Чтобы языковой законопроект «заработал» в сфере правосудия, потребуется перевод нормативной базы и изучение судьями «негосударственных» языков

5 июня с.г. парламент ­принял в первом чтении законопроект «Об осно­вах государственной языковой политики» (№ 9073). Если проект станет законом и граждане начнут пользоваться своими новыми культурными правами, то это потребует огромных ресурсов бюджета. Более фантастические прогнозы не исключают даже эффекта «Вавилонской башни»: если страна заговорит на всех восемнадцати языках, то это может внести неразбериху в делопроизводство.

Но главные критики законопроекта считают, что он де-факто усилит позиции русского языка в ущерб украинскому. Их опасения базируются на том, что статус регионального или языка меньшинств придается, если количество носителей такого языка составляет 10 % населения территории. В большинстве случаев воспользоваться правом смогут как раз этнические русские — лишь они составляют более 10 % населения Украины, а именно: 17,3 %. Можно прогнозировать еще большее количество русскоязычных, ведь по закону каждый волен зачислить себя более чем к одной языковой группе. Эксперты утверждают, что фактическая ситуация в сочетании с рядом норм проекта, вопреки Конституции Украины, закрепит за русским если не государственный, то «особый» статус. При этом нет гарантий улучшения доступа к правосудию для национальных меньшинств.

Венецианская критика

Положения законопроекта могут поспособствовать непропорциональному усилению позиций русского языка. Это не только политический прогноз украинской оппозиции, но и мнение, выраженное в заключении от 2 декабря 2011 года экспертами Венецианской комиссии. Отмечалось, что, несмотря на государственный статус украинского языка, русскому предоставляется такой же уровень защиты, как и государственному. Русский язык неоднократно упоминается отдельно. К примеру, частью 1 статьи 10 проекта предусматривается публикация актов высших органов государственной власти «на украинском, русском языке и других региональных языках или языках меньшинств».

Другие эксперты указывают на отличия между законопроектом и Законом Украины «О ратификации Европейской хартии региональных языков или языков национальных меньшинств». Законопроект о языковой политике называет 18 региональных языков, тогда как ратификационный закон — лишь 13. В ратифицированной Хартии не говорится о «пороге» носителей регионального языка — речь идет о «достаточном количестве». Напомним, что законопроект о языковой политике предполагает, что региональный статус предоставляется языку лишь в случае наличия 10 % носителей регионального языка среди населения территории. К остальным языкам применяются защитные меры, только если местные органы влас­ти найдут для этого «исключительные обстоятельства». Установление такого порога, по мнению Венецианской комиссии, может создать обстоятельства, при которых не «набирающие» 10 % языки останутся незащищенными.

Выше Конституции

Возникает также вопрос о соотношении норм законопроекта с положениями Основного Закона. К при­меру, Конституция Украины не уполномачивает органы местного самоуправления на признание тех или иных языков региональными.

Как представляется ­некоторым критикам, законопроект не ­совсем согласовывается со статьей 10 Кон­сти­туции Украины, закрепляющей государственный статус за украинским языком. В этом контексте следует вспомнить решение Конститу­ционного Суда Украины (КСУ) от 14 декабря 1999 года № 10-рп/99. Тогда, в частности, было растолковано, что под государственным (официальным) языком понимается язык, которому государством предоставлен правовой статус обязательного средства общения в публичных сферах общественной жизни и на всей территории страны. Фактически законопроект позволяет местным органам власти проводить собрания на региональном языке и принимать на нем акты, а также вести с его помощью переписку с вышестоящими органами.

«Законопроект о языковой политике ставится выше Конституции», — отмечает судья КСУ в отставке Петр Мартыненко, являющийся одним из «соавторов» вышеназванного решения КСУ. По его словам, принятие законопроекта не оправдано, поскольку Конституция Украины и так гарантирует всем право на использование родного языка, но при соблюдении условия о едином государственном языке. «Язык призван скреплять государство как систему. Возникнет масса юридических вопросов, связанных с аутентичностью переводов. Фактически парламенту придется принимать 19 законов вместо одного», — заявил г-н Мартыненко, указывая на то, что публикация актов центральных органов власти предлагается осуществлять и на государственном, и на языках меньшинств. Дублированию на государственный и региональный язык будет подлежать документация местных выборов и всеукраинского референдума.

Внедрение законопроекта станет испытанием для бюджета государства. Подчеркнем, что законопроект свое­образно оперирует термином «регион», понимая под ним не только областной центр, но и даже город или поселок. Это делает финансовое обеспечение переводчиками еще менее предсказуемым — нельзя представить, в каком количестве населенных пунктов потребуются переводчики для дублирования актов на разные языки. Не решен вопрос «субординации»: станет ли региональным на территории районного центра язык, определенный таковым на уровне области?

Сложное уравнение

Судебные решения принимаются на украинском языке и вручаются сторонам в переводе на понятный им язык. Но сам процесс может по согласию сторон осуществляться на региональном языке.

Адвокат Ярослав Зейкан, имея опыт предоставления юридической помощи на Закарпатье, считает, что сегодня обеспечение доступа, например, венгерской общины к правосудию является «идеальным». Однако, исходя из законопроекта о языковой политике, потребуется перевод уже имеющейся нормативной базы на все указанные в законопроекте языки. Как отмечает адвокат, даже на русском языке нет переводов процессуальных кодексов. «Авторы проекта не осознают проб­лем, связанных с отправлением правосудия на каком-либо языке, кроме государственного. Можно говорить о такой возможности для русского языка, но и то лишь относительно», — отметил он. Также законопроект, по его словам, не разрешает ситуацию, когда стороны настаивают на проведении процесса на разных языках.

«Сейчас каждый вправе общаться с судом на родном языке и пользоваться переводчиком. В уголовном процессе переводчика обеспечивает государство, а в гражданском — сторона. Государство должно всех обеспечить переводчиками», — такое решение проблем видит он, подчеркивая, что принятие закона несет лишь риск политических инсинуаций.

Иного мнения придерживается крымский адвокат Хатидже Мамутова. По ее словам, сейчас не обеспечен доступ меньшинств к правосудию на родном языке, в частности, с такой проблемой сталкиваются представители крымских татар. На данный момент спросом пользуются адвокаты, знающие и украинский, и русский, и крымско-татарский языки. Вместе с тем, отмечает, что крымско-татарский язык фактически не используется: люди старшего возраста — владеют русским, а молодежь изучает украинский, считая его знание более перспективным для карьеры. Но с принятием Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» процесс ведется преимущественно на русском. Право требовать ведения процесса на родном языке есть и у крымских татар, но из-за его неиспользования в юридической сфере сделать это весьма трудно. По словам г-жи Мамутовой, законодатели с опозданием занялись обеспечением языковых прав национальных меньшинств.

Тем не менее некоторые из положений проекта она считает важными. Согласно проекту, служащим органов местного самоуправления (статья 11) и судьям (статья 14) нужно будет изучить региональный язык. «Необходимость обеспечения данной гарантии должна учитываться при подборе кадров», — говорится в документе. Разумеется, такое требование может вызывать неприятие у многих судей — ведь Конституция Украины обязывает знать лишь украинский.

Таким образом, законопроект о языковой политике вряд ли расширит применение русского языка у судей, ведь он и так фактически используется и проблем с его понимаем не возникает. Но обеспечить хотя бы на таком же уровне применение других языков национальных меньшинств удастся только при условии значительной затраты усилий и бюджетных средств.