О том, что механизм «дробления депозитов», применяемый вкладчиками ликвидируемых банков для спасения своих средств, канул в Лету, «ЮП» писала в статье «Сумма не меняется» в № 5 (1049) от 30 января с.г. В частности, в статье анализировалось постановление Высшего административного суда Украины от 12 декабря 2017 года по делу № 826/3773/15, в котором суд обратил внимание, что независимо от количества депозитных счетов у лица в ликвидируемом банке предельная сумма гарантированного возмещения составляет 200 тыс. грн. В этом споре суд признал неправомерными действия уполномоченного лица Фонда гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ) о признании депозитного договора ничтожным и не­включении вкладчицы в перечень вкладчиков банка, имеющих право на возмещение средств по вкладам за счет ФГВФЛ.

Но, как говорится, совершенству нет предела, и параллельно с описанным способом вкладчики также использовали механизм «дробления вкладов» через доверенных лиц — путем перечисления средств со своих счетов на депозитный счет, открытый накануне ликвидации банка. Такие договоры, согласно закону, проверялись и, как правило, признавались ничтожными соответствующими приказами уполномоченных лиц ФГВФЛ. В свою очередь действия уполномоченных лиц оспаривались в суде. Формируя судебную практику в вопросе признания приказа уполномоченного лица о признании сделок ничтожными, Большая Палата Верховного Суда (ВС) указала на то, что такие решения нельзя оспорить в суде вообще. Но с данной позицией согласны не все судьи Большой Палаты ВС, в частности, об этом свидетельствуют особые мнения судей, изложенные по делу № 819/353/16, постановление по которому было принято 4 июля 2018 года.

Согласно обстоятельствам дела, в марте 2016 года гр-н Ю. обратился в суд с иском к ФГВФЛ и его уполномоченному лицу на ликвидацию банка «Д», просил признать противоправным и отменить приказ уполномоченного лица в части признания договора банковского вклада ничтожной сделкой, а также обязать уполномоченное лицо подать дополнительную информацию ФГВФЛ о нем как вкладчике, имеющим право на возмещение средств по вкладу.

Депозитный договор был заключен 25 февраля 2015 года. Открытый депозитный счет в тот же день был пополнен путем перевода средств со счета гр-на К., который действовал на основании договора поручения. Постановлением правления Национального банка Украины банк «Д» отнесен к категории неплатежеспособных, а в банк введена временная администрация. 2 октября 2015 года у банка отозвана лицензия и начата процедура ликвидации.

23 сентября 2015 года гр-ну Ю. уполномоченным лицом ФГВФЛ было направлено уведомление о ничтожности договора банковского вклада от 25 февраля 2015 года.

Постановлением Тернопольского окружного административного суда от 25 апреля 2016 года в удовлетворении исковых требований гр-на Ю. было отказано.

Указанное постановление было отменено определением Львовского апелляционного административного суда от 7 сентября 2016 года, а производство по делу закрыто в связи с тем, что указанное дело не подлежит рассмотрению в порядке административного судопроизводства, поскольку спор относительно защиты права в случае его нарушения банком, пребывающим в стадии ликвидации, подлежит рассмотрению по правилам хозяйственного судопроизводства.

Не соглашаясь с определением апелляционного суда, гр-н К. подал кассационную жалобу, которая была передана на рассмотрение Большой Палаты ВС, поскольку определение апелляционного суда обжаловалось на основаниях нарушения судом правил предметной юрисдикции.

Рассмотрев кассационную жалобу, Большая Палата ВС признала ее подлежащей удовлетворению частично.

В частности, суд указал на неправильность вывода апелляционного суда о нераспространении юрисдикции административного суда в споре относительно обязательства уполномоченного лица ФГВФЛ предоставить информацию о вкладчике, имеющем право на возмещение средств по вкладам в банке «Д» за счет фонда по депозитному договору от 25 февраля 2015 года.

Такая позиция обоснована тем, что в соответствии со статьей 3 Закона Украины «О системе гарантирования вкладов физических лиц» ФГВФЛ не является органом государственной власти, это учреждение, выполняющие специальные функции в сфере гарантирования вкладов физических лиц и выведения неплатежеспособных банков с рынка. Анализ функций ФГВФЛ свидетельствует об участии в правоотношениях в разных статусах: с одной стороны, он принимает обязательные для банков и других лиц решения, а с другой — осуществляет полномочия органов управления банка, который выводится с рынка, то есть представляет банк в частноправовых отношениях с третьими лицами.

Гарантии ФГВФЛ являются гарантиями государства, предусмотренными указанным Законом, и для выполнения Фондом соответствующих требований могут привлекаться государственные средства. Поэтому решения и действия Фонда или его уполномоченного лица относительно включения вкладчика в перечень лиц, которым необходимо осуществить выплату возмещений сумм вклада за счет ФГВФЛ, являются решениями и действиями субъекта властных полномочий, реализующего делегированные государством полномочия по выведению с рынка неплатежеспособных банков.

Также суд обратил внимание, что Большая Палата ВС отступила от выводов Верховного Суда Украины, изложенных в постановлении от 15 июня 2016 года по делу № 826/20410/14, на которое, закрывая производство по делу, ссылался апелляционный суд. Согласно правовой позиции Большой Палаты ВС, такие правоотношения регулируются специальным законом о системе гарантирования вкладов физических лиц и не попадают под действие общего законодательства о банкротстве.

Таким образом, Большая Палата ВС пришла к выводу, что спор относительно формирования перечня вкладчиков, имеющих право на гарантированное государством возмещение средств по вкладам за счет ФГВФЛ, и утверждения реестра вкладчиков для осуществления гарантированных выплат является публично-правовым и относится к юрисдикции административных судов.

Исходя из вышеизложенного, ВС отменил определение Львовского апелляционного административного суда и направил дело для продолжения рассмотрения в этой части.

В то же время определение апелляционного суда оставлено без изменений в части закрытия производства по делу относительно исковых требований о признании противоправным и отмене приказа уполномоченного лица ФГВФЛ о признании договора банковского вклада ничтожным.

Свою позицию ВС обосновал тем, что сделка является ничтожной согласно закону, а не приказу уполномоченного лица Фонда, а последствия ничтожности также наступают для сторон в силу требований закона. Решение уполномоченного лица ФГВФЛ не является основанием для применения таких последствий. Данное решение является внутренним распорядительным документом, который принят уполномоченным лицом, осуществляющим полномочия органа управления банком. Этот документ не создает никаких обязанностей для третьих лиц (в том числе и контрагентов банка), в связи с чем и не могут нарушаться какие-либо права таких лиц вследствие его принятия. Следовательно, права истца не могут быть нарушены вследствие принятия внутреннего документа банка, сфера применения которого ограничивается внутренними отношениями банка как юридического лица. Таким образом, установленная природа указанного приказа делает невозможным осуществление судебного рассмотрения о признании его недействительным.

Но с такой позицией согласились не все судьи Большой Палаты ВС. В частности, судьи Александр Прокопенко и Ирина Сапрыкина изложили особое мнение к постановлению по этому делу, в котором отмечают ошибочность позиции в вопросе невозможности отмены судом приказа уполномоченного лица Фонда о признании договора депозита ничтожным.

Судьи, в частности, указывают: из анализа положений частей 1, 2 статьи 38 Закона Украины «О системе гарантирования вкладов физических лиц» следует, что обязанность Фонда относительно сбережения активов банка реализуется путем обеспечения проведения Фондом на протяжении действия временной администрации проверки на предмет выявления сделок, являющихся ничтожными. Указанная норма касается договоров, где одной из сторон выступает банк, в который введена временная администрация, что свидетельствует о том, что законодатель предусмотрел отдельные нормы, направленные на установление ничтожных договоров, цель которых противоречит имущественным интересам банка. Такие нормы имеют приоритет перед общими нормами гражданского законодательства относительно ничтожности сделок.

Обязанности ФГВФЛ, определенные в статье 38 указанного Закона, касаются реализации законодательно закрепленных функций и полномочий Фонда и выполняются с целью сбережения активов банка, предотвращения утраты имущества и убытков банка при проведении процедуры выведения с рынка неплатежеспособного банка во время временной администрации. В таких правоотношениях Фонд действует как субъект властных полномочий, поскольку реализация этой функции Фонда имеет публичный (по сфере реализации) и властный характер (по методу влияния).

И поскольку обязанность ФГВФЛ, определенная статьей 38 Закона Украины «О системе гарантирования вкладов физических лиц», относится к компетенции Фонда как субъекта властных полномочий при реализации публично-властных управленческих функций, то исполнение этой обязанности уполномоченным лицом ФГВФЛ при делегировании ему таких полномочий свидетельствует о том, что оно действует как должностное лицо, а не как руководитель банка. В этом случае имеет место публичный и властный характер деятельности самого уполномоченного лица ФГВФЛ.

Таким образом, объем и содержание конкретных обстоятельств указанного дела и их нормативное регулирование дают основания считать, что несогласие с решением уполномоченного лица Фонда об отнесении договора к перечню ничтожных, основания признания которых установлены законом, создают публично-правовой спор, связанный с осуществлением властных управленческих функций, на что распространяется юрисдикция административных судов.

Также судьи указали на то, что правовая позиция Большой Палаты ВС фактически делает невозможным доступ к правосудию для лиц, считающих, что их права и интересы нарушены или могут быть нарушены, не признаны или оспорены в результате отнесения сделки к категории ничтожных.