В условиях современных военных вызовов, с которыми столкнулась Украина, снова появился спрос на оружейный вопрос. Причем, если ранее в течение последних 20 лет речь шла о необходимости нормотворческой легализации оборота оружия, то есть о принятии соответствующего закона, поскольку данная сфера урегулирована лишь на уровне ведомственных инструкций, то сейчас данный вопрос переведен в конституционную плоскость. Катализатором этого стала соответствующая электронная петиция, которая была в числе первых общественных «запросов», набравших более 25 тысяч голосов и получивших ответ главы государства.

В данной петиции речь идет о необходимости внесения изменений в Конституцию (статью 27 предложено дополнить частью 4, прописав, что «каждый гражданин Украины имеет право на свободное владение огнестрельным оружием для защиты своей жизни и здоровья, жилья и собственности, жизни и здоровья других людей, конституционных прав и свобод в случае узурпации власти, посягательств на конституционный строй, суверенитет и территориальную целостность Украины. Реализация права на свободное владение огнестрельным оружием регулируется соответствующим законом и может быть ограничена лишь по решению суда в отношении отдельного лица») и немедленного принятия Закона «О гражданском оружии и боеприпасах» (законопроект № 1135-1). Отметим: эта законодательная инициатива была зарегистрирована в парламенте в декабре 2014 года более чем 30 народными депутатами, представителями разных политических сил, но пока еще не рассматривалась.

Что касается конституционной части общественного запроса, то она, по убеждению Президента Украины, нуждается в основательном и всестороннем рассмотрении, в том числе в рамках деятельности профильной рабочей группы Конституционной комиссии: к публичному обсуждению должны быть привлечены автор электронной петиции, представители различных политических сил, государственных органов, институтов гражданского общества, ученые-правоведы, эксперты.

Как показал первый — широкоформатный — раунд публичной дискуссии, мнения экспертов относительно целесообразности закрепления конституционного права граждан на владение оружием прогнозированно разделились. 27 октября с.г. обсуждение вопроса законодательного закрепления прав граждан Украины на защиту (именно так называется указанная петиция) проходило в формате конференции. Задавая тон дискуссии, председатель рабочей группы Конституционной комиссии по правам, свободам и обязанностям человека и гражданина, судья Европейского суда по правам человека в отставке Владимир Буткевич подчеркнул: появление инициативы относительно конституционного закрепления права на оружие — абсолютно новый этап развития отечественной правовой системы. При этом, анализируя предложенную законодательную конструкцию регламентации оборота оружия, он отметил, что лично у него законопроект вызывает много вопросов и нуждается в тщательной доработке с точки зрения юридической техники. Нормы этого документа, по мнению г-на Буткевича, во многом декларативны, больше напоминают тезисы выступлений, и очень сложно будет привести данные нормотворческие пожелания к единому правовому знаменателю.

В ходе обсуждения главный акцент эксперты делали именно на конституционную плоскость оружейного вопроса. Так, по словам заведующего кафедрой уголовного права Юридического института Прикарпатского национального университета имени Василия Стефаника Павла Фриса, соответствующее право граждан задекларировано в конституциях США, Мексики и Швейцарии. Говоря об украинских реалиях, он подчеркнул, что в нашем государстве отсутствует четкое законодательное регулирование реализации права на оружие. Это обусловлено главным образом тем, что практически все законодательные инициативы, которыми в разное время предлагалось урегулировать данную сферу, сталкивались с сопротивлением Министерства внутренних дел Украины, которое, цитируем, «на сегодня является монополистом в решении вопросов относительно получения лицензии на приобретение оружия, контроля за его оборотом и получает значительные доходы от этой деятельности».

Павел Фрис обратил внимание на ключевые «за» и «против» законодательного закрепления права на оружие. В числе последних называлось, в частности, существенное повышение уровня насильственной преступности, однако это, как считает докладчик, не соответствует действительности — не подтверждается статистическими данными и криминологическими исследованиями. Так, по информации г-на Фриса, после того как Великобритания в 1997 году ввела запрет на ношение оружия, уровень насильственной преступности повысился на 100 %. Аналогичная ситуация сложилась и в Канаде: через два года после того, как были введены жесткие ограничения относительно ношения оружия, количество насильственных преступлений увеличилось на 40 %. Подобных примеров Павел Фрис привел много, среди прочего отметив, что Швейцария, несмотря на то что является одной из наиболее «вооруженных стран», имеет наиболее низкий уровень преступности. Свободный оборот оружия и его ношение, по убеждению эксперта-криминалиста, является одним из сдерживающих факторов для насильственной преступности. «Конституционная основа для права на оружие необходима. Другой вопрос — как именно будет сформулирована соответствующая норма. Ранее я уже предлагал выразить это следующим образом: граждане Украины имеют право на приобретение, хранение, ношение огнестрельного и другого вида оружия самозащиты», — заявил г-н Фрис.

Не согласилась с таким мнением доцент кафедры международного права Института международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко Ольга Буткевич, констатировав, что в большинстве иностранных государств вопросы оружия регулируются на законодательном, а не на конституционном уровне. Исключения из этих международных правил — конституции нескольких стран, в том числе и США — обусловлены историческим контекстом. Например, в конце XVIII века, когда была принята американская конституция, свободное владение оружием означало определенный правовой и социальный статус лица, кроме того, как отмечалось, соответствующая конституционная норма появилась задолго до того, как началось формирование сферы защиты прав человека, которая сегодня является приоритетной и служит ориентиром для любых законодательных изменений. Поэтому, по мнению г-жи Буткевич, проводить параллели между Украиной и США, между отечественной и американской правовой системой нельзя. «Когда мы говорим о праве на оружие в контексте главной ценности — жизни человека, нужно действовать согласно основному медицинскому принципу: в любой сложной, дискуссионной ситуации руковод­ствоваться правилом «не навреди», — выразила убеждение г-жа Буткевич, подчеркнув, что главная опасность кроется именно в аспекте необратимости.

В ходе обсуждения этих двух фактически антагонистических докладов мнения участников конференции, среди которых были как представители экспертной юридической среды (примечательно, что представители правоохранительных органов не присутствовали), так и представители общественных организаций и даже духовенства, разделились: одни выступали за реализацию петиционной инициативы, а другие высказались категорически против. У аудитории возникало много вопросов к докладчикам. Среди прочего присутствующих интересовало, каковы результаты (статистические данные) реализации идеи «легализации» оружия в менее благополучных и экономически развитых странах, таких, например, как Молдова, в которой закон об оружии был принят еще в 1994 году. Кроме того, участников конференции волновал вопрос, можно ли надеяться на добросовестность законодателя в случае закрепления на конституционном уровне соответствующего права граждан: есть ли гарантия того, что в рамках закона не будут легализованы частные военные формирования? В свою очередь член Конституционной комиссии, судья Верховного Суда Украины Александр Волков спросил у экспертов, разделяют ли они понятия «гарантирование права граждан на оружие» и «запрет на торговлю оружием», отделяют ли они бизнес от права? Оба докладчика ответили утвердительно. В частности, г-н Фрис выразил надежду на то, что после принятия соответствующего закона об оружии будет предусмотрена процедура ведения единого государственного реестра оружия (первичного), в том числе и на вторичном рынке. «Я против того, чтобы вторичный рынок оружия был полностью сосредоточен в коммерческих структурах», — подчеркнул он, добавив, что сфера оборота оружия нуждается в особом контроле со стороны государства: в первую очередь необходимо разработать четкие и прозрачные правила для лицензирования соответствующих бизнес-структур. «Торговля — это механизм реализации права», — отвечая на поставленный вопрос, резюмировал Павел Фрис.

Свои аргументы высказал и автор данной петиции, председатель наблюдательного совета ВОО «Украинская ассоциация владельцев оружия» Георгий Учайкин. Среди прочего он отметил, что инициированный им общественный запрос в рекордно короткие сроки набрал более 36 тысяч голосов. Говоря об актуальности обсуждаемой проблематики, докладчик констатировал: данная петиция является не поводом, а лишь следствием тех событий, которые сегодня происходят в государстве. Как отмечалось, Украина относится к числу стран с наибольшим оборотом нелегального оружия — порядка 4,5 млн единиц. По прогнозам г-на Учайкина, в случае реализации двух инициатив (относительно внесения изменений в Конституцию и принятия соответствующего специального закона) уровень преступности в государстве снизится на 50 %.

Кроме того, законодательная легализация этой сферы будет способствовать развитию рынка частных охранных услуг. «За счет своего монополистского положения на рынке по предоставлению вооруженных охранных услуг МВД не дает возможности развиваться частному рынку охраны, в котором сегодня задействовано около 1 млн человек, функционирует более 4 тыс. предприятий. В случае принятия соответствующего закона этот рынок сможет нормально развиваться, а его специалисты будут привлекаться к выполнению функций обеспечения общественной безопасности, поскольку каждая компания, которая в дальнейшем будет получать лицензию на осуществление охранной деятельности с помощью оружия, будет вынуждена находиться «на волне» полиции и выполнять срочные задания по обеспечению правопорядка», — выразил убеждение г-н Учайкин. Следует напомнить, что правовые и экономические принципы осуществления охранной деятельности на законодательном уровне были урегулированы относительно недавно — три года назад, 18 октября 2012 года, когда вступил в силу Закон Украины «Об охранной деятельности». Путь к его принятию, как и в случае с «легализацией» оружейной сферы, был тернистым, причем причина длительного отсутствия политической воли к принятию соответствующего закона, по мнению многих экспертов, заключалась именно в желании МВД сохранить свое монополистское положение на рынке охраны и безопасности.