Проблему имущественной оценки морального вреда в Украине можно отнести к насущным. У нас действительно нет эффективного алгоритма, как оценить то, что нельзя «ощупать» и пережить. В итоге нередко даже за существенные физические увечья назначается маленькая компенсация морального вреда. Адвокаты, работающие с персональными клиентами, давно говорят о том, что в большинстве дел суммы несоразмерны и несправедливы, однако адекватной методики оценки такого вреда все еще нет, а практика судов по его возмещению очень неоднозначна.

Сказать, что в какой-то стране мира есть золотой стандарт ­компенсации за физические и психологические страдания, нельзя. Каждая страна исходит из собственных традиций, опираясь на свою историю и опыт. На фоне украинских реалий новости о материальных компенсациях в США звучат, будто с другой планеты. Но поскольку в украинских судах размер заявляемого морального вреда входит в число фактов, которые надо доказывать в состязательном процессе, подтвердить свои переживания на некую сумму почти нереально.

Недавно в Верховной Раде Украины была зарегистрирована законодательная инициатива по урегулированию вопросов оценки причиненного морального вреда, которая, судя по названию проекта, должна была бы изменить ситуацию, задав новые ориентиры в этой сфере. Однако законопроект № 3929 «О возмещении потерь неимущественного характера (морального вреда)» не содержит новой методики расчета такого вреда, а обязывает Министерство юстиции Украины утвердить данную методику (статья 14 проекта). Впрочем, экспертиза ­морального вреда, как и другие виды экспертиз, и сегодня в сфере ведения Минюста.

Не сосчитать

«Критерии того, что может считаться моральным вредом согласно статье 23 Гражданского кодекса Украины, носят довольно субъективный характер», — напоминает Юлия Танцюра, старший юрист EVERLEGAL. При этом в национальном законодательстве отсутствует нормативно-правовой акт, который бы определял четкую процедуру оценки морального вреда, что приводит к наличию диаметрально противоположных правовых позиций, о чем свидетельствует передача дела № 216/3521/16-ц на рассмотрение Большой Палаты Верховного Суда. Юрист обращает внимание на позицию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по вопросу «качества закона», согласно которой национальное законодательство должно быть доступным и предсказуемым, давать адекватное указание относительно обстоятельств и условий, при которых государственные органы имеют право применять меры, которые повлияют на конвенционные права (решения по делам «С.Г. и другие против Болгарии» (жалоба № 1365/07, § 39), «Александр Волков против Украины» (жалоба № 21722/11, § 170).

«К сожалению, действующая система оценки морального вреда в Украине не имеет таких четких положений. Это значительно усложняет рассмотрение данной категории дел судами и фактически лишает заявителя возможности хотя бы приблизительно прогнозировать результат рассмотрения. Эта система требует изменений и установления более четкой процедуры оценки и возмещения морального вреда», — отмечает г-жа Танцюра.

Юрист подтверждает, что компенсация морального вреда обычно взыскивается судами в размере гораздо меньшем, чем просит заявитель. При этом суды, как правило, указывают, что заявленная к взысканию сумма «является завышенной и несоразмерной». «В то же время понять, почему другая, утвержденная судом сумма является соразмерной, тяжело, поскольку суд руководствуется при этом внутренним убеждением, а не какими-то четко определенными критериями», — рассказывает г-жа Танцюра.

Впрочем, если оценка морального вреда осуществляется в ходе проведения психологической экспертизы, то спорных вопросов меньше. «Во время подобного исследования эксперт как лицо, владеющее специальными знаниями, устанавливает особенности психической деятельности и их проявления в поведении лица, которые имеют юридическое значение и приводят к определенным юридическим последствиям. Эксперт применяет специальные знания, которыми судья не владеет и владеть не обязан. Он учитывает особенности психики заявителя, которые имеют решающее значение для установления справедливой компенсации», — поясняет Юлия Танцюра. Однако в таком подходе есть свои минусы — длительность и стоимость экспертизы, поскольку государственные экспертные учреждения перегружены запросами, а услуги частных существенно дороже.

Но надо признать, что не в каждом деле сумма морального вреда должна определяться экспертом. Такой вред может быть причинен типичной бытовой ситуацией, как, например, заливание квартиры или громкая музыка соседей, продажа просроченного товара. Унифицировать оценку созданного морального дискомфорта в таких случаях, думается, можно было. Однако это вопрос методики, а не того, кто ее должен применять. Можно ли закрепить основы такой методики на уровне закона? Решение этой проблемы остается на усмотрение законодателя, главное, чтобы оно было доступным и понятным гражданам хотя бы после консультации с юристом.

Специально обученные люди

Итак, хотя в Украине действительно есть проблема правильной и адекватной оценки морального вреда, причиненного умышленно и неумышленно, частными лицами и государством, вследствие преступлений и стихийных бедствий и т.д., проект № 3929 сконцентрирован не на новой методологии оценки вреда, нанесенного болью или страданиями, а на урегулировании деятельности специальных экспертов, которые будут профессионально оценивать размер человеческих страданий и моральных потерь юридических лиц.

Юристы считают, что в данном случае имеет место манипуляция и подмена понятий.

Так, адвокат ЮК «АМБЕР» Сергей Пересунько считает предложенный проект излишним и не привносящим ничего нового и полезного. «Усовершенствования требует именно нормативная и методическая регламентация деятельности по оценке морального вреда. Большинство вопросов, которые затрагивает проект, уже решены в существующих нормативных актах и, наоборот, актуальных проблем данный законопроект не решает», — отмечает адвокат, обращая внимание, что главной целью законопроекта, как прослеживается из его текста, является создание отдельной самостоятельной структуры субъектов хозяйствования, которая будет заниматься определением размера морального вреда.

Адвокат Сергей Пересунько поясняет, что действующее законодательство достаточно регулирует вопрос оценки суммы компенсации указанного вреда. Итоговое решение остается за судьей, а в случае необходимости специальных знаний можно привлекать эксперта, для этого в Украине создан и функционирует институт судебных экспертиз, порядок проведения которых урегулирован Законом Украины «О судебной экспертизе». «Определение возможного размера причиненного морального вреда на сегодняшний день осуществляется экспертами в этой области, исходя из существующих методик. Вот эти методики и нуждаются в усовершенствовании и расширении», — акцентирует внимание на проблеме г-н Пересунько. Однако, по его словам, инициаторы проекта предлагают дополнительно урегулировать один из видов экспертной деятельности, зачем-то выделив и обособив его, сделав уникальным и исключительным, что противоречит общим принципам правового регулирования: «Более того, законопроектом предлагается предоставить право определять размер морального вреда не только экспертам, но и так называемым специалистам, требования к квалификации которых априори ниже, чем к экспертам», — резюмирует адвокат.

Цель неясна

Критично относится к такой инициативе и Владислав Мартынчук, юрист судебной практики ЮКК «Де-Юре». Хоть в пояснительной записке и заявлено, что проект разработан в связи с отсутствием в Украине «четкого объективного механизма определения размера морального вреда», однако непосредственных улучшений документом не предложено. «Единственная новация — передать этот вопрос специально подготовленным субъектам вместо судебных экспертов. Каким образом это должно способствовать развитию института взыскания морального вреда?» — задается риторическим вопросом г-н Мартынчук.

Юрист поясняет, что сегодня с этой задачей вполне эффективно справляются эксперты, пользуясь утвержденным Минюстом перечнем рекомендованной научно-технической и справочной литературы, содержащей соответствующие методики. «Совсем другой вопрос, что суды при определении размера морального вреда далеко не всегда руководствуются разработанными формулами. Лишь в относительно небольшой части дел о взыскании морального ущерба соответствующий размер подтвержден результатами судебной экспертизы. В остальных же случаях оценка соразмерности заявленных требований производится судом самостоятельно «в зависимости от конкретных обстоятельств отдельного дела». Кроме того, даже в случае наличия экспертное заключение является лишь одним из доказательств, а потому суды не связаны расчетами, приведенными в нем, — поясняет проблему, на которой стоит сфокусироваться, г-н Мартынчук. — Неоднородность размеров взыскиваемого судами возмещения морального вреда — это вопрос не столько законодательного обеспечения, сколько единства и стабильности судебной практики. Потому я не уверен, что обсуждаемый законопроект способен разрешить заявленную его авторами проблему».

Единая методика?

Могут ли судьи, которые не владеют специальными знаниями, сформировать стабильную и справедливую практику расчета компенсации морального вреда? По мнению Талины Кравцовой, партнера Asters, это весьма сомнительно. Больше этому способствовало бы появление нормативного акта, регулирующего порядок реализации права на получение возмещения морального вреда, и в частности порядок оценки его размера.

«На мой взгляд, четкий алгоритм определения размера морального вреда, а также объективные критерии оценки должны быть закреплены на законодательном уровне. Согласно законопроекту № 3929 определять размер причиненного морального вреда должны специалисты (эксперты), которые владеют специальными знаниями, сдали квалификационный экзамен, получили квалификационное свидетельство и внесены в Реестр специалистов (экспертов) по определению размера морального вреда и субъектов определения морального вреда. Кроме того, оценка морального вреда будет осуществляться на основании специальной методики, которую должно разработать и утвердить Министерство юстиции Украины. Такой подход к процедуре оценки кажется оправданным и целесообразным», — считает г-жа Кравцова. По ее убеждению, основываясь на подготовленном специалистом выводе, суду будет значительно проще определить справедливый размер компенсации и принять обоснованное решение. «Предложенный законопроектом порядок определения размера морального вреда направлен не только на эффективную реализацию права на возмещение такого вреда, но и сможет повысить уровень доверия к судебной власти. Однако оценить эффективность данного регулирования в решении существующих проблем можно будет только после подготовки финального варианта законопроекта, принятия закона и применения его в судебной практике, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что регулирование этого вопроса на законодательном уровне необходимо», — отмечает Талина Кравцова.

Зореслава Кудыба, ведущий адвокат АО MORIS GROUP, также в целом позитивно оценивает стремление закрепить порядок расчета морального вреда на законодательном уровне, но с оговоркой, что закон будет действенным, а не декларативным.

«Согласно законопроекту методическое регулирование определения размера морального вреда будет осуществляться по соответствующей методике, утвержденной Минюстом. Она должна будет содержать определение понятий, состав исходных данных, установление порядка расчетов вероятного размера денежного возмещения морального вреда, особенностей определения размера морального вреда в зависимости от исходных данных и случаев возмещения морального вреда, требования к содержанию заключения об определении размера морального вреда и многое другое и будет обязательной к применению в делах о взыскании морального вреда», — подчеркивает адвокат. Также положительными можно назвать изменения к процессуальным кодексам относительно того, что цена иска в таких делах определяется на основании заключения эксперта или истцом лично с применением данной методики. Равно как и уменьшение размера судебного сбора за заявление такого требования до 0,025 % от цены иска, что позволит заявлять иски на большие суммы, учитывая требования методики.

Весте с тем г-жа Кудыба отмечает, что ни переходными, ни заключительными положениями проекта не установлен срок принятия этого документа, поэтому фактически установление всех правил отдается на усмотрение Минюста, и это создает определенные риски.