти вопросы отечественные экспертные умы искали в рамках традиционного ежегодного «консилиума» — парламентских слушаний «Состояние реализации основ антикоррупционной политики на Украине».

Начнем с плюсов, которые назвали эксперты. Одним из основных показателей эффективности реализации антикоррупционной реформы в прошлом году стало создание и полноценное начало деятельности трех ключевых специализированных антикоррупционных институций: Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ), Специализированной антикоррупционной прокуратуры (САП) и Национального агентства по вопросам предотвращения коррупции (НАПК). Положительная динамика наметилась в связи с внедрением ряда превентивных антикоррупционных механизмов. Скажем, была введена система электронных закупок ProZorro. В само название вложен главный концепт работы данной системы — «все видят все»: благодаря такому общественному контролю, по прогнозам специалистов, удастся минимизировать коррупционные риски в сфере публичных закупок. Значительным прорывом Украины эксперты называют запуск электронного декларирования имущественного положения публичных лиц. По данным НАПК, в систему Государственного реестра деклараций лиц, уполномоченных на выполнение функций государства и местного самоуправления, было подано почти полтора миллиона документов, в том числе за период декларирования 2016 года — один миллион. Кроме того, уже был запущен процесс первых полных проверок поданных электронных деклараций. В числе позитивов называлось и введение прямого государственного финансирования политических партий и избирательных кампаний с целью создания и функционирования системы контроля, обеспечения прозрачности и подотчетности финансирования политических сил.

При этом, как отмечалось, институциональная способность антикоррупционной системы Украины будет неполной без создания или начала полноценной работы трех ключевых органов. Речь идет о полноценном функционировании двух институций, которые уже длительный период находятся в кадровом поиске, — Национальном агентстве Украины по вопросам выявления, розыска и управления активами, полученными от коррупционных и других преступлений и Государственном бюро расследований, а также о создании Высшего антикоррупционного суда, который, согласно концепции судебного реформирования, должен будет рассматривать дела, подследственные НАБУ. Следует отметить, что именно в рамках прошлогодних парламентских слушаний, посвященных состоянию реализации основ антикоррупционной политики, впервые публично обсуждалась идея создания в нашей стране нового специализированного — антикоррупционного — суда, которая впоследствии была воплощена в новом Законе Украины «О судоустройстве и статусе судей». Необходимость создания Высшего антикоррупционного суда стала главным рефреном и нынешних слушаний в здании под куполом. С созданием новой судебной инстанции борцы с коррупцией связывают надежды, что «дела» НАБУ будут иметь большую судебную перспективу.

Если говорить о других недочетах антикоррупционной реформы, точнее о шагах, которые необходимо сделать для улучшения ситуации в данной сфере, то, по мнению экспертов, для минимизации возможностей для злоупотреблений со стороны должностных лиц органов государственной власти необходимо разработать и принять Кодекс административных процедур, который бы детально стандартизировал все процессы реализации государственными органами исполнительной власти регулятивных, контролирующих, разрешительных и иных полномочий при взаимодействии с физическими и юридическими лицами. Вместе с тем для активизации противодействия коррупции в наиболее уязвимых секторах государственного управления предлагается изменить основной фокус работы фискальных и таможенных органов с карательной функции на аналитическую и превентивную. Для этого, в частности, предлагается принять закон о службе финансовых расследований, а также обеспечить активную и эффективную работу подразделений внутренней безопасности правоохранительных органов, прокуратуры и органов досудебного расследования по предупреждению коррупции и выявлению в своих рядах нечистых на руку или недобропорядочных сотрудников. Кроме того, говорилось о необходимости принятия закона о правовых основах лоббирования для упорядочения отношений между органами государственной власти, прежде всего парламента, и бизнес-средой с целью извлечения коррупционной составляющей из сферы общения власть имущих с предпринимателями.

При этом не во всех вопросах законодательное усердие по созданию новых механизмов или усовершенствованию старых приветствуется. Так, одной из основных форм сопротивления работе антикоррупционных органов их представители назвали постоянные попытки внести изменения в законодательство относительно функционирования этих органов. Ярким примером тому служит законопроект (№ 6220), которым предлагалось внести в Уголовный процессуальный кодекс (УПК) Украины ряд принципиальных новаций, в частности, часть 1 статьи 214 УПК Украины дополнить новым абзацем, предусмотрев, что в Единый реестр досудебных расследований не вносятся сведения об обстоятельствах, которые могут свидетельствовать о совершении уголовного преступления, в отношении которых принято решение о закрытии уголовного производства, или если существует приговор суда по тому же обвинению, вступивший в законную силу.

Не меньше дискуссий вызвала и идея предусмотреть исключения в правиле, запрещающем поручать осуществление досудебного расследования уголовного правонарушения, отнесенного к подследственности НАБУ, другому органу досудебного расследования. Речь идет о проекте № 5212, предлагающем среди прочего наделить Генерального прокурора правом в исключительных случаях с целью обеспечения оперативности и эффективности уголовного производства поручать осуществление досудебного расследования уголовного правонарушения органу, которому оно не подследственно, но который начал относительно него досудебное расследование.