(Окончание. Начало см. в № 23 (233), 5 июня 2002 года)

КЛИЕНТ, ДОБРА НЕ ПОМНЯЩИЙ

Не только отдельные существенные условия, но и наличие у лиц целых комплексов гражданских прав и обязанностей способны доказать наши суды. И все это благодаря обнаружившемуся у них универсальному методу определения сущности гражданско-правовых связей, исходя из фактических действий некоторых лиц, связанных с взаимным имущественным предоставлением.

Показательным в этом отношении представляется дело № 10/280 по иску АК «К» к ЖСК «К» о взыскании с жилищного кооператива задолженности за потребленную электроэнергию, дважды рассматривавшееся хозяйственным судом г. Киева.

В решении от 10 июля 2001 года по этому делу судья отмечает, что «на протяжении трех лет, до момента заключения договора на снабжение электрической энергией с истцом, ЖСК «К» потреблял электрическую энергию». Судом установлено также потребление «на момент заключения договора» электрической энергии «на общую сумму 56454,43 грн.».

Добавив к этой сумме еще и некоторую задолженность, возникшую после заключения договора, суд постановил взыскать в пользу АК «К» 56514 грн. и обязать ответчика возместить затраты истца по оплате госпошлины. Очевидно, что суд, выясняя, что электроэнергию потреблял именно ЖСК «К», а не кто-нибудь еще, не руководствовался статьей 1 Закона об электроэнергии, которая, определяя понятие «потребитель электроэнергии», называет таковым исключительно лицо, использующее энергию на «основании договора о ее продаже и покупке». Но тогда какими правилами руководствовался суд?

Высший хозяйственный суд постановлением от 18 июля 2001 года упомянутое решение отменил, направив дело на новое рассмотрение, в результате которого в решении хозяйственного суда г. Киева от 11 декабря 2001 года появились новые «аргументы» обоснованности требований АК «К». «В соответствии со статьей 4 ГК УССР, гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законодательством, а также из действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены действующим законодательством, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. Учитывая, что АЭК «К» производила и поставляла электрическую энергию, а ЖСК «К» потреблял энергию, не оплачивая ее стоимость, ответчик обязан осуществить расчет за потребленную электроэнергию», — говорится в решении суда.

Суд снова взыскал с ЖСК «К» уже почему-то 55149,10 грн., основывая свои выводы, как представляется, исключительно на просьбе истца. Кажется, при отсутствии договора есть еще один метод получения сведений о существенных условиях отношений снабжения электроэнергией, — спиритический сеанс с вызовом «общих начал и смысла гражданского законодательства».

ЕДИНСТВО И БОРЬБА ПРОТИВОРЕЧИЙ

Думается, все согласны, что в случае, когда положения нормативно-правового акта противоречат друг другу, их регулирующее действие равно нулю. Это справедливо и для договоров, содержащих противоречивые правила, касающиеся одного и того же предмета, когда применение каждого из них в отдельности автоматически сделает невозможным применение другого. Когда же в качестве предмета регулирования подобными взаимоисключающими положениями выступает существенное условие, необходимо говорить об отсутствии договора.

Именно на это обратило внимание суда ЧПКП «Фирма «А», выступавшее в роли истца в упомянутом ранее деле № 10/657/51. Было указано, что из спорного кредитного договора «следует, что стороны имели намерение достичь, в частности, соглашения о способе расчета и форме расчетного документа, соответствующего данному способу», однако в одном из положений договора «определено, что заемщик погашает кредит своим платежным поручением», а в другом — что «банк имеет право списывать кредит со счета заемщика». Поскольку в данном случае предметом спора был договор как совокупность всех необходимых для него существенных условий, оценку законности установления в договоре последнего способа расчетов истец давать не стал, ограничившись лишь намеком на его спорный характер.

Между тем очевидно, что одновременный расчет двумя этими способами исключен, поочередное либо альтернативное применение этих способов договором не предусмотрено, а существующие формулировки позволяют в случае применения одного из способов требовать применения другого, т. е. дают основания для признания любого исполнения по спорному кредитному договору ненадлежащим и не создают даже самой возможности надлежащего исполнения договора, а значит, не устанавливают соответствующее существенное условие.

У судьи хозяйственного суда Черниговской области на этот счет оказалось прямо противоположное мнение: «Ссылка истца на то, что между сторонами не было достигнуто согласия о способе расчета и форме расчетного документа, не соответствует условиям договора. В соответствии с пунктом 4.2, стороны достигли соглашения по погашению кредитов… платежными поручениями истца. В пункте 6.4 договора истец предоставил право ответчику также списывать со своего текущего счета суммы начисленных процентов…, сумму кредита по окончании срока пользования кредитами и пеню… . Таким образом, положения этих пунктов не противоречат друг другу и не противоречат действующему законодательству».

Истец также подчеркнул, что спорный договор определяет начало собственного действия как момент «подписания договора и предоставления договора залога». Такая формулировка, по мнению истца, однозначно предполагает, что «подписание договора и предоставление договора залога должны иметь место в один момент, с которого и начинает действовать договор», однако поскольку «кредитный договор подписан 7 августа 2000 года, а договор залога подписан 10 августа 2000 года», а «кто, кому и когда его предоставил вообще не известно», можно утверждать, что «обусловленный в договоре момент, с которого должен действовать кредитный договор, фактически не состоялся», договор «не вступил в силу».

Судья и тут «не растерялась», вспомнив о возможности «обосновать» любые намерения фактическими действиями: «Пунктом 3.2.5 кредитного договора № 297 от 7 августа 2000 года предусмотрена обязанность истца предоставить договор залога, удостоверенный нотариально, в срок до 11 августа 2000 года. Из материалов дела видно, что истец свою обязанность исполнил, заключив 10 августа 2000 года нотариально удостоверенный договор залога. Предоставление договора залога и получение кредита истцом свидетельствуют о начале действия договора кредита № 297 от 7 августа 2000 года».

ТЯЖЕЛАЯ, СЕРМЯЖНАЯ…

К сожалению, суды потворствуют безграмотной договорной работе хозяйствующих субъектов. Позиция суда, в результате которой долг может возникнуть и без договора (из фактических действий), позволит истцу «приобрести», а выведение договора из фактических действий — не потерять ответчику безосновательно ему «причитающееся».

Если школьный учитель за бессвязность мыслей и непонимание сказанного справедливо отмечает ученика двойкой, то наши суды, анализируя тексты договоров, имеющие все шансы оказаться прескверными сочинениями, все же настроены извлекать из клубков противоречий некий таинственный, только им понятный смысл — «выявлять истинные намерения сторон». Уставший от трудностей переходного периода, наш суд позволяет себе «подремать» во время процесса, предупредив предварительно стороны о том, какие доказательства своих правонарушений они могут уничтожить, дабы суд принял устраивающее их решение. Создается впечатление, что судам гораздо спокойнее, не замечая изъянов многочисленных договоров, пребывать в приятной «полудреме», поскольку их «пробуждение» наверняка заставило бы многих «сильных мира сего» слишком часто расставаться со своими сбережениями.