Применение к лицу принудительных мер медицинского характера в прецедентной практике Европейского суда по правам человека давно трактуется как ограничение права на свободу, которое, соответственно, допускается исключительно при строгом соблюдении гарантий, установленных статьей 5 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод. В частности, это законность — применение ограничения возможно только в строго предусмотренных законом случаях по решению компетентного органа (суда) и соразмерность — ограничение должно применяться исключительно в тех целях, для которых предусмотрено.

К сожалению, в Украине граждане нередко сталкиваются с неправомерным применением к ним таких ограничений свободы и личной неприкосновенности и не имеют возможности получить эффективную защиту нарушенного права в национальных судах.

Беспрецедентным в этом отношении можно назвать случай гр-на Н., которому потребовалось почти 18 лет, чтобы добиться компенсации морального вреда, причиненного незаконным принудительным лечением в психиатрических больницах. Нарушения имели место еще в 2000 году, однако решение об удовлетворении исковых требований гр-на Н. о выплате компенсации было принято только 28 февраля 2018 года — после пересмотра дела Большой Палатой Верховного Суда (БП ВС) на основании установления нарушений статей 5 и 6 Конвенции Евросудом решением от 23 июня 2016 года по делу «И.Н. против Украины».

В частности, постановлением Большой Палаты ВС по делу № 2-1/07 отменены решения судов по гражданскому делу по иску гр-на Н. к трем психиатрическим больницам, включая определение Верховного Суда Украины 2008 года как суда кассационной инстанции, и исковые требования удовлетворены частично: каждое из учреждений обязано выплатить заявителю по 33 тыс. грн компенсации морального вреда. При этом ВС отказал в удовлетворении искового требования об установлении факта презумпции психического здоровья, о чем также ходатайствовал гр-н Н. в своем иске.

Согласно обстоятельствам дела, истец мотивировал свои требования тем, что помещение его в 2000 году на экспертизу и последующее лечение в стационаре психиатрических больниц было следствием того, что он инициировал в 1996 году уголовное дело за клевету в связи с неправомерной записью в трудовой книжке об увольнении за кражу на предприятии, при этом истец активно жаловался в прокуратуру в связи с бездействием правоохранительных органов по расследованию инициированного им уголовного дела. Согласно обстоятельствам дела, 18 марта 2000 года прокурор г. Северодонецка Луганской области обратился в территориальное медицинское учреждение с просьбой провести экспертную оценку психического состояния истца. 19 марта 2000 года истца принудительно доставили в психоневрологическое отделение, а с 21 марта по 4 декабря 2000 года он находился на принудительном лечении еще в двух учреждениях того же профиля.

В 2001 году истец обратился в суд с настоящим иском, требуя признать действия медицинских учреждений неправомерными и возместить причиненный моральный вред в размере 100 тыс. грн. Судебными решениями по делу требования были удовлетворены частично, а именно: признаны нарушения только при лечении истца в период с 7 сентября по 4 декабря 2000 года, присуждена компенсация вреда в размере 2000 грн.

Решением Евросуда 2016 года по делу «И.Н. против Украины» установлено, в частности, что нарушение конвенционных гарантий было следствием отсутствия «справедливых и надлежащих процедур» лишения свободы в соответствии с приказом Министерства здравоохранения СССР «О мерах дальнейшего совершенствования психиатрической помощи» от 21 марта 1988 года № 225, которым суды обосновали принудительную госпитализацию истца в период с 19 марта по 7 сентября 2000 года, и непроведения переоценки обстоятельств госпитализации после 4 апреля 2000 года, когда вступил в силу Закон Украины «О психиатрической помощи». В частности, Евросуд указывает на отсутствие доказательств, что поведение лица создавало опасность для него или окружающих. Также Евросуд указал на то, что национальные органы не установили нарушений прав заявителя в период до 7 сентября 2000 года, а присужденная компенсация за доказанное нарушение была ничтожной. Отдельный довод Евросуда касался необоснованности длительности рассмотрения дела национальными судами (более семи лет) и многочисленных небольших задержек в производстве (в частности, переноса четвертой части заседаний), в том числе по причинам неявки ответчиков, отсутствия оборудованного надлежащим образом зала заседаний и пр.

Принимая решение по настоящему делу по сути, Большая Палата ВС исходила из следующего.

Согласно статье 10 Закона Украины «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека», дополнительными мерами индивидуального характера, помимо выплаты присужденной Евросудом сатисфакции, являются восстановление прежнего юридического положения лица, насколько это возможно, и другие меры, предусмотренные решением Евросуда. При этом восстановлением прежнего юридического положения может быть, в частности, повторное рассмотрение дела судом, включая возобновление производства по делу.

Большая Палата ВС отмечает, что предусмотренное пунктом 2 части 3 статьи 423 Гражданского процессуального кодекса (ГПК) Украины основание для пересмотра судебных решений (установление нарушений обязательств Украины международным юрисдикционным органом) является дополнительной мерой индивидуального характера, о чем идет речь в статье 10 Закона. На этом основании ВС пришел к выводу о возможности пересмотра дела.

Что касается достаточности установления обстоятельств для того, чтобы ВС мог сам принять решение по сути, Большая Палата ВС обратила внимание на то, что судами были установлены факты принудительной госпитализации и лечения истца, а Евросудом — несоответствие таких действий с момента их совершения статье 5 Конвенции, в частности, в связи с тем, что, согласно статьям 29 и 92 Конституции Украины, ограничение свободы возможно исключительно на основании закона. Такого закона на момент госпитализации истца не было.

Большая Палата ВС также отмечает, что истец и на момент рассмотрения ею дела подвергается воздействию негативных последствий решений судов, что можно исправить только путем отмены принятых решений. Исходя из этого, ВС согласился с выводом суда первой инстанции, что сам факт противоправного содержания истца в психоневрологическом лечебном учреждении является основанием для возмещения ему морального вреда. Определяя размер возмещения, ВС учитывает исковые требования гр-на Н., установленные нарушения, характер деяний каждого из трех лечебных учреждений, сроки ограничения свободы и необходимость обеспечения максимального восстановления нарушенных прав. Верховный Суд считает, что независимо от срока содержания в каждом из учреждений (два дня или несколько месяцев) ответственность каждого из соответчиков одинакова ввиду взаимосвязи действий, тем более что именно заключения специалистов многопрофильной больницы г. Северодонецка были определяющими для последующего принудительного лечения заявителя. Присуждая к выплате каждым из соответчиков по 33 тыс. грн, ВС исходил из того, что они несут одинаковую ответственность за причиненный вред.

Что касается требования об установлении юридического факта презумпции психического здоровья (на момент до принудительной госпитализации истец не страдал никакими расстройствами психики), то ВС отметил, что презумпция сама по себе является юридическим фактом, основанным нормах статьи 3 Закона «О психиатрической помощи», поэтому до ее опровержения в установленном порядке в дополнительном подтверждении судом не нуждается.