ДЕЛО ГАЙДУК И ДРУГИЕ против УКРАИНЫ

(Неофициальный перевод с украинского языка. Публикуется с сокращениями)

(Окончание. Начало в «ЮП» № 35 (245)

а) Аргументы сторон

i. Правительство

Правительство напоминает, что для определения возможности применения статьи 1 Протокола № 1 в каждом конкретном случае Суд должен убедиться, что заявление касается на самом деле «имущества» заявителя. По этому поводу Правительство отмечает, что в соответствии с постоянной практикой органов Конвенции к «имуществу» 1 относится или фактическое имущество, или, по крайней мере, законное ожидание на предоставление возможности пользования определенным правом собственности. Учитывая сказанное, Правительство делает акцент на необходимости установить различие между собственно вкладами заявителей и бюджетными средствами, внесенными государством на компенсационные счета в порядке индексирования сбережений.

Что касается в первую очередь начальных вкладов заявителей, находящихся на их сберегательных счетах, Правительство подчеркивает, что даже вопреки тому, что эти вклады претерпели значительное обесценивание, они никогда не поддавались экспроприации или аресту, и не существует никаких препятствий для того, чтобы заявители могли их забрать в любое время с учетом процентов. Как утверждает Правительство, это право гарантировано им как соответствующими положениями старого закона о банковской деятельности (см. выше), так и нынешним законодательством. Относительно официальной процентной ставки, ее размер зависит от суммы вклада; порядок исчисления процентов определяется двумя решениями Национального банка Украины, принятыми на основе указанного выше закона. Правительство отмечает, что при проведении денежной реформы 1996 г., во время которой рубль был заменен на гривну, к процентам на начальные вклады был применен определенный коэффициент повышения; причем такое повышение не затронуло лишь вкладов размером меньше одной гривны.

С другой стороны, по мнению Правительства, заявители не имеют никаких прав собственности на активы компенсационного счета, которые ежегодно выплачиваются государством в зависимости от возможностей государственного бюджета и таким способом, чтобы соблюдать интересы других категорий вкладчиков и общества в целом. Правительство напоминает, в частности, что, в соответствии с постоянной практикой органов Конвенции, статья 1 Протокола № 1 не создает общей обязанности государства относительно сохранения постоянного значения покупательной способности средств, свободно внесенных в банковские и финансовые учреждения, путем систематического индексирования сбережений. Действительно, в соответствии с законом № 537/96, государство сознательно и добровольно обязалось «обеспечить сохранение и восстановление реальной стоимости размера вкладов (…) согласно соответствующим положениям» (статья 2), при условии, что выплата компенсаций осуществляется «поэтапно, в зависимости от возраста вкладчика, суммы вклада, иных обстоятельств» (статья 7). При этом государство никогда не брало на себя обязательства выплатить гражданам их проиндексированные вклады в полном объеме за один раз.

Итак, суммы, которые соответствуют индексированию вкладов, не существовали до индексирования, а, отсюда, не могут считаться «собственностью» заявителей. По этому поводу Правительство считает, что сам лишь факт владения сберегательной книжкой и возможности передавать право на компенсацию наследникам не имеет правовых последствий в конкретных случаях, которые рассматриваются, поскольку право, которое передается таким способом, регулируется одними и теми же условиями, что и первоначальное право. Учитывая приведенные обстоятельства, Правительство считает, что указанные жалобы несовместимы ratione materiae с положениями Конвенции.

ii. Заявители

Заявители высказывают свое несогласие с позицией Правительства. Относительно аргумента Правительства, согласно которому статья 1 Протокола № 1 не вменяет в обязанность государства обеспечивать сохранение покупательной способности сбережений, они делают акцент на том, что в этом случае государство само взяло на себя такое обязательство, став стороной в договорах, заключенных Банком с ними. В данном случае государство злоупотребило своими полномочиями как законодателя, чтобы уклониться в одностороннем порядке от своих обязательств, что противоречит положениям Гражданского кодекса Украины и общим принципам частного права. Кроме того, неплатежеспособность должника или его неспособность выполнить договор не освобождает его от ответственности. Заявители отмечают также, что поскольку обязательства Банка и государства не были отменены ни одним дальнейшим договором или нормативным актом, то они остаются в силе и должны быть выполнены. По этому поводу заявители отмечают, что недостаток бюджетных средств не может оправдать несоблюдения прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и ссылаются на свое катастрофическое материальное положение, вызванное невозможностью получить свои проиндексированные вклады.

В принципе, заявители не оспаривают аргумент Правительства в отношении того, что они могут получить суммы, первоначально внесенные ими в Банк. Тем не менее они напоминают, что эти суммы, чрезвычайно обесцененные в связи с инфляцией, составляют ныне незначительные средства даже с учетом надлежащих процентов по ним. По этому поводу они подчеркивают, что основным предметом их заявлений является возможность получить выплату компенсационных сумм, а не возвращение вкладов как не представляющих уже для них никакого интереса.

Кроме этого, некоторые из заявителей не признают различия между внесенными средствами и средствами, которые выплачиваются государством в порядке компенсации; для них речь идет об одних и тех же средствах. По мнению заявителей, открытие параллельных компенсационных счетов является лишь определенным техническим средством для сохранности стоимости вкладов. Затем, независимо от юридической квалификации выплат, которые они должны получить, то есть независимо от того, идет ли речь о компенсации, которая выплачивается полностью Государственным казначейством, или о возвращении собственно вкладов, переоцененных по определенному закону коэффициентом, заявители считают, что эти денежные средства являются их собственностью. По этому поводу они отмечают, что сберегательная книжка, которой каждый из них владеет, является законным документом о собственности. Аналогичным образом, по мнению заявителей, тот факт, что законодательство Украины разрешает передачу права на компенсацию наследникам умерших вкладчиков, ясно указывает на то, что это право является их «собственностью».

b) Мнение Суда

Суд напоминает, что статья 1 Протокола № 1, гарантирующая по сути право собственности, содержит три отдельных нормы. Первая норма общего характера излагает принцип уважения к собственности; она сформулирована в первом предложении первой части. Вторая норма касается лишения собственности при определенных условиях; она сформулирована во втором предложении той же самой части. Что касается третьей нормы, то ею за государствами признается возможность, в частности, регулировать использование имущества в соответствии с общими интересами и с внедрением законов, которые государства считают необходимыми для этого; она вытекает из второй части (см., напр., решение в деле «Матоша е Силва, Лда. и других против Португалии» от 16 сентября 1996 года, Recueil des arrкts et dйcisions 1996-ІУ,

с. 1113, п. 81, дело «Иммобильяре Саффи против Италии» [GС]. № 22774/93, п. 44, СЕDН 1999-V). Это не означает, что между упомянутыми нормами не существует связи. Вторая и третья нормы касаются частных случаев нарушения права собственности; они, следовательно, должны толковаться в свете принципа, закрепленного первой нормой (см. дело «Ятридиса против Греции» [GС], № 31107/96,

п. 55, СЕDН 1999-ІІ).

Суд напоминает, что, в соответствии с постоянной практикой органов Конвенции, понятие «имущества» в понимании статьи 1 Протокола № 1 может охватывать как «фактическое имущество» (см. решение в деле «Ван дер Мусселе против Бельгии» от 23 ноября 1983 года, серия А № 70, с. 23, п. 48), так и имущественные ценности, в том числе долговые требования, в соответствии с которыми заявитель может претендовать по меньшей мере на «законное ожидание» фактического пользования правом собственности (см. решение в деле «Пайн Велей Девелопментс ЛТД и прочих против Ирландии» от 29 ноября 1991 года, серия А № 222, с. 23,

п. 51, в деле 2 Пресос Компания Навиера СА против Бельгии» от 20 ноября 1995 года, серия А № 332, с. 21, п. 31). С другой стороны, это положение не гарантирует никаких прав на то, чтобы стать собственником того или иного имущества (см. дело «Линде против Швеции», петиция № 11628/85, решение Комиссии от

9 мая 1986 года, DR 47, с. 270). Отсюда, приведенная статья 1 не устанавливает для государств общей обязанности относительно проведения систематического индексирования сбережений для исправления губительных последствий инфляции и сохранения покупательной способности вложенных средств (см. дело «Рудзинская против Польши» (реш.), № 45223/99, СЕDН 1999-УІ, дело X против Германии, заявление № 8724/79 решение Комиссии от 6 марта 1980 года, DR 20, с. 226).

Суд констатирует, что жалоба заявителей касается двух типов средств, на которые они претендуют: с одной стороны, собственно сбережений, то есть средств, фактически внесенных заявителями в Банк, независимо от их сегодняшней реальной стоимости, и, с другой стороны, бюджетных средств, выплачиваемых государством в порядке индексирования упомянутых вкладов согласно закону № 537/96. Суд констатирует при этом, что основным предметом заявлений является возможность получения проиндексированных средств.

Что касается, в первую очередь, первоначальных вкладов заявителей, Суд считает, что они, бесспорно, составляют «имущество», принадлежащее им согласно статье 1 Протокола №1. По этому поводу Суд отмечает; не отрицается, что заявители могут забрать эти средства вместе с соответствующими процентами, если захотят. Тем не менее из материалов дела не вытекает, что кто-то из них на самом деле воспользовался этим правом. Наоборот, некоторые заявители утверждают, что не имеют потребности в первоначальных вкладах, настаивая на том, что основным предметом их заявлений является возможность получить проиндексированные суммы. При данных обстоятельствах и в той степени, в которой заявления касаются возвращения собственно вкладов, Суд считает, что заявители не могут требовать квалифицировать их как «пострадавших» согласно статье 34 Конвенции. Эта часть заявлений может быть, следовательно, отклонена в соответствии с п. 4 статьи 35.

Что касается средств, предусмотренных законом № 537/96, которые отвечают проиндексированной стоимости вкладов, Суд отмечает, что эти средства принадлежат к средствам Государственного казначейства, выделяемым государством на определенных условиях. Предмет производства, возбужденного каждым из заявителей во внутренних судах, не касался, таким образом, никакого из «сегодняшнего имущества», приинадлежащего заявителям. По этому поводу Суд напоминает, что право на индексирование сбережений не гарантируется как таковое статьей 1 Протокола № 1 (см. решение в деле «Рудзинская против Польши», а также в деле «Трайковский против Югославской Республики Македония» (реш.), № 53320/99, 7 марта 2002 года, не опубликовано), отсюда, упомянутая статья не может быть применена к случаям, которые рассматриваются. Эта часть заявлений следовательно, является несовместимой ratione materiae с положениями Конвенции согласно п. 3 статьи 35, и может быть отклонена согласно п. 3 статьи 35.

2. Пункт жалобы согласно статье 14 Конвенции в объединении со статьей 1 Протокола № 1

Заявители утверждают, что, приняв порядок регулирования использования их вкладов, который имеет законодательной основой возраст соответствующих лиц, государство прибегло к дискриминации, которая запрещена статьей 14 Конвенции в сочетании со статьей 1 Протокола № 1. Статья 14 указывает:

«Осуществление прав и свобод, изложенных в настоящей Конвенции, гарантируется без любой дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или других убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного состояния, рождения или других обстоятельств».

а) Аргументы сторон

Правительство напоминает, что на статью 14 Конвенции нельзя ссылаться в отдельности, поскольку она касается исключительно осуществления прав и свобод, гарантированных другими нормативными положениями Конвенции и Протоколов к ней. Конечно, она может приниматься ко вниманию даже без нарушения их требований и в этой степени имеет самостоятельное значение, тем не менее не может применяться, если факты, которые оспариваются, не подпадают под действие хотя бы одного из упомянутых положений. Затем, Правительство настаивает на своих выводах относительно невозможности применения статьи 1 Протокола № 1 к этим делам (см. выше) и делает вывод, что нарушение статьи 14 также отсутствует.

Относительно заявителей, приведенный ими признак составляет дискриминацию согласно статье 14. По этому поводу они, в частности, отмечают, что такое различие в отношении, определенное законом № 537/96, четко сформулировано и не предусматривает исключений. Они напоминают также, что возрастной барьер, предусмотренный законом, составляет восемьдесят лет, в то время как по статистическим данным средняя продолжительность жизни в Украине равняется шестидесяти четырем годам. Законодатель, следовательно, сознательно сделал иллюзорной возможность возвращения в будущем их вкладов. Таким образом, допуская, что различие сумм, которые выплачиваются в порядке компенсации, базируется на размере каждого вклада, заявители считают, что распределение во времени компенсационных выплат в зависимости от возраста лиц, которые имеют на это право, не может опираться ни на какой законный интерес.

b) Мнение Суда

Суд напоминает, что, в соответствии с его постоянной практикой, статья 14 дополняет другие нормативные положения Конвенции и Протоколов. Она не существует самостоятельно, поскольку касается исключительно «осуществления прав и свобод, гарантируемых этими положениями». Конечно, она может приниматься ко вниманию даже без нарушения их требований и в этой степени имеет самостоятельное значение, тем не менее не может применяться, если факты, которые оспариваются, не подпадают под действие хотя бы одного из упомянутых положений (см., напр., решение в деле «Гайгушуз против Австрии» от 16 сентября 1996 года, Recueil 1996-І, с. 1141, § 36; в деле «Тлименос против Греции» [GС],

№ 34369/97, § 40, СЕDН 2000-І). Суд выше уже отмечал, что пункт жалобы со ссылкой на статью 1 Протокола № 1 не входит в сферу применения Конвенции и ее протоколов. Из этого явствует, что этот пункт может быть также отклонен как несовместимый ratione materiae с положениями Конвенции согласно п. 3 статьи 35.

3. Пункт жалобы согласно статье 13 Конвенции в сочетании со статьей 1 Протокола № 1

Заявители ссылаются на статью 13 Конвенции, которая говорит:

«Каждый человек, права и свободы которого, изложенные в этой Конвенции, нарушаются, имеет эффективное средство защиты в соответствующем национальном органе, независимо от того, что нарушение было содеяно лицами, действовавшими как официальные лица».

а) Аргументы сторон

i. Правительство

Правительство напоминает, что в соответствии с постоянной практикой органов Конвенции лицо, которое на весомых основаниях считает себя потерпевшим от нарушения прав, признанных Конвенцией, должно иметь возможность обращения в национальные инстанции с целью рассмотрения его жалобы и обеспечения, в случае наличия оснований, возмещения. Упомянутая инстанция должна иметь достаточную степень независимости и полномочия, которые позволяют ей провести полное рассмотрение жалобы с точки зрения Конвенции. В любом случае, лишь тот факт, что заявитель не выиграл дело, не означает, что избранный им способ обжалования не является эффективным.

Относительно случаев, о которых идет речь, Правительство отмечает, что жалобы заявителей были надлежащим образом рассмотрены судами первой инстанции и кассационными судебными органами, а некоторые из них — Верховным Судом в порядке надзора. Кроме того, обжалованные решения национальных судебных инстанций являются достаточно мотивированными. Учитывая сказанное, Правительство считает, что пункт жалобы по статье 13 Конвенции явным образом необоснован.

іі. Заявители

Заявители, со своей стороны, считают, что статья 13 Конвенции была нарушена. Ссылаясь на аргументы, изложенные с точки зрения статьи 1 Протокола № 1, взятой в отдельности и в сочетании со статьей 14 Конвенции (см. выше), они утверждают, что судебные инстанции Украины не обратились к постановке вопроса о несовместимости закона № 537/96 с Конституцией и Конвенцией или же заявили, что не являются компетентными для этого. По мнению заявителей, учитывая такое очевидное разногласие, суды должны были отклонить применение закона № 537/96 или же обратиться в Конституционный Суд с преюдициальным вопросом относительно конституционности упомянутого акта, но, тем не менее, они этого не сделали.

b) Мнение Суда

Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие во внутренней правовой системе средств защиты, которые позволяют обеспечивать права и свободы в соответствии с Конвенцией в том понимании, в котором они в ней закреплены. Следствием этой статьи является требование наличия внутреннего средства защиты, по которому компетентная национальная инстанция наделяется правом рассмотреть жалобу со ссылкой на Конвенцию, а также присудить соответствующее возмещение в случае, если на это есть основания (см., напр., решение в деле «Маргарет Мюрей против Великобритании» от 28 октября 1994 года, серия А, № 300-АЯ. сс. 37-38, п. 100; в деле «Вильвараджа и др. против Великобритании» от С октября 1991 года, серия А № 215, с. 29, г. 122). Относительно случаев, о которых идет речь, Суд констатирует, что все иски, заявленные заявителями с целью возвращения средств, что является предметом спора, были рассмотрены по сути судебными органами Украины. Относительно отклонения всех исков по мотиву отсутствия законного основания на возмещение, Суд напоминает, что способ защиты не перестает быть «эффективным» согласно статье 13 Конвенции из-за того, что состояние материального права, которое применяется, лишает его каких-либо шансов на успех (см. решение в деле «Маргарет Мюрей против Великобритании», п. 100; в деле «Ферайнигунг Демократишер Зольдатен Остеррейхс и Губе против Австрии» от 19 декабря 1994 года, серия А № 302, с. 20, п. 55). Поскольку заявители жалуются, что национальные суды не использовали процессуальную возможность, предоставленную постановлением № 9 Верховного Суда с тем, чтобы последний использовал свое право внесения представления в Конституционный Суд, Суд напоминает, что статья 13 не требует такого способа защиты, которым можно было бы опротестовывать в национальных органах законы Государства — члена Конвенции как противоречащие Конвенции (см., напр., решение в деле «Густафсон против Швеции» от 25 апреля 1996 года, Recueil 1996-ІІ, с. 660,

п. 70, и в деле «Святые монастыри против Греции», от 9 декабря 1994 года, серия А № С 1-АЯ, с. 39, г. 90).

Учитывая изложенное выше, Суд считает, что способ защиты, который был в распоряжении заявителей, отвечает требованию относительно «эффективности» согласно статье 13 Конвенции, и что этот пункт жалобы может быть также отклонен как явным образом необоснованый согласно статье 35, пп. 3 и 4 Конвенции.

По указанным причинам Суд единогласно

Постановил объединить заявления;

Объявил заявления неприемлемыми.

Председатель Ж.-П. Коста

Заместитель секретаря Т.Л. Ели