Распространение недостоверной информации предоставляет потерпевшему узкий круг способов защиты. Обидчик же, напротив, владея богатством языковых приемов выражения мысли, может избежать ответственности, ссылаясь на оценочность суждений.

Суды должны определить характер спорной информации и выяснить, является ли она фактическими утверждениями или оценочными суждениями. Согласно статье 277 Гражданского кодекса (ГК) Украины не являются предметом судебной защиты оценочные суждения, мысли, убеждения, критическая оценка определенных фактов и недостатков как выражение субъективного мнения и взглядов ответчика.

Критерий разделения на суждения о фактах и оценочные суждения выглядит очень просто: последние нельзя проверить на предмет их истинности (в отличие от проверки истинности фактов). Например, можно сообщить, что гражданин А. дал взятку, а можно предположить, что получить некий результат (заключение сделки, занятие должности), которого достиг гражданин А., можно, только если дать взятку — чувствуете разницу?

 

В поисках оценочного суждения

В решении Европейского суда по правам человека (Евросуд) по делу «Лингенс против Австрии» от 8 июля 1986 года для различия фактов и оценок суд указывает, что существование фактов можно доказать, а правдивость критического высказывания не подлежит доказыванию.

В статье 30 Закона Украины «Об информации» содержится уточненное определение: оценочными суждениями считаются высказывания, которые не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные, в частности, по причине характера применения языково-стилистических средств (использование гипербол, аллегорий, сатиры).

Классическое оценочное суждение описывает поведение человека как правильное или неправильное, справедливое или нечестное, потому невозможно ответить на вопрос, истинно ли такое суждение. Однако судебная практика показывает, что если нет времени придумывать гиперболы или аллегории, при помощи буквально пары слов можно замаскировать фактичное утверждение под оценочное.

Почти всегда суд решает вопрос об оценочности суждения самостоятельно и не видит оснований для назначения лингвистической экспертизы: с одной стороны, это позволяет гораздо быстрее рассмотреть дело и принять решение, а с другой — регулярно приводит к ошибочному толкованию тех или иных выражений.

Иногда суды с удовольствием цитируют упомянутое дело Евросуда: в решении Апелляционного суда Волынской области от 4 апреля 2014 года по делу № 161/15973/13-ц сказано, что оценочным суждением следует считать «вывод, полученный в результате интеллектуальной, логической обработки и обобщения фактов, оценок других людей, информации справочного характера и причинно-следственной связи между указанными источниками информации». К сожалению, этот высокий стандарт требований далеко не всегда соблюдается при рассмотрении споров.

Редкий случай его применения можно увидеть в решении коллегии Верховного Суда Украины (ВСУ) от 17 октября 2007 года по делу № 6-495св07: ответчик вначале сообщил правдивое изложение фактов (покушение на его жизнь), а после — оценочное суждение, которое касалось данных фактов (о возможной причастности прокурора к покушению). Также суд обратил внимание, что если целью, с которой ответчик высказывал в СМИ указанное предположение, было желание опорочить честь и достоинство истца, это может иметь другую правовую квалификацию.

Две самые распространенные формы оценочных суждений — это предположение и маскировка утверждения под личное мнение (оценку).

Благодаря словам «по моему мнению», высказанным ответчиком перед утверждением, истинность которого может быть проверена, суд квалифицировал это утверждение как субъективное мнение, содержащее личное предположение о состоянии здоровья истца (определение коллегии Высшего специализированного суда Украины (ВССУ) от 30 марта 2016 года по делу № 6-24091ск15.

Использование правильных речевых оборотов способно превратить утверждение о факте в оценочное суждение. В определении ВССУ от 10 июня 2015 года по делу № 6-14346св15 сказано, что спорные высказывания не содержат фактических данных, поскольку выражены с применением речевых средств не в утвердительной форме, а как предположения с использованием словосочетаний «я считаю», «у меня складывается впечатление», потому суд решил, что это оценочные суждения, которые не подлежат опровержению.

В другом определении коллегии судей ВССУ от 30 марта 2016 года по делу № 6-1316ск16 подтвержден такой подход: применение автором словосочетания «я лично считаю» свидетельствует о предположении автора относительно поведения истца и событий и не может считаться высказыванием фактических данных с указанием конкретных обстоятельств.

 

Обосновать оценочность

Для того чтобы квалифицировать суждение как предположение, иногда достаточно одного слова. Так, журналист в статье использовал слово «видимо», которое указывает на выражение автором своего предположения, а не утверждения о каких-либо фактических данных (решение коллегии судей ВСУ от 28 мая 2008 года по делу № 6-2255св08.

Уловка с превращением суждения о факте в оценочное известна, потому истцы действуют на опережение. Так, истец указал, что автор статьи пытался завуалировать сведения, придав им вид оценочных суждений, но по своей сути и с учетом использованных речевых средств содержание статьи носит информационный характер и призвано вызвать у читателя искаженное и негативное впечатление об истце. Однако коллегия судей ВССУ в определении от 21 мая 2014 года по делу № 6-15144св14 обратила внимание, что нижестоящие инстанции не дали надлежащую оценку грамматическим оборотам, которые указывают на заимствование информации из других источников и являются оценочными суждениями (при помощи наречий «вроде бы», «очевидно», «вероятно»).

Еще один прием — перефразировать утверждение в вопрос, ведь установить истинность невозможно, исходя из отсутствия в тексте утверждения как такового. Так, в определении коллегии ВСУ от 18 февраля 2016 года по делу № 6-326ц16 говорится, что высказывания автора изложены с использованием речевых средств не в утвердительной форме, а в качестве предположений, потому такие оценочные суждения не подлежат доказыванию их правдивости.

Иногда районные суды демонстрируют высокий уровень обоснования оценочности того или иного суждения. Яркий пример — решение Крюковского районного суда г. Кременчуга от 8 июля 2014 года по делу № 537/5674/13. Как следует из материалов дела, ответчик сообщил, что истец «склонен к моральному издевательству над работниками», а согласно толковому словарю «склонность» — это предрасположенность к какой-либо деятельности, а также природные качества, способности к чему-либо. Поскольку склонность не отождествляется с самой деятельностью, читатель не должен прийти к выводу, что истец морально издевался над работниками.

Отсутствие на уровне Пленума ВСУ примеров того, как квалифицировать некое суждение, неизбежно приводит к разнообразию судейского усмотрения. Уверен, что судебная экспертиза о квалификации суждения как оценочного или фактического должна играть большую роль в подобных делах, пока суд не научится более качественно отличать замаскированные под видом оценочных суждений фактические утверждения.

 

ТОМАРОВ Илларион — руководитель практики интеллектуальной собственности МЮФ ETERNA LAW, г. Киев

 

---

Комментарии

 

Определить формулировки

Марьяна ПОЛИЩУК,

юрист ЮФ Asters

Судебная практика показывает, что доказать распространение фактического утверждения, содержащего недостоверную информацию, сложно. В подобных спорах необходимо доказать, что информация доведена до сведения как минимум одного лица, кроме истца, относится к конкретному лицу — истцу, причиняет ему вред и является недостоверной.

При решении вопроса о том, считается ли заявление фактическим утверждением или оценочным суждением, важно наличие в нем определенных формулировок, таких как «я предполагаю», «продукт «может иметь» (а не «имеет») негативное влияние», а также гипербол, аллегорий, сатиры и т.п. Заявления, содержащие подобные фразы, даже если они имеют явно негативный характер в отношении истца и/или его деятельности, суды зачастую относят к суждениям, которые не подлежат опровержению и доказыванию их правдивости.

Таким образом, фактическим утверждением считается информация, содержащая конкретные данные без каких-либо предположений, субъективных мнений. При этом недостоверность информации может подтверждаться, в частности, заключением экспертизы о соответствии продукта истца установленным требованиям.

 

Поучиться у Евросуда

Богдан ДУЧАК,

партнер ЮК Axon Partners

У Евросуда есть чему поучиться. Что­- бы отличить оценочное суждение от фактического утверждения, Евросуд анализирует каждое спорное слово, манеру изложения всего текста, его общий контекст, обстоятельства публикации, личности истца и ответчика, ценность распространенной информации для общества, факт проверки информации перед распространением.

В своих решениях Европейский суд пользуется широко известным трехступенчатым тестом: 1) было ли вмешательство государства (в нашем случае — привлечение к ответственности за высказывания), предусмотренное законом; 2) была ли законной цель этого вмешательства; 3) было ли такое вмешательство необходимым в демократическом обществе.

Если первые два этапа в большей степени касаются наличия закона и его интерпретации, то последний этап — чистой воды дискреция.

Именно этой дискреции не хватает украинским судьям. Обдуманное изучение каждого слова в предполагаемом оценочном суждении, каждой детали высказывания требует большой ответственности и уверенности в своей позиции. К сожалению, в наших решениях пока сложно найти такой анализ, зато шаблонные фразы из реестра можно выучить наизусть, прочитав всего два-три решения.