Реформационный повод — PRAVO.UA
прапор_України
2024

Генеральний партнер 2024 року

Видавництво ЮРИДИЧНА ПРАКТИКА
Головна » Выпуск №23 (859) » Реформационный повод

Реформационный повод

Рубрика FALSE
Внедрение государственной антикоррупционной политики Павел ПЕТРЕНКО начал с возглавляемого им Министерства и системы органов юстиции

Безусловно, сегодня многие вопросы в жизни украинцев разрешаются с оглядкой на фактически военные действия в восточной части территории государства. Но эти события не освобождают государство от проведения реформ, изменения тех правовых норм и обстоятельств, которые спровоцировали массовые акции протестов. Именно этими вопросами уже более трех месяцев занимается Министерство юстиции Украины, реализуя программу действий правительства в части подготовки законопроектов. Как ведомство справляется с разрешением насущных вопросов и подготовкой реформ одновременно, нам рассказал министр юстиции Украины Павел Петренко.

Отметим, что уделить почти час времени для интервью министр смог только в субботу, да и то в перерыве между другими совещаниями и встречами, поэтому все интересующие вопросы мы задать не успели, но договорились о серии интервью, первое из которых, посвященное результатам 100-дневного пребывания в должности и планам на последующие 200 дней до конца года, предлагаем читателю в этом номере.

 

— Павел Дмитриевич, ввиду определенных обстоятельств к министерству и к министру накопилось столько вопросов, что их с лихвой хватит на десяток интервью. Это и реформы, и адвокатура, и Высший совет юстиции, и правовые вопросы оккупированных территорий… Их все хочется задать сразу, но, очевидно, в одной беседе не получится.

— Так и есть. Но мы можем сегодня начать разговор и договориться о серии интервью, я готов ответить на все ваши вопросы. Сегодня или в другой день. С каких начнем?

 

— Тогда предлагаем начать с вопросов о реформах. На наш взгляд, есть большая проблема в том, что общество сегодня не верит в реформы. За последние годы люди слышали о проведении десятков громких реформ, которые на деле только ухудшали положение. Как вы собираетесь вернуть обществу веру в действенность законодательных изменений?

— Слово «реформа» за двадцать лет дискредитировано представителями власти. Это были только декларации, и общество не видело реальных шагов и действенных результатов. Но надо понимать, что не все реформы дают молниеносный эффект. Вместе с тем есть ряд действий власти, которые сразу можно представить обществу. И это единственный путь, следуя по которому можно вернуть доверие к власти.

 

— Чем уже сегодня может похвастаться Минюст?

— Министерство юстиции, без лишней скромности могу заверить, сегодня наиболее прогрессивный орган в новом правительстве. У нас, и это моя принципиальная позиция, нет никаких ограничений на реализацию даже самых радикальных реформ. И мы начали с себя — с органов юстиции. Сегодня мы уже можем предъявить обществу первые результаты, которых достигли в первые сто дней. Действительно, многое еще не сделано, но есть необратимые изменения, введенные нами, к которым, я надеюсь, никто из последующих министров больше не будет возвращаться.

 

— Что это за изменения?

— Для себя я их условно разделил на четыре блока реанимационных реформ, связанных с Министерством юстиции. Первый и самый большой блок — борьба с коррупцией, принятие и реализация антикоррупционного законодательства. Он включает в себя несколько частей. Первая — фактическое искоренение коррупции из органов юстиции, управлений юстиции, что мы уже сделали, и этот результат можем показать обществу.

 

— И каким образом данный блок удалось реализовать?

— У Министерства юстиции были программы, которые вызывали вопросы у профессионального сообщества и правозащитных организаций как наиболее коррупционные. Во многом это касалось работы регистрационных служб, приобретения бланков для совершения соответствующих регистрационных действий. Это не было открытой темой для разговоров, но представьте себе, что государство в год закупает таких бланков на сотни миллионов гривен. И в первые недели работы на должности я обратился к контролирующим, правоохранительным органам, счетной палате, чтобы провести полную проверку хозяйственной деятельности Минюста. По ее результатам была сразу обнаружена значительная коррупционная составляющая — министерство закупало бланки для регистрационных действий по цене, 75 % которой составляла плата за маленькую голографическую марку. Данный элемент изготавливался частной компанией. Более того, эта же голограмма навязывалась и для бланков нотариальных действий. Я своим приказом отказался от этой марки для регистрационных бланков и добился принятия постановления Кабинета Министров Украины, чтобы ее исключили и из нотариальных. И сразу для государственного бюджета мы сэкономили 500 млн грн.

 

— Это стоимость проведения второго тура выборов…

— Да, представьте себе… Такой была коррупционная составляющая. Причем Минюст не является ресурсным ведомством, но такие факты мы, увы, имели. Вокруг этого было много шума от лоббистов в парламенте, но мы заняли принципиальную позицию, правительство приняло решение, и сегодня государство не переплачивает частным компаниям. Сэкономленные средства будут направлены на более актуальные нужды.

 

— Общеизвестен аргумент противников отказа от голограммы — снижение уровня защиты бланка.

— Такой аргумент не может быть воспринят, потому что эти регистрационные бланки сохраняются у самих государственных регистраторов, а информация полностью дублируется в электронной системе. Что касается нотариальных бланков, то они имеют шесть степеней защиты помимо этой голограммы и защищены на уровне денежных знаков. Это был  лишь частный бизнес одной известной компании.

 

— Но о коррупции в Минюсте говорили не только относительно бланков, так ведь?

— О коррупционной составляющей реализации конфискованного имущества (на чем зарабатывали все приближенные к бывшим министрам юстиции) слагали целые легенды. Сначала функционировало несколько частных компаний, имеющих монопольные права на реализацию всего конфискованного имущества, а это примерно 16–20 млрд грн в год, затем осталась только одна. По неофициальным данным, получая комиссионное вознаграждение в размере 15 %, никому не известные частные компании за счет государственного бюджета, сторон исполнительного производства (которые уже являются потерпевшими, потому как один не может исполнить обязательство, а другой — получить ему принадлежащее) зарабатывали 300–400 млн грн в год (!).

Мы запустили проект «Электронные биржевые торги», который реализуется пока в четырех пилотных областях. Он полностью исключает участие каких-либо компаний в реализации имущества — тоже была чрезвычайная критика, угрозы физической расправы…

 

— Даже так?

— Да, сначала мне, затем руководителю исполнительной службы. А после изменили тактику в сторону информационной войны против Минюста… Но мы расцениваем это все как сигнал, что мы на верном пути.

 

— И как будет работать система реализации конфиската без торгующих компаний?

— Создана электронная площадка на базе Минюста, куда исполнительные службы непосредственно вносят информацию по всем лотам, подготовленным к реализации: опись объекта, стартовая цена, фотографии. Любой желающий может зарегистрироваться как участник, внести гарантийный взнос в размере 5 % в Ощадбанке и принять участие в торгах в режиме онлайн. Кто на момент закрытия предложит высшую цену — тот и покупатель.

 

— Есть какой-то подготовительный период?

— Минимум два месяца от даты размещения. Можно ознакомиться как с данными по лоту, так и при необходимости посмотреть его в натуре. В указанный в объявлении день в 9 утра начинаются торги, а закрываются в 18.00. На момент закрытия программа автоматически определяет лицо, предложившее высшую цену, автоматически формирует протокол и направляет его в «личный кабинет» победителя.

 

— То есть уже в день торгов можно узнать, приобрел ты или нет?

— Именно так. Уже в считанные минуты после закрытия торгов протокол можно распечатать (самостоятельно), уплатить предложенную сумму за вычетом гарантийного взноса и с квитанцией смело идти к госисполнителю. В течение пяти дней он обязан передать имущество.

 

— Я видела сайт, там есть довольно забавные лоты, например молоток за 20 грн. Будут ли там квартиры стоимостью несколько миллионов?

— Они уже есть. Спектр реализуемого имущества не ограничен ничем. Напротив, все имущество, которое подлежит реализации по исполнительным производствам, будет проходить исключительно через систему электронных торгов. От мелкой бытовой техники до квартир за семь миллионов, элитных автомобилей и бизнес-недвижимости.

 

— Павел Дмитриевич, сегодня известна тактика оспаривания итогов торгов. Как будет со сделками, заключенными посредством новой прозрачной системы?

— В связи с тем, что все действия будут совершаться автоматически, оснований для обжалования я не предвижу. Конечно, нельзя исключать вероятность подачи таких исков и злоупотребления процессуальными правами, но надеюсь, что суды будут формировать практику, исходя из прозрачности самой системы. Благодаря ее введению мы решили несколько проблем. Первая — устранение субъективного фактора. Вторая — социальный эффект, когда граждане в сложное экономическое время могут приобрести вещи общего потребления дешевле, чем в магазинах. Третья и основная — пример для других государственных органов. Когда мы начали реализацию этого проекта, перед нами стояла задача по его итогам рассмотреть возможность введения системы электронных государственных закупок. Мы в этом вопросе пионеры, и я уверен, что наш позитивный опыт будет использован в других органах.

 

— Реализация пилотного проекта продлится до конца года, тогда будут подведены итоги?

— Проект действительно рассчитан до конца 2014 года, но я поделюсь с вами секретом — еще до конца года мы намерены расширить количество областей-участников. Мы уже видим, что новый опыт значительно лучше, чем старая процедура. А уже со следующего года, уверен, такая система будет работать по всей Украине. И это также тот результат, который мы уже готовы предложить обществу.

 

— А кто непосредственно будет руководить системой?

— Системой в плане технического обеспечения руководит Министерство юстиции через государственное предприятие «Информационный центр», не наделяя его при этом никакими управленческими функциями.

 

— Никаких частных компаний?

— Это был принципиальный вопрос, потому как некоторые, с позволения сказать «эксперты», предлагали создать миллион площадок. Но я категорически против такого подхода, поскольку здесь будет место для коррупции.

 

— Что еще входит в ваш «реанимационный пакет»?

— Также в него входит реформирование системы оказания административных услуг и деятельности регистрационной службы. Об этом органе тоже начинали слагать легенды. Регистрационная служба исполнила во многом позитивную роль, поскольку мы много сервисов перевели в электронный режим, избавились от рудиментов Советского Союза, когда недвижимость регистрировалась в БТИ по разным правилам в каждом населенном пункте. Введение единой стандартизированной системы регистрации недвижимости — это правильно. Но со временем, к сожалению, предыдущие руководители этой структуры попытались посредством централизации оказания таких услуг ввести в нее коррупционную составляющую.

Что же сделали мы? Прежде всего добились принятия правительством решения, которое блокировалось более пяти лет (именно Минюстом!), относительно регистрации вещных прав центрами административных услуг — центрами единого окна. Суть этой инициативы в том, что местные органы власти открывают центры административных услуг, где находятся операторы, исключительной функцией которых является принятие документов по 50 видам услуг, включая полный спектр услуг Минюста, паспортные услуги Государственной миграционной службы, получение справок и прочее. Эти операторы не принимают никаких управленческих решений, но обязаны в установленный срок передать полученные документы исполнителям. Человеку, который обратился а такой центр, оператор сразу указывает дату, когда можно будет прийти за результатом. Таким образом полностью устраняется любая связь между государственным служащим, оказывающим услугу, и заявителем, и исключается возможность дать взятку.

 

— То есть там принимают любые документы, которые заявитель считает необходимым подать, а делу присваивается номер, и исполнитель не знает, чей вопрос рассматривает?

— Именно так. Более того, оператор не знает, кто именно из госслужащих будет работать по каждой из заявок. Мы эту систему запускаем по всей Украине. Уже примерно 40 центров оказания административных услуг, из которых семь в Киеве, заработали и имеют позитивные результаты. Это прежде всего центр в Виннице, где местная власть подобный проект запустила еще без нормативной базы, в Луцке, Харькове, Николаеве, Киеве… И наша задача — распространить данную практику.

Помимо того, что мы упрощаем жизнь гражданам, этой системе присущ элемент децентрализации. Мы на уровне Минюста отказались от централизации админуслуг, которая, кроме коррупции, ничего не давала, и предлагаем эту же модель регионам. К тому же мы даем городским председателям реальный механизм, как можно проявить себя, показать позитивный результат своей деятельности территориальной общине. Причем государство готово оказывать сегодня финансовую помощь для совместного инвестирования в работу таких центров. Это большой имиджевый ресурс для председателя.

 

— То есть министерство и в этом вопросе начало с себя?

— Да, и это только часть нашей работы. Как раз следующий блок наших реформ, результаты которых уже видны, — изменение подходов к работе Минюста в целом. Министерство юстиции, надо признать, было одним из наиболее закрытых. Я с этим столкнулся сам и задался вопросом: а зачем прятаться от людей? Ведь Минюст имеет примерно 11 миллионов контактов в год с гражданами на разных уровнях. От услуг рагсов до вопросов банкротства, и такая закрытость! Я изменил эту практику. Первым делом мы ввели публичные приемы граждан с возможностью участия в них СМИ, я и руководители департаментов проводим такие приемы дважды в месяц. Еженедельно готовим отчеты о проделанной работе для СМИ. Активно сотрудничаем с общественными и профессиональными организациями по вопросам разработки реформ. Это касается законов об адвокатуре, о нотариате, о восстановлении доверия к судебной власти, которые готовили представители профессиональной среды, адвокаты, правозащитники, тот же опыт мы применяем для решения вопросов с Крымом — правозащитные организации, ведущие украинские и международные адвокатские фирмы на общественных началах помогают в отработке правовых инструментов защиты прав государства.

Так что мы старую систему на уровне центрального аппарата сломали. На местах, конечно, остаются проблемы, потому что руководители органов юстиции привыкли жить по-старому, но мы их заставляем работать по-новому.

 

— Насколько сильно сопротивление старых кадров, ведь правило, что они решают все, еще никто не отменял?

— Чрезвычайно сильно.

 

— И как с этим боретесь? Претерпела ли система органов юстиции значительные кадровые ротации?

— Что касается руководителей региональных управлений юстиции, то в первый месяц работы я вызывал их для общения. Когда поступает информация только из формального отчета о работе, не понимаешь, насколько серьезна ситуация. И я ввел новацию, за которую был раскритикован так называемыми госслужащими со стажем. Работа с кадрами ведется в двух направлениях. По коррупционным следам работают правоохранительные органы, и здесь действует правило: нет «своих» или «чужих». Если замешан в коррупции — увольнение. Что касается профессиональных качеств, я предложил всем написать тест на уровне четвертого курса юрфака. И, знаете, большая часть с ним не справились. И тогда мы имели масштабную кадровую ротацию — 40 руководителей соответствующих региональных органов юстиции написали заявления об увольнении.

 

— И они ушли сами?

— Я им показал результаты теста, и у них не было выбора.

 

— А эти увольнения не обжалуются? Такая практика для госслужащих не нова.

— Есть факты, когда бывшие сотрудники пытаются судиться с органами юстиции, особенно те, в отношении которых есть факты об их причастности к коррупции, но я им всем четко сказал: пока я нахожусь на этой должности, люди с запятнанной репутацией не будут работать в органах юстиции.

К слову, тестирование мы взяли на вооружение и при любых назначениях в органы юстиции.

 

— Что еще вы как министр можете записать себе в актив?

— Очень большой объем работы надо еще выполнить, но мы уже взялись за изменения в пенитенциарной службе. Исполнение наказаний, проблемы, которые наблюдаются в наших тюрьмах и СИЗО — позор Украины на международной арене. Мы уже начали работу над изменением ситуации. Прежде всего инициировали принятие изменений в профильное законодательство, закона об амнистии, в результате чего освобождены осужденные по тем статьям, по которым чаще всего власть преследовала бизнес. Новая редакция Уголовно-исполнительного кодекса — настоящая революция для постсоветской системы. Мы инициировали ряд новаций, чтобы отойти от советской цели уголовного преследования — наказать — в пользу перевоспитания.

На первый взгляд, это мелочи, но они очень важные. Я говорю, в частности, об увеличении количества свиданий с родственниками в пределах графика свиданий. Это чрезвычайно важно, ведь если человек, попавший за решетку, во враждебную среду, утратит контакт и с родственниками, он станет полностью асоциальным. Ограничения, которые пенитенциарная система все это время устанавливала, идут только во вред. Кроме того, на этом была построена система коррупции. Ведь не секрет, что родственники готовы были платить за свидания, и такие организовывались «сверх нормы».

То же с телефонными разговорами. Это также была колоссальная коррупция и рычаги влияния на осужденного. Не секрет, что в тюрьмах были мобильные телефоны, которые официально запрещены, но на них зарабатывают надзиратели. Закрепив право на телефон на уровне закона, мы устранили этот фактор влияния.

Но мы пошли дальше — разрешили доступ к Интернету, если есть техническая возможность его обеспечить, чтобы человек не был оторван от реальности.

Кроме того, мы разрешили официально осужденным отказываться от определенных видов работ, навязываемых администрацией, то есть на этом уровне ввели определенную свободу. На данную тему было много дискуссий, но такова европейская практика. И это не должно быть впредь инструментом физического и морального давления и унижения заключенного.

Мы понимаем, что данные законы совокупно с обнародованным нами отчетом европейской комиссии против пыток, на основании которого мы привлекли к ответственности руководителей тех учреждений, где были зафиксированы факты пыток, — — серьезный сигнал для общества, что мы в действительности внедряем изменения к лучшему.

Но и на этом мы не остановились, а создали специальную комиссию при Минюсте в составе представителей правозащитных организаций, общественности, народных депутатов, и открыли им доступ для посещения мест лишения свободы и предварительного задержания и для общения с заключенными, который ранее имели только Уполномоченный по правам человека и сотрудники аппарата омбудсмена.

Работа комиссии и ее результаты будут открыты для общества. Ведь это государство в государстве, и в нем надо ломать старые подходы.

 

— Так, может, и опыт частных тюрем будет перенят?

— Действующий закон уже сегодня позволяет реализовывать такие программы. И я думаю, что в скором будущем при поддержке европейских структур, оказывающих содействие в улучшении условий содержания под стражей, у нас появятся в том числе частные тюрьмы. В этом нет никаких табу. Главное, и в этом я вижу миссию Министерства юстиции, чтобы по завершении отбывания наказания человек смог вернуться в общество. Существующая ныне система таких шансов заключенным не дает.

 

— Это все касается системы органов юстиции. Но министерство реализует государственную политику в правовой сфере в целом. Что уже сделано в части реформ?

— Уже сегодня мы можем представить обществу проект закона об адвокатуре.

 

— Это тот проект, который адвокатам презентовали на недавнем съезде, или проект рабочей группы при Минюсте?

— Это наработки рабочей группы, плюс предложения съезда, плюс предложения Минюста. Мы в него включили все нормы, соответствующие требованиям Венецианской комиссии, касающиеся законопроекта, который в 2012 году должен был принимать парламент, но в итоге ему представили абсолютной другой проект. Мы на основании заключения Венецианской комиссии подготовили поправки, чтобы не было вопросов. И этот проект также направим в Венецианскую комиссию. После ее заключения будет подготовлен окончательный проект, который сначала обсудят в адвокатских кругах по всем спорным вопросам (а это введение полной монополии на представительство в судах, право ношения огнестрельного оружия, доступ к профессии адвоката), и только тогда проект представим парламенту.

В любом случае я буду стоять на тех позициях, что адвокатура должна быть полностью независимой. Не может ни один орган или структура, имеющая отношение к власти, Министерству юстиции, влиять на адвокатуру.

 

— Надо ли это понимать так, что система бесплатной правовой помощи может быть передана адвокатскому самоуправлению?

— Эффективность системы бесплатной правовой помощи надо оценивать по результатам и реальной пользе, которую она приносит. Вопрос координации работы дискуссионный. Но у меня нет убеждения в том, что если бы сегодня вопрос координировала адвокатура, то правоохранительные органы так охотно давали бы всю информацию в отношении задержанных и лиц, нуждающихся в оказании правовой помощи. Например, во время событий осени-зимы. И в той ситуации была несомненная польза от того, что система курируется министерством — МВД не могло не предоставить информацию другому министерству. Но мы открыты для аргументов, и Минюст согласится с той моделью, которая будет давать максимальный эффект для граждан. Если будет подтверждено, что адвокатура может это делать более качественно, чем сейчас, и в конечном итоге граждане будут получать более качественные услуги — никаких вопросов.

 

— Условно говоря, вы уже 100 дней на должности министра. К концу года остается еще время. Есть ли в планах на этот период меры по искоренению бытовой коррупции? Чаще, правда, приходится наблюдать в системе органов внутренних дел, паспортных сервисах (хотя я уверена, что данный вопрос должен быть в компетенции органов юстиции, а не внутренних дел) явление мелкой коррупции — 200 грн за паспорт на следующий день, чтобы не ждать месяц. Но и органы юстиции не чисты в этом отношении.

— Полностью соглашусь, что именно орган, фиксирующий рождение, должен выдавать и паспорт, но пока система такова.

Что же касается бытовой коррупции — это большая проблема и для Министерства юстиции в том числе. В органах Минюста работает почти 25 тысяч человек, если быть точным — 23 после сокращений. Все они наделены определенными административными управленческими функциями. Но надлежащая мотивация работать качественно с заработной платой в 1200 грн при жесткой позиции относительно борьбы с коррупцией маловероятна. Да и просто у людей уже вошло в привычку «благодарить» государственных служащих.

И для изменения подхода у нас есть несколько инициатив на стадии концепции, о которых вы узнаете первыми.

Одна из них связана с системой оказания административных услуг. Не будет великим открытием, если скажу, что при получении какого-то документа или при выдаче паспорта человек платит за то, чтобы ему выдали его побыстрее.

Как эту проблему решили в Польше (я только оттуда вернулся) и Грузии? Законом установлены срок, например пять дней, и плата за ее оказание, допустим, 50 грн. Если потребитель желает получить услугу быстрее, например за три дня, ее стоимость возрастает до 70 грн, а если в течение суток — 150. И это уже право потребителя выбирать стоимость и срок оказания услуги. Причем между заказчиком и исполнителем нет прямого контакта.

И вот в Грузии, которая имела славу лидера по части коррупции в правоохранительных органах и системе оказания административных услуг, ее устранили, переведя ценообразование на легальную основу. И если мы сможем также предложить потребителю свободу выбора в зависимости от имущественного состояния и времени, а часть дополнительных поступлений в бюджет направить на премирование и мотивацию исполнителей, улучшение материальной базы, оборудования помещений и технического обеспечения, думаю, что это решит проблему бытовой коррупции. Потому я буду инициировать такие изменения.

 

— Как быстро можно внедрить такую систему?

— Я оптимист, поэтому считаю, что если на то будет политическая воля парламента, уже со следующего бюджетного года мы будем работать по такой системе. Самое важное, что мы сможем гарантировать минимальное качество услуги заявителю, который платит минимальную плату или не платит вообще, но получает результат в течение более длительного времени, и более оперативное оказание таковой тем, кто готов уплатить в бюджет определенную сумму. При этом исполнители, нагрузка на которых возрастет, будут получать больший доход в виде заработной платы или премии. Часть средств, на мой взгляд, надо направлять на упрощение системы получения административных услуг путем введения электронных сервисов.

Что касается оказания админуслуг, у нас в планах — завершить передачу их оказания местным органам власти на уровне закона. Я убежден, что местные общины наиболее заинтересованы в оказании качественных административных услуг. Они ближе к потребителю, а получив такие функции, приобретут и мотивацию оказывать услуги качественно.

 

— А средства будут поступать в местные бюджеты?

— Думаю да, это будет статьей наполнения местного бюджета. И тогда городской голова будет еще больше заинтересован в том, чтобы улучшить систему оказания административных услуг: построить более современный центр, приобрести лучшее оборудование или программное обеспечение. У центральной власти должны остаться только функции защиты информации из реестров, которые будут вестись децентрализовано, и определение общих регламентов оказания услуг.

Для этого необходимо принять комплексный закон, работу над которым мы сейчас совместно с вице-премьер-министром Украины — министром регионального развития, строительства и ЖКХ Украины Владимиром Гройсманом завершаем. Этот закон будет регулировать вопросы передачи функций на места и перевода на так называемый хозрасчет местных органов власти, а также получения ими дополнительных средств от оказания административных услуг.

 

— В системе государственного исполнения судебных решений, на которую устали нарекать граждане и Европейский суд по правам человека, будут изменения?

— Безусловно, и с этой системой связана наша вторая новация. Помимо полного перевода биржевых торгов в электронный режим, мы также занимаемся вопросами мотивации сотрудников, которые, получая минимальную заработную плату, должны разыскивать имущество, выезжать в отдаленные села, описывать это имущество, вступать в конфликты со сторонами и при этом делать свою работу качественно. И в данном ключе мне импонирует опыт польских коллег, которые решились на введение системы частных исполнительных служб. У них смешанная система: государственные органы осуществляют контроль и исполнение наиболее крупных или важных для государства решений, а частные исполнители действуют по принципу саморегулируемых организаций. Причем они закрепляются за судами и не могут отказаться от исполнения не интересного им решения. У них такая система действует уже восемь лет, за это время удалось снять проблему неисполнения решений и уменьшить количество заявлений в Европейский суд по правам человека.

В то же время польских коллег заинтересовал наш проект по введению электронных биржевых торгов, и мы договорились об обмене опытом. Мы им расскажем о реализации конфискованного имущества, они нам — об исполнительной службе.

Может, это не понравится кому-то из чиновников, но главное, чтобы это понравилось украинцам. Именно разработку соответствующих законопроектов и их принятие я ставлю своей задачей в ближайшие 200 дней. Ведь, помимо прочего, это сэкономит значительный объем бюджетного финансирования государственных исполнителей, даст возможность привлечь к этому процессу наиболее опытных мотивированных людей.

У частных исполнителей будет мотивация в виде премии за удовлетворительное исполнение судебных решений. Такая практика была на Украине до 1999 года, если помните, когда судебные исполнители имели премию в размере 5 % от фактического исполнения решения.

 

— Это личная премия, потому как сегодня ГИС берет 10 % от суммы взыскания.

— Это была премия конкретного человека, исполнителя, который непосредственно исполнил решение. Потом законодательные изменения нивелировали эту премию, предел премии остался на уровне 800 грн в месяц. Представьте себе госисполнителя, который исполняет решение на 100 млн грн, и получает за это к зарплате 800 грн. Понятно, что у него куда больше мотивации заняться коррупцией или ничего не делать. Поэтому мы намерены проводить реформу исполнительной службы. Должны быть государственная немногочисленная (несколько сотен людей на все государство) высокопрофессиональная и надлежащим образом мотивированная (зарплатой и легальными премиями) исполнительная служба для исполнения наиболее важных решений для государства и профессионального контроля за частными исполнителями и частные исполнительные службы, которые будут исполнять 80 % всех судебных решений.

 

— Коль мы сегодня много говорили о преодолении коррупции, не могу не спросить о государственных реестрах, закрытость которых многие называют одним из наиболее сильных коррупционных факторов. Можно ли сегодня открыть реестры?

— Этот вопрос меня беспокоит не меньше вашего. Мы были инициаторами подачи в парламент законопроекта о публичности реестров. Мы его готовили вместе с общественностью в рамках пакета реанимационных реформ и сейч

Поділитися

Підписуйтесь на «Юридичну практику» в Facebook, Telegram, Linkedin та YouTube.

Баннер_на_сайт_тип_1
YPpicnic600x900
баннер_600_90px_2
2024
tg-10
Legal High School

Зміст

FALSE

Реформационный повод

VOX POPULI

Судебная практика

Верные шаги?

Актуальный документ

Документы и аналитика

Ответ на требование следователя

Государство и юристы

Новости законотворчества

Работников защитят от морального преследования

Государство и юристы

Изобретательное искусство

Миграционная карма

Государство и юристы

Новости законотворчества

Изменен порядок проведения АТО

Упрощается порядок подачи кассационной жалобы

Документы и аналитика

Залогодательная воля

Судебная в перспективе

Книжная полка

Шляхетские вольности

Неделя права

Инициатива предсказуема

Персональные выборы

Проектные работы

Неделя права

Новости из-за рубежа

Судебные новеллы в РФ

Неделя права

Суды об экспертизе

Новости из зала суда

Судебная практика

ЧАО «Галичина» нарушила конкурентное законодательство

Производство по делу по иску Д. Кешкентия к САУ приостановлено

Новости юридических фирм

Частная практика

ЮФ Sayenko Kharenko — советник ЕБРР по предоставлению финансирования ООО «Даноша»

Юристы МПЦ EUCON защитили интересы ЧП «СТАНДАРТ» в налоговом споре

Оксана Войнаровская приняла участие в онлайн-конференции компании Hewlett Packard

Адвокаты МЮФ Integrites защитили интересы топ-менеджмента и акционеров компании GlobalMoney в уголовных производствах

МЮФ DLA Piper успешно защитила интересы Swissport в корпоративном споре с МАУ

Отрасли практики

Позиционная борьба

Мерное время

Активная база

Поручитель в законе

Кризис публичности?

Рабочий график

СТРАНИЦА ИЗ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКА ЮРИСТА

КАЛЕНДАРЬ на неделю

Три в один

Репортаж

Достижения по-братски

Решения недели

Судебная практика

Налогообложение надбавок

Не соответствуют критерию

Отозвать не может

Самое важное

Комитетное мнение

Хороший проступок

К работе готовы

Благополучное прощение долгов

Судебная практика

Июньский выпуск The UJBL посвящен теме «Нефть и газ»

Неформальная логика

Оплата в просрочку

Профессорское слово

Судебная практика

Судебные решения

Индексация несвоевременно выплаченной заработной платы

О нюансах взыскания алиментов на двух и более детей

Тема номера

Взять в план

Предел срочности

Уценка имущества

Выпустить пару

Частная практика

Best Lawyers-2014 об Украине

Виртуальная безопасность

Інші новини

PRAVO.UA