С развитием товарно-денежных отношений юридическая общественность вернулась к анализу использования гражданско-правовых механизмов в социалистической экономике и советском праве. В последнее время обострилась дискуссия о роли в нем свободы договора. Часть исследователей, ссылаясь на зарегулированность советского гражданского оборота, административную модель, склонны рассматривать свободу договора как явление, не характерное для гражданского права СССР. Однако, на мой взгляд, данная концепция не является исчерпывающей. Ведь сам по себе термин «договор» подразумевает наличие определенной свободы сторон — иначе он назывался бы понуждением. Советская юриспруденция на официальном уровне отрицала свободу договора как институт права буржуазного. Естественно, подобная критика имела лишь идеологическое основание, в то время как жизнь выдвигала иные требования. Де-факто свобода договора использовалась, хотя и в значительно урезанном и замаскированном виде. В частности, она выражалась в:

— принципе диспозитивности, о которой О. А. Красавчиков писал: «Под диспозитивностью в советском гражданском праве понимается основанная на нормах данной правовой отрасли юридическая свобода (возможность) субъектов гражданских правоотношений осуществлять свою правосубъектность и субъективные права. (Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор — понятие, содержание, функции);

— инициативности субъектов гражданского права в формировании гражданских правоотношений (там же). Юридическо-фактическим стимулом для возникновения договорных взаимоотношений является то, что первый шаг в их развитии принадлежит, как правило, самим субъектам гражданского права. Любой гражданско-правовой договор является результатом встречного волеизъявления его сторон. Даже в случае заключения его социалистической организацией во исполнение планового акта договор не копирует план, а дополняет, конкретизирует последний в соответствии с социально-экономическими условиями и творческими возможностями. С этой точки зрения договор — не только выражение воли сторон, не подменяемое плановым актом, но и выражение инициативы его участников.

Таким образом, советская цивилистика де-факто признавала существование свободы договора. Особенно важным является признание данного принципа именно при наличии плановой директивы органа государственной власти, то есть в условиях нерыночной экономической модели.