Разговоры о должном регулировании института медиации в Украине ведутся уже около десяти лет: и представители бизнеса, и даже представители власти в один голос твердят о необходимости законодательного определения правового статуса медиации в Украине. Один из шагов к этому был предпринят 7 августа 2019 года, когда Украина наравне с 46 странами присоединилась к Конвенции ООН «О международных мировых соглашениях, достигнутых в результате медиации» (Сингапурская конвенция о медиации, Конвенция). Безусловно, такой шаг со стороны Украины говорит о готовности освоить международный опыт внесудебных методов разрешения споров, закрепив это на законодательном уровне, и, как следствие, повысить инвестиционную привлекательность страны. Но сможет ли Конвенция стать основополагающим фактором в правовом регулировании медиации в Украине или это лишь отправная точка для последующего закрепления соответствующих норм?

Сфера применения

В процессе осуществления международной коммерческой деятельности нередко возникают споры и конфликты между сторонами, которые в лучшем случае ведут к «модификации» соглашений, а в худшем — к полному прекращению коммерческих отношений. Долгое время бизнес находился в поиске эффективного инструмента, позволяющего решать возникающие конфликты (споры) быстро, легко и с наименьшими потерями для сторон, как ресурсными, так и денежными. Медиация является тем способом урегулирования конфликтов, который не только сэкономит сторонам время и деньги и обеспечит конфиденциальность, но и предоставит им возможность разрешить спор, выйти из конфликта без разрыва отношений и продолжить взаимовыгодное сотрудничество.

Признание государством процедуры медиации и создание правовых гарантий выполнения достигнутого в результате ее применения соглашения между участниками международных коммерческих операций будет способствовать расширению трансграничных бизнес-контактов, а также позитивно повлияет на деловую репутацию Украины как международного делового партнера.

В Конвенции сущность медиации описывается весьма традиционно: это процедура, при помощи которой решается спор и стороны приходят к общему знаменателю, привлекая третью сторону — посредника, не обладающего полномочиями предписывать сторонам разрешение спора. Соглашения об урегулировании конфликта в результате медиации для применения Конвенции должны заключаться в письменной форме и иметь международную составляющую, то есть коммерческие предприятия сторон должны находиться в различных государствах. При этом Конвенция неприменима в спорах, касающихся семейного, наследственного или трудового законодательства, что автоматически ограничивает ее поле действия до коммерческих споров. Конвенция не распространяется на мировые соглашения, которые были утверждены судом или оформлены и могут быть приведены в исполнение в качестве арбитражных решений.

Новые перспективы

Новым опытом для Украины в разрешении споров посредством медиации является то, что в случае применения Конвенции процедура принудительного исполнения соглашения об урегулировании конфликта в результате медиации будет приравниваться к процедуре исполнения решений международных коммерческих арбитражей, с которой судебная система Украины знакома уже давно. Елена Сапожкова, член правления ОО «Национальная ассоциация медиаторов Украины», преподаватель Kyiv-Mohyla Business School, отмечает, что именно признание результатов медиации на государственном и международном уровне, гарантирование государством Украина возможности исполнения международных соглашений об урегулировании конфликта, достигнутых в результате медиации, может обеспечить в ближайшем будущем новый качественный уровень развития этого института в Украине. «Это дает новое направление развития внесудебного урегулирования конфликтов. До сих пор споры, возникшие в связи с нарушением/неисполнением одной из сторон соглашения, достигнутого в результате медиации, решались в судебном порядке. Если стороны конфликта в результате медиации договорились, но договор не выполняется, то судом рассматривается спор, по которому стороны уже договорились, с учетом или без учета условий соглашения, достигнутого в результате медиации. Теперь, если есть международная составляющая, к выполнению соглашения применяется «упрощенная» процедура, аналогичная процедуре исполнения решений иностранных коммерческих арбитражей. В этом случае Конвенция не предусматривает рассмотрение судом сути спора, суд только проверяет соглашение на соответствие формальным требованиям, предусмотренным Конвенцией для ее применения. Суд будет проверять, действительно ли соглашение было достигнуто в результате медиации, проведенной медиатором, без нарушения стандартов, исполнимо ли соглашение по праву страны исполнения, вносились ли в него изменения», — комментирует г-жа Сапожкова.

Алексей Резников, партнер практики альтернативного разрешения споров Asters, также считает, что Конвенция создает унифицированную правовую рамку для гарантирования сторонам исполнения достигнутого ими решения. Причем такое исполнение построено по алгоритму, который применяется для решений международных арбитражей и уже знаком и сторонам, и судебной системе, а значит, должен быть довольно быстрым и простым.

По словам Романа Процишина, адвоката ЮФ «Ильяшев и Партнеры», Конвенция признает возможность принудительного исполнения международных мировых соглашений, заключенных сторонами в ходе медиации в их коммерческом споре, в суде страны-участницы по местонахождению должника или его активов без необходимости рассматривать спорные вопросы заново, но согласно национальным процедурам. При этом Конвенция также предоставляет защиту от судебного разбирательства по вопросам, которые были урегулированы мировым соглашением, позволяя ссылаться на него как на доказательство отсутствия спора между сторонами.

Эффективная альтернатива

Из вышесказанного можно сделать вывод, что именно трансграничность Конвенции является доказательством достаточно узкого поля ее действия. Алексей Резников утверждает, что Сингапурская конвенция о медиации имеет ограниченный круг субъектов и случаев для применения — она распространяется только на разрешение международных коммерческих споров, следовательно, не будет применима для споров между резидентами Украины. Но тут есть и обратная сторона: для ратификации конвенции Украине следует принять ряд изменений в текущее законодательство, и г-н Резников надеется, что наше государство воспользуется этой возможностью для законодательного урегулирования применения медиации. О необходимости разработать соответствующее законодательство в области медиации уже очень давно говорят не только медиаторы, но и все те, кто хоть как-то знаком с этим институтом в Украине. По словам Елены Сапожковой, Конвенция дала огромный толчок и привлекла очень много внимания к медиации со стороны органов власти, коммерческих арбитражей, судейского корпуса. Г-жа Сапожкова уверяет, что медиационное сообщество надеется на распространение предусмотренных Конвенцией норм и принципов принудительного обеспечения исполнения соглашения об урегулировании конфликта, достигнутого в результате медиации, не только на международные коммерческие споры. «Мы рассчитываем, что принципы Сингапурской конвенции о медиации найдут свое отражение не только в случае международных коммерческих споров, но и в случаях разрешения с применением медиации семейных, гражданских, организационных, коммерческих и других конфликтов и споров между резидентами Украины. В Украине сейчас очень сильно активизировалась работа над законом о медиации», — подчеркивает г-жа Сапожкова.

Роман Процишин, в свою очередь, высказал свое мнение по поводу последних законопроектов в области медиации. По его словам, в законопроекте № 10425 от 5 июля 2019 года «О деятельности в сфере медиации» предусмотрено лишь общее право стороны мирового соглашения на обращение в суд, если другая сторона не выполняет его условия. Иными словами, мировое соглашение, достигнутое в ходе медиации, пока рассматривается как обычная гражданско-правовая сделка. Это значит, что для его принудительного исполнения необходимо судиться в общем порядке. «Альтернативой является возможность придать международному мировому соглашению, заключенному в ходе медиации, статус судебного решения с помощью механизма его утверждения судом по заявлению сторон (как предусмотрено статьей 217 Гражданского процессуального кодекса Швейцарии). В Украине пока такой возможности нет: можно лишь утвердить мировое соглашение после начала судебного разбирательства, но не до него», — говорит г-н Процишин.

Пожалуй, одним из самых существенных изменений, которые за собой повлекла Конвенция, эксперты считают изменение отношения бизнес-сообщества к медиации. Елена Сапожкова подтверждает, что в обществе наблюдается тенденция к расширению знаний о медиации, люди стали понимать, что медиация — это не суд и не арбитраж, а медиатор — это не судья, не третейский судья и не арбитр. За результат медиации несут ответственность сами стороны конфликта — медиатор не формирует решение по спору и тем более не обязывает стороны к решению спора. Медиация дает возможность людям ощутить собственную силу: решать свои проблемы, выходить из конфликта и отвечать за свои решения самостоятельно. Таким образом, повышая нашу договороспособность, медиация формирует новое ответственное и осознанное отношение украинцев к договору. По мнению г-на Резникова, Конвенция — один из первых шагов для изменения парадигмы мышления сторон при выборе способа урегулирования спора.

Какие законодательные инициативы получат поддержку и смогут сформировать украинское законодательство в области медиации, насколько сильно Конвенция упростит регулирование коммерческих конфликтов с международным элементом, покажет время: Конвенция вступает в силу после ее ратификации Верховной Радой Украины.

Алена СТУЛИНА • «Юридическая практика»