На Украине планируется введение суда присяжных. Естественно, никто не собирается «изобретать велосипед», и «наш» суд присяжных будет похож на «западный». Но обеспечат ли 12 мнений справедливость в решении юридических вопросов, или это будет похоже на «помощь зала» в телевизионной передаче?

Во время процесса присяжные выслушивают показания, составляют собственное мнение о подсудимом и получают инструкции судьи. На каждой из этих стадий на суждения присяжных влияют скрытые факторы. К тому же члены жюри интенсивно совещаются, прежде чем вынести свой вердикт, и тем самым влияют друг на друга. Изучение этих процессов давно заинтересовало социальных психологов. Дэвид Майерс в своей книге «Социальная психология» останавливается на основных из них.

Частные подробности и личные свидетельства, если они являются живыми и конкретными, могут зачастую быть даже более убедительными, чем информация, логически доказательная, но абстрактная. Нет лучшего способа подытожить показания, чем воскликнуть: «Я сам видел это!» Большое количество экспериментов показывает, что свидетели часто ошибаются.

Например, в Калифорнийском государственном университете в Хэйводе свыше 100 студентов стали свидетелями «нападения» на профессора. Спустя семь недель, когда их попросили опознать обидчика по шести фотографиям, 60% указали на невиновного. По сообщению Уэллса, присяжные считают наиболее заслуживающими доверия именно уверенных в себе свидетелей, но печальные факты таковы, что слишком часто решительность свидетелей имеет мало общего с достоверностью показаний.

Эти данные наверняка удивили бы членов Верховного Суда США в 1972 году, так как тогда «степень проявленной свидетелем уверенности» учитывалась при оценке достоверности показаний.

Уэллс и Майкл Лип также обнаружили, что присяжные более скептично относятся к тем очевидцам, которые плохо помнят мелкие детали, хотя их свидетельства, как правило, самые достоверные. Присяжные считают, что свидетель, способный вспомнить, что на стене висели именно три картины, «действительно был внимателен». На самом же деле те, кто обращал внимание на детали, редко могли вспомнить лицо преступника.

Показания могут быть также изменены посредством использования «эффекта дезинформации», то есть явления встраивания в память ложных данных о происшедшем. Исследователи выяснили, что после вопросов, внушающих дезинформацию, свидетели могут уверовать в то, что зеленый свет светофора был красным или что у грабителя были усы, хотя у него их не было. При опросе свидетелей полицейские и адвокаты обычно задают вопросы, сформулированные на основе их собственной версии случившегося. Свидетели с легкостью встраивают ложную информацию в свои воспоминания, особенно когда считают, что спрашивающий хорошо информирован. Этот факт вызывает опасения.

В университете Вашингтона Элизабет Лофтус обнаружила, что тем, кто видел, действительно верят, даже если их показания незначимые. Когда студентов познакомили с гипотетическим случаем разбоя, где налицо были неопровержимые улики, но не было свидетельских показаний, за виновность голосовало только 18%. Другие студенты получали ту же информацию, но вдобавок показания одного очевидца. Зная, что есть некто, заявляющий: «Это он!», за виновность голосовали 72%. В третьей группе адвокат подсудимого дискредитировал эти показания, так как свидетель имел плохое зрение, но не носил очки. Несмотря на это, за виновность голосовали 68%.

Последующие эксперименты подтвердили, что, хотя дискредитация свидетельских показаний уменьшает число голосов, поданных за виновность, дискредитированные показания все же более доказательны, чем полное отсутствие свидетелей. Более того, в зависимости от симпатий свидетеля, показания можно произнести другим тоном или в определенной последовательности. Одного этого достаточно, чтобы изменить производимое на присяжных впечатление.

Симпатии или антипатии к обвиняемому тоже имеют свое влияние на ход судебного процесса. Представляется, что люди больше симпатизируют обвиняемому, с которым могут себя идентифицировать. Если человек считает, что он не способен на такое преступление, то он же может предположить, что кто-то, похожий на него, тоже вряд ли виновен в содеянном.

Присяжные также чутко реагируют на невербальные «подсказки» судей — тон голоса, кивки головой, нахмуренные брови.

Как говорят юристы, «удар гонга не вернешь назад». К этой фразе можно отнести и досудебное обсуждение в прессе.

Закон обязан гарантировать обвиняемому право на скорый, публичный суд и на беспристрастных присяжных. Поэтому с целью уменьшения описанных влияний проводятся специальные тренинги по обучению присяжных. Специалисты разъясняют рассмотренную выше информацию, благодаря чему присяжные более скептично относятся к показаниям и более тщательно обсуждают их.

Все вышеперечисленное наводит на мысль о том, что суд присяжных на самом деле не такой уж «идеально» объективный, каким должен быть. Так почему же в Америке, так ревностно оберегающей законы свободы и справедливости, все же процветает именно такая система правосудия? Возможно, юристы любят ее за то, что 4 из 5 уголовных дел, поступающих в окружные суды США, не доходят до судебного процесса. Поэтому большая часть работы адвоката заключается не в красноречивых выступлениях в зале суда, а в переговорах в совещательной комнате. Но даже там решения принимаются на основе представлений о том, как могут поступить присяжные или судья, то есть социальная динамика в зале суда имеет очень важное значение. Исследования показали, что большинство людей в мире (в Америке и в Европе) воспринимают состязательную систему правосудия как более справедливую. В большинстве других стран подобная система отсутствует, там активную роль играют профессиональные судьи. Предпочтения большинства свидетельствуют о том, что мнения граждан легко поддаются влиянию, человек психологически подготовленный может без особого труда манипулировать присяжными, что в итоге влияет на судебное решение.