В конце 2008 года завершился конкурс «ЗАКОНный случай из ПРАКТИКИ» 2008, который проводило Информационное агентство «ЛІГАБізнесІнформ». Правовым медиа-партнером конкурса выступила газета «Юридическая практика». Ниже мы публикуем статью Евгении Закревской, директора юридической компании «Нобилис» (г. Киев), которая заняла третье место на конкурсе.

Законный случай из практики… Тот из юристов, кто найдет у себя в практике НЕОР­ДИНАРНЫЙ ЗА­КОННЫЙ способ решения РЕАЛЬ­НОЙ правовой ситуации, представляющий ПРАК­ТИЧЕСКУЮ ЦЕННОСТЬ для широкого круга юристов — получит ноутбук). Ужас… Заранее ставят невыполнимые условия — а потом потешаются, наверное. Перебираю: что же у меня такого неординарного в практике есть… да еще и законного… Способы неординарные обычно в рамках закона сложно реализовать (судьи у нас как-то слабо воспринимают неординарные мысли «просто так»), а способы, реализованные в рамках закона, обычно вполне ординарны. А если случается и неординарно, и законно — то в большинстве случаев получается неэффективно, а потому не представляет практической ценнос­ти для широкого круга юрис­тов. Но если вдруг через пару инстанций (лет) оказывается, что вон та моя неординарная позиция (защищаемая исключительно законно) в данном деле была-таки правильна, что подтверждается высшими судебными инстанциями, то законный случай становится историей и теряет либо актуальность (практическую ценность) в силу изменения законодательства, либо неординарность — в си­лу того, что судебная практика вполне доступна и позиция высших инстанций уже стала всем известна. Решение, выдержавшее ВАСУ, ВСУ, ВХСУ — это уже практически классика… Какая уж тут неординарность!

Наверное, это конкурс для молодых юристов… Им еще все кажется оригинальным, и не всегда их посвящают в то, что дела выигрываются не только благодаря «неординарности».

То есть победитель должен просто найти правильное соотношение ординарности с незаконностью да еще и наврать, что это из практики.

Представляю на Ваш суд абсолютно ординарный, но вполне законный способ решения не совсем ординарной, но (честное слово) вполне реальной ситуации (вот только что ситуация правовая, я все же сомневаюсь). Да и четкую причинно-следственную связь между применением законного способа и достижением желаемого результата мне установить так и не удалось…

Фабула

Хозяйственный суд. Слушается дело о признании недействительным решения общего собрания ООО о внесении изменений в устав (решение несколько корявое, но суть такова: исключение одного участника, смена директора, перераспределение долей). Предыстория этого дела — типичное рейдерство. Мы — хорошие (в смысле обиженные, незаконно исключенные). Защищаемся. В данном процессе истец — основной учредитель этого ООО (60 %), которого на собрание не позвали (бывает). Представитель ответчика — директор этого ООО (назначенный на должность другим, более поздним (законным) решением общего собрания, естественно, с участием клиента (60 %)). На этот момент предыдущие судебные процессы единодушно «наше» решение признали законным, «их» — незаконным. (Тогда еще не вступил в силу ЗУ «О регистрации юридических лиц и физических лиц — предпринимателей» (Закон о регистрации), и недействительным признавали не решение собрания, а непосредственно изменения в устав и регистрацию этих изменений. Со вступлением в силу Закона о регистрации для отмены зарегистрированных изменений в устав госрегистратору необходимо решение суда о признании недействительным решения общего собрания, на основании которого такие изменения были приняты.) В общем, обычный «междусобойчик», но в данном случае абсолютно законный, так как сами изменения в устав уже признаны незаконными. Теперь нужно признать недействительным решение, которым данные изменения были приняты.

Завязка

Итак, истец заявляет иск. Предста­витель ответчика признает иск. Все прекрасно. Судья выносит решение об удовлетворении иска (вступительная и резолютивная часть). Говорит, что полный текст решения вышлет почтой. Пока все законно. Фиксация не велась. Далее. Наши враги каким-то образом узнают о том процессе и от имени «чужого плохого» директора, сместившего «нашего хорошего», смещенного, в свою очередь, нами посредством водружения «нашего хорошего» обратно, подают апелляцию. Копия апелляции приходит нам по почте.

Чего-то такого мы ожидали. Не­сколько удивились только скорости — у нас решения на руках еще нет. Подаем возражения на апелляцию от имени истца, от имени «нашего хорошего» директора подаем заявление о том, что их директор — не настоящий директор, и нечего его апелляции всерьез воспринимать. На всякий случай еще подаем отказ от апелляции и заявление об отзыве всех доверенностей, выданных «чужим плохим» директором.

Кульминация

Проходит пару дней… И тут — внимание! Получаем по почте определение по этому же делу, от того же числа, что и наше решение, подписанное тем же судьей. Но только из этого определения следует, что никакого решения в тот день не выносилось, что дело отложено на месяц, а истцам необходимо уточнить исковые требования.

Фу-у-у-у-у-х… выдыхаем… Хорошо, что директор там тоже был, и я не чувствую себя полным шизофреником. Да и апелляционная жалоба вполне материальна… Выхожу из ступора и делаю «супернеординарный» ход, нет — два, даже три «супернеординарных» хода… Заметьте — не нахожу выход, а делаю несколько ходов… Обычно такие ходы, не подкрепленные ничем незаконным (а это именно тот случай), обыватели называют «ударами головой об стенку». Наверное, в силу их неординарности…

Я подаю жалобу в Высшую квалификационную комиссию судей Украины (ВККС), Высший совет юстиции (ВСЮ) на судью, мастерски владеющего искусством массового гипноза. Помимо всяческих банальностей, главный козырь этих жалоб — наличие у нас апелляции от противной стороны (единственное материальное доказательство того, что мы не сошли с ума, а если и сошли — то вмес­те со своими противниками). В жалобе, между прочим, указываю, что в действиях судьи есть признаки преступления, предусмотренного статьей 366 УК (служебный подлог), так как он составил и выдал заведомо ложный документ — пресловутое определение при существующем решении.

Что называется в «свинячий голос» подаю ходатайство о фиксации процесса техническими средствами (если бы этот «оригинальный» ход имел место на первом заседании, возможно, и писать бы сейчас было не о чем). Ну, и «уточняю» наши исковые требования. Очень укоризненно уточняю.

«Наш хороший» директор подает заявление об отводе судьи, которое обосновывает тем, что судья, наверное, страдает раздвоением личности и в силу своего болезненного состояния вряд ли может адекватно оценивать ситуацию. Еще раз отменяет все доверенности, выданные от имени ответчика не им, а «плохим чужим» директором и дополнительно подтверждает свои полномочия.

И тут происходит что-то действительно неординарное… Мне перезванивают из ВККС (впервые за всю мою практику… А таких жалоб мною было подано около десятка). Вежливо разговаривают, просят дать пояснения, конверт от апелляции и обещают разобраться.

Развязка

Ну, пока они там будут разбираться, у меня заседание… Классика — от ответчиков два представителя: «наш хороший» директор и представитель «чужого плохого» директора (сам «чужой плохой» прибыть не может, так как находится в угрозыске.) Отвод не удовлетворяют, естественно… Мое ходатайство о фиксации — тоже… Наш директор в который раз отзывает доверенность «чужого плохого» директора, подтверждает свои полномочия, в том числе и решением суда, и признает иск. Чужой представитель показывает другое (на тот момент уже отмененное) решение суда, в качестве подтверждения своих полномочий (вернее, полномочий «чужого плохого» директора, выдавшего ему доверенность), сначала заявляет ходатайство, суть которого сводится к «подвешиванию» этого дела до момента разрешения другого, уже «подвешенного» ими, но не имеющего никакого отношения к настоя­щему. Затем, получив отказ в удовлетворении ходатайства, просит отказать в иске. Вялые дебаты, много раз изжеванные аргументы, «розыгрыш» судебных решений разных инстанций… Судья удаляется в совещательную комнату. Совещается там час, второй… Вечереет. Я твердо решаю никуда не уходить и дождаться решения в материальном (бумажном) виде, если нужно, взяв штурмом помощника, судью и опоздав на поезд. А пока обдумываю апелляцию. Судья возвращается. И тут происходит что-то уж совсем невероятное — НАШ ИСК УДОВЛЕТВОРЯЕТСЯ ВТОРОЙ РАЗ…

Занавес

Так мы и не узнаем, наверное, никогда: возымели ли действие мои жалобы (из ВККС через пару месяцев пришло письмо о том, что все проверили — ничего не подтвердилось), сработала ли судейская совесть и честь в ответ на мое укоризненное заявление или просто… пообещали денег, но не дали, еще может быть и такой вариант — судья в первый раз в дело не вникал, так как понял, что «междусобойчик» без видимых признаков надувательства, а увидев апелляцию, испугался, что чего-то ­упустил. Ко второму разу вник обстоятельно и решил, что испугался-таки зря. И от моих жалоб, заявлений и ходатайств ему ни холодно, ни жарко…

Мораль этой басни такова: самое неординарное, что может сделать юрист, когда он вынужден действовать законно, а противная сторона этим не утруждается — это биться головой об стенку, с тайной надеждой, что в стенке кто-то проделал дырку или она сама образовалась от времени или разгильдяйства строителей, и, прорвав обои, сразу увидишь выход. И тогда ты с полным правом сможешь назвать любую банальность оригинальной…