Эта статья была навеяна размышлениями после поездки в Берлин в начале марта с.г. на научную конференцию, где собрались многие видные западноевропейские исследователи, работы которых среди прочего формируют повестку дня Европейской комиссии в части законопроектов по вопросам международного частного права. Конференция под названием «Насколько европейским является европейское международное частное право?» («How European is European Private International Law?») была организована Институтом сравнительного и международного частного права имени Макса Планка, одним из ведущих центров правовых исследований в Европе, являющимся подразделением Общества имени Макса Планка, и Йенским университетом имени Фридриха Шиллера. В самом здании, где проходила конференция, знаменитом Харнак Хаусе, в свое время работали такие выдающиеся исследователи, как Фриц Габер, Отто Ган и Альберт Эйнштейн…

Пожалуй, первое, что хотелось бы отметить, — это размах события. В конференции участвовали 114 ученых из разных стран Европы, среди них такие именитые профессора, как Юрген Базедов, Жиль Куниберти, Гизела Рюль, Ян фон Хайн, Педро де Мигель Асенсио, Томас Каднер Грациано, Джудитта Кордеро-Мосс и другие. Украину представляли доктор юридических наук Ирина Диковская, доктор юридических наук Геннадий Цират и Екатерина Цират (АО «Юрвнешсервис»).

Круг обсуждаемых вопросов был предельно широк: перспективы и реальная возможность создания документа, содержащего принципы (общие положения) международного частного права ЕС — гипотетического Регламента «Рим 0», названного по аналогии с другими Регламентами ЕС («Рим I», «Рим II», «Рим III» и «Рим IV»); соотношение инструментов ЕС (регламентов, директив) и межгосударственных договоров; вопросы анализа и толкования инструментов европейского международного частного права (подвержены ли они все еще влиянию национальных правовых традиций, или же общеевропейские, исходящие из принципа кооперации и общего рынка, подходы взяли верх); вопросы образования и преподавания международного частного права в высших учебных заведениях ЕС. К сожалению, вопросы правового сотрудничества ЕС с другими странами, что актуально для Украины, не обсуждались.

Украинский аспект

Берлинская конференция, пожалуй, подтвердила уже не новую мысль о том, что украинские юристы — исследователи и практики — должны участвовать в таких мероприятиях, чтобы быть в курсе актуальных вопросов международного частного права, «понимать язык» западных ученых и практиков, чтобы украинских ученых в Европе знали и воспринимали как равных. Украинская правовая наука без непосредственной связи с наукой европейской обречена. Если Украину примут в ЕС (скорее всего, это вопрос не ближайшего будущего, однако исключать такую возможность нельзя), юристы-практики сразу же столкнутся с необходимостью решать множество вопросов, о которых им в университетах не рассказывали и решением которых они ранее не занимались.

Кроме того, конференция натолкнула на мысли весьма практического толка. Соглашение об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом, Европейским сообществом по атомной энергии и их государствами-членами  вступило в силу и работает. «Торговая» составляющая соглашения составляет 99,99 %. Но вопросы международного частного права (коллизионные вопросы) в Соглашении об ассоциации фактически не подняты (за исключением статьи 24 под названием «Правовое сотрудничество»). Согласно ее положениям, «стороны договорились в последующем развивать судебное сотрудничество по гражданским и уголовным делам, в полной мере используя соответствующие международные и двусторонние документы и основываясь на принципах юридической определенности и праве на справедливый суд»; «стороны договорились развивать дальнейшее судебное сотрудничество между Украиной и ЕС по гражданским делам на основе соответствующих многосторонних правовых документов, в частности конвенций Гаагской конференции по международному частному праву, в сферах международного правового сотрудничества, судебного процесса, а также защиты детей». Таким образом, в статье 24 речь идет о судебном сотрудничестве, а не об унификации между Украиной и ЕС в форме отдельных положений (норм) вопросов обязательственного права.

Конвенции по договорному праву, принятые в рамках Гаагской конференции по международному частному праву (Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1955 года, Конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям 1978 года, Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 года (в силу не вступила), подписали весьма скромное количество государств-участников; кроме того, в силу существования Регламента «Рим I», регулирующего коллизионные вопросы договорных обязательств в ЕС, эти конвенции сегодня фактически не применяются подавляющим большинством государств, которые ранее их ратифицировали. Что касается Украины, то она не является участницей названных конвенций.

Коллизионные вопросы

Инструмента наподобие Регламента «Рим I», регулирующего коллизионные вопросы, между Украиной и ЕС нет. Это означает, что в случае возникновения коллизионного вопроса, к примеру, в договоре между украинской и французской компанией (например, определение применимого права или права, регулирующего личный закон юридического лица) необходимо будет обращаться к национальному закону Украины и Франции. Регламент «Рим I» устанавливает единые коллизионные нормы для договорных обязательств для всех государств — членов ЕС, что отвечает принципу правовой определенности. На практике это означает, что, например, коммерсант из Германии знает, что принцип определения применимого права для договора купли-продажи независимо от того, откуда его контрагент — из Болгарии, Франции, Эстонии или Испании, будет одним и тем же, и это вселяет в него уверенность.

Судебное сотрудничество

Что касается судебного сотрудничества, то хотелось бы в этой связи упомянуть так называемую Луганскую конвенцию (Лугано, Швейцария) — Конвенцию о юрисдикции, признании и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам, заключенную в 1988 году между ЕС (в то время членами ЕС были Соединенное Королевство, Франция, Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Дания, Ирландия, Греция, Испания, Португалия, Австрия, Финляндия и Швеция) и странами Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) (Исландией, Норвегией и Швейцарией), которая на определенном историческом этапе была конкурентом ЕС. Кроме того, участницей Луганской конвенции была Польша.

Цель Луганской конвенции — распространить режим Брюссельской конвенции 1968 года о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам, которая применялась только к государствам — членам ЕС, на страны, которые не были членами ЕС. В 2007 году с учетом нововведений в процессуальной сфере в ЕС в форме Регламента «Брюссель I» (2000) была заключена обновленная версия Луганской конвенции.

Украине было бы очень выгодно либо присоединиться к той же Луганской конвенции, либо заключить с ЕС конвенцию, созданную по образцу Луганской конвенции, тем более что прецеденты уже были: Польша в 1999 году, не будучи еще членом ЕС, но желая им стать, ратифицировала Луганскую конвенцию (которая вступила в силу для Польши 1 февраля 2000 года) и успешно ее применяла до своего вступления в ЕС (1 мая 2004 года), после чего на нее уже стал распространяться Регламент «Брюссель I», что значительно упростило процесс признания и приведения в исполнение решений государств — членов ЕС на территории Польши и решений польских судов — на территории государств — членов ЕС.

Очевидно, что сегодня при наличии Соглашения об ассоциации уровень существующего регулирования коллизионных вопросов и судебного сотрудничества между Украиной и ЕС недостаточен как для сферы коммерческих отношений — базиса межгосударственной торговли, так и для сферы судебной кооперации, которая также важна для инвесторов и коммерсантов, потому что возможность быстрого исполнения судебного решения, бесспорно, вносит свой вклад в формирование благоприятного инвестиционного климата в стране.

ЦИРАТ Екатерина — юрист АО «Юр­внешсервис», г. Киев