То ли влияние политических процессов, то ли преддверие вступления в силу Уголовного процессуального кодекса, а скорее и то и другое вместе взятое, вызвало желание напомнить о произведении Анатолия Кони «Воспоминания по делу Веры Засулич».

Ценность данного труда заключается не сколько в воспоминаниях о самом процессе, сколько в изложении политической ситуации России конца ІХ века и непосредственно умозаключений юриста в отношении судебного процесса не только с точки зрения государственного служащего и прокурора, но и судьи.

Впрочем, как известно, Анатолий Кони 24 декабря 1877 года был назначен председателем Санкт-Петербургского окружного суда, но после окончания славноизвестного дела, точнее, после вынесения оправдательного приговора Вере Засулич, оказался в опале.

Биография этого выдающегося юрис­та очень насыщенная, а труды составляют большую ценность. Особенно полезными станут «Судебные речи».

Отметим, что профессиональная деятельность Анатолия Кони пришлась на тот период, когда в России началась судебная реформа, основным направлением которой было введение суда присяжных заседателей и присяжных поверенных.

Возвращаясь к книге, отметим, что рассмотрение данного дела пришлось как раз на революционные настроения и, как следствие, политические процессы. Собственно, автор предоставляет возможность читателю узнать предысторию, связанную непосредственно с этим процессом, и излагает свое видение на многие внутренние политические решения, принятые по той или иной причине.

Например, упоминая о «процессе 50-ти», в частности о диалоге с сенатором Борисом Николаевичем Хвостовым, входившим в состав присутствия, четко и лаконично отвечает на вопрос, какое решение принять: «Коли нет улик, так оправдать, вот что я скажу… Ваше превосходительство, сказал я, взбешенный, наконец, всем этим, — вы — сенатор, судья, как можете вы спрашивать, что вам делать, если нет улик против обвиняемого, то есть если он невиновен? Разве вы не знаете, что единственный ответ на этот вопрос может состоять лишь в одном слове — «оправдать!» И какое неудобство может это представлять для вас? Ведь вы — не административный чиновник, вы — судья…».

А вот уже будучи в качестве судьи, нельзя не оставить без внимания еще одну замечательную реплику: «…влиять на присяжных должны стороны, это их законная роль; председатель же, который будет гнуть весь процесс к исключительному обвинению, сразу потеряет всякий авторитет у присяжных…».

Очень хочется, чтобы судьи в процессе при участии присяжных заседателей, институт которых вводится с момента вступления в силу УПК Украины, помнили эти замечательные слова и следовали исключительно букве закона.

«Я не мог, конечно, предрешить приговора, но я сознавал, что ни присяжные, ни общество не вправе упрекнуть суд «в игре в правосудие». Перед первыми было открыто все внутреннее содержание дела… И общество в лице своих разнообразных и многочисленных представителей было свидетелем широкого применения начал нового суда, невзирая на исключительность дела и особенности участников. Оно имело перед собой суд «для всех равный», — отмечает автор.

Эти прописные истины в части доверия к суду и равенства процесса знает каждый его участник, но вот помнят о них и применяют согласно букве закона, к сожалению, в сегодняшних реалиях единицы.

Об этом произведении в аспекте судебного процесса можно долго говорить: и о последствиях для страны, и о последствиях для самого автора. Но сам собой напрашивается вывод, что с тех времен мало что изменилось. По сути, изменилось только законодательство, а расследования как велись, так и ведутся. Как и тогда, так и сейчас к задержанным применяется физическое насилие, и новые нормы, новые законы вряд ли изменят ситуацию.