Однажды в моем присутствии один государственный исполнитель произнес очень интересную фразу, составляя документ об отказе в удовлетворении жалобы на его (!) бездеятельность в отношении принудительного исполнения судебного решения: «Вместо того чтобы заниматься осуществлением исполнительных действий, я вынужден отказывать в удовлетворении жалобы!». Фраза была полна упрека, направленного в сторону жалобщика, и прозвучала она в контексте исполнительного производства по принудительному исполнению судебного решения о взыскании судебных расходов в размере около 200 гривен. Никаких исполнительных действий в отношении этого решения не было осуществлено на протяжении более полугода.

Изложенные обстоятельства оказались для меня абсолютно непонятными в тот момент. Почему государственный исполнитель отказывает в удовлетворении жалобы, поданной начальнику исполнительной службы на его бездействие? Почему вместо этого он принудительно не исполнил решение? Чем обусловлено то, что на протяжении такого длительного времени исполнительные действия не осуществлялись вообще?

Позже из уст другого государственного исполнителя я услышал фразу, отражающую, по его заверению, негласную позицию органов ГИС о сути их работы: «Нам легче не исполнять решение, чем исполнять его! Если мы не будем исполнять решение, будет подана только одна жалоба — жалоба на бездействие, а если мы будем исполнять решение — посыплется куча жалоб!»

Эта фраза расставила все на свои места.

Итак, лейтмотивом деятельности государственных исполнителей является неисполнение решений. Законное неисполнение решения возможно в случае приостановления исполнительного производства. Вот и стремятся государственные исполнители во что бы то ни стало приостановить исполнительное производство. И как только государственный исполнитель узнает о существовании производства по делу о банкротстве должника по исполнительному производству, он тотчас же приостанавливает исполнительное производство.

Производство по делу о банкротстве в отношении приостановления исполнительного производства является для государственного исполнителя чем-то наподобие священной коровы для индуса, или, что ближе нам, — очков для мартышки из басни Крылова.

Однако соответствуют ли требованиям действующего законодательства Украины действия государственного исполнителя по приостановлению исполнительного производства в связи с существованием производства по делу о банкротстве в отношении должника?

Попытаюсь ответ на этот вопрос проиллюстрировать типичным конкретным примером.

Итак, в июле 2003 года в ОГИС обратилось юридическое лицо (Взыскатель) с заявлением о принудительном исполнении решения суда о взыскании с предприятия (Должника) денежной суммы по договору.

Государственный исполнитель ОГИС открыл исполнительное производство по принудительному исполнению указанного решения суда и тут же приостановил его в связи с тем, что некогда было возбуждено производство по делу о банкротстве Должника.

Взыскатель обжаловал в местный суд указанное приостановление. Жалоба обосновывалась Взыскателем следующим образом.

Во-первых, в соответствии с пунктом 8 статьи 34 Закона Украины «Об исполнительном производстве» в редакции, действовавшей на момент приостановления исполнительного производства (июль 2003 года), исполнительное производство подлежало обязательному приостановлению в случае «возбуждения хозяйственным судом производства по делу о банкротстве должника…».

То есть, согласно данной норме Закона, в качестве обстоятельства, являющегося основанием обязательного приостановления исполнительного производства (юридического факта), указано «возбуждение хозяйственным судом производства по делу о банкротстве должника…», а не возбужденное производство по делу о банкротстве и не существующее производство по делу о банкротстве.

Итак, в качестве юридического факта предусмотрено активное действие хозяйственного суда — возбуждение производства по делу, а не состояние производства по делу (возбужденное или невозбужденное производство).

С момента открытия исполнительного производства возбуждение производства по делу о банкротстве (возбуждение как активное действие) хозяйственным судом осуществлено не было. Следовательно, на момент приостановления исполнительного производства отсутствовал юридический факт, являющийся основанием для приостановления исполнительного производства. То есть отсутствовало основание для приостановления исполнительного производства.

Во-вторых, статьей 2 Закона Украины «О государственной исполнительной службе» установлено: «Правовое основание деятельности государственной исполнительной службы составляют Конституция Украины, этот Закон, другие законы и нормативно-правовые акты, которые приняты во их исполнение».

Значит, при применении нормы права в процессе осуществления исполнительного производства ее содержание должно быть уяснено с использованием всего комплекса методов толкования, то есть наравне с такими методами толкования, как грамматический и логический, необходимо применять целевой и систематический. Целевой метод предусматривает установление цели создания нормы, систематический — уяснение содержания и смысла нормы в ее взаимосвязи с другими нормами.

Норма пункта 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве подлежит применению по результатам уяснения ее содержания и смысла во взаимосвязи с другими нормами этого Закона и других нормативно-правовых актов и установления цели создания этой нормы.

Целью создания нормы пункта 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве является обеспечение исполнения требований Закона Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» (Закон о банкротстве) при осуществлении исполнительного производства и ликвидация коллизии норм этих законов.

Норма пункта 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве в редакции, действовавшей на момент приостановления исполнительного производства (июль 2003 года), существовала в системе с нормой статьи 1 Закона о банкротстве в действовавшей на тот момент редакции, в соответствии с которой «мораторий на удовлетворение требований кредиторов — приостановление исполнения должником денежных обязательств… срок исполнения которых наступил до дня введения моратория, и прекращение мер, направленных на обеспечение исполнения этих обязательств… примененных до принятия решения о введении моратория».

Уяснение содержания и смысла нормы пункта 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве в связи с нормой статьи 1 Закона о банкротстве обусловливает следующий вывод в отношении ее содержания. В соответствии с данной нормой Закона предусмотрено приостановление исполнительного производства в отношении денежных обязательств, срок исполнения которых наступил до дня введения моратория, и не предусмотрено приостановление исполнительного производства в отношении денежных обязательств, срок исполнения которых наступил после дня введения моратория.

Срок исполнения денежного обязательства Должника перед Взыскателем наступил после введения моратория. Значит, исполнительное производство в отношении денежного обязательства Должника перед Взыскателем приостановлено быть не может. Следовательно, основания приостановления исполнительного производства, в соответствии с пунктом 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве, отсутствуют.

Местный суд удовлетворил жалобу Взыскателя, признал неправомерным приостановление исполнительного производства по принудительному исполнению решения суда о взыскании с Должника денежной суммы по договору и отменил постановление о приостановлении исполнительного производства.

Апелляционный суд оставил решение местного суда об удовлетворении жалобы Взыскателя без изменений.

Тем самым суд подтвердил вывод о том, что, в соответствии с пунктом 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве, в случае возбуждения хозяйственным судом производства по делу о банкротстве должника по исполнительному производству, исполнительное производство:

— подлежит приостановлению, если срок исполнения должником денежных обязательств перед взыскателем наступил до дня введения моратория;

— не подлежит приостановлению, если срок исполнения должником денежных обязательств перед взыскателем наступил после дня введения моратория.

Указанный вывод подтверждается также и изменениями, внесенными 18 ноября 2003 года в пункт 8 статьи 34 Закона об исполнительном производстве, в соответствии с которыми: исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению в случае «возбуждения хозяйственным судом производства по делу о банкротстве должника, если в соответствии с законом на требование взыскателя распространяется действие моратория, введенного хозяйственным судом».

Таким образом:

1) действия государственного исполнителя по приостановлению исполнительного производства в связи только лишь с существованием производства по делу о банкротстве в отношении должника не соответствуют требованиям действующего законодательства Украины;

2) исполнительное производство подлежит приостановлению в случае, если хозяйственным судом возбуждено производство по делу о банкротстве должника и срок исполнения должником денежных обязательств перед взыскателем наступил до дня введения хозяйственным судом моратория;

3) исполнительное производство не подлежит приостановлению в случае, если хозяйственным судом возбуждено производство по делу о банкротстве должника и срок исполнения должником денежных обязательств перед взыскателем наступил после дня введения хозяйственным судом моратория.

Итак, далеко не всегда исполнительное производство может быть приостановлено в связи с существованием производства по делу о банкротстве должника по исполнительному производству.

Еще одним проявлением «священного» отношения государственного исполнителя к производству по делу о банкротстве является неосуществление исполнительных действий в связи с утверждением хозяйственным судом мирового соглашения по делу о банкротстве должника по исполнительному производству.

Проиллюстрируем указанное проявление и его несоответствие требованиям действующего законодательства Украины на том же примере с участием ОГИС, Взыскателя и Должника.

В июле 2004 года хозяйственный суд утвердил мировое соглашение по делу о банкротстве Должника. В связи с утверждением хозяйственным судом мирового соглашения по делу о банкротстве Должника государственный исполнитель не осуществляет исполнительные действия по исполнительному производству, ссылаясь на то, что заключение мирового соглашения и его утверждение хозяйственным судом делают невозможным исполнение судебного решения.

Неосуществление государственным исполнителем исполнительных действий в связи с утверждением хозяйственным судом мирового соглашения по делу о банкротстве должника по исполнительному производству с указанием на то, что заключение мирового соглашения и его утверждение хозяйственным судом делают невозможным исполнение судебного решения, не соответствует требованиям действующего законодательства Украины.

В соответствии с положениями Закона о банкротстве и Закона об исполнительном производстве мировое соглашение по делу о банкротстве не только не исключает исполнительного производства в отношении соответствующего денежного обязательства, но и не препятствует этому исполнительному производству. Мировое соглашение по делу о банкротстве обязательно исключительно для должника и кредиторов и не является обязательным для органов ГИС и других лиц, а само мировое соглашение является инструментом исключительно производства по делу о банкротстве и имеет значение только в пределах процедуры банкротства, соответственно, не имеет значения в других производствах, в том числе и в исполнительном.

Так, в частности:

— Закон о банкротстве и Закон об исполнительном производстве не содержат норм, запрещающих осуществление исполнительных действий при заключении мирового соглашения по делу о банкротстве в отношении соответствующего денежного обязательства;

— согласно части 2 статьи 37 Закона о банкротстве, «мировое соглашение действует со дня его утверждения хозяйственным судом и является обязательным для должника (банкрота), кредиторов, требования которых обеспечены залогом, кредиторов второй и следующих очередей», а последствия несоблюдения условий мирового соглашения кредиторами не установлены;

— заключение мирового соглашения по делу о банкротстве влечет за собой правовые последствия исключительно для процедуры банкротства, которые представляют собой прекращение производства по делу о банкротстве, прекращение полномочий арбитражного управляющего и т.п. Иных правовых последствий, в том числе для исполнительного производства, заключение мирового соглашения за собой не влечет.

Следовательно, заключение мирового соглашения по делу о банкротстве Должника не имеет никакого правового значения для исполнительного производства по принудительному исполнению решения суда о взыскании с Должника денежной суммы по договору.

Этот вывод подтвержден местным и апелляционным судом (теми же самыми). Своими определениями они отказали в удовлетворении заявлений об отсрочке исполнения решения, которые обосновывались ОГИС и Должником тем, что заключение мирового соглашения и его утверждение хозяйственным судом делают невозможным исполнение судебного решения.

К отношению государственных исполнителей к производству по делу о банкротстве и соответствующим результатам надлежит применять соответствующие меры. Однако более эффективным, хотя и более трудным, представляется принятие мер не по устранению отношения государственного исполнителя к производству по делу о банкротстве и результатам этого отношения, а по изменению позиции органов Государственной исполнительной службы по существу их работы. Ибо борьба с причиной представляется более эффективной, нежели борьба с ее последствиями, хотя и не такой легкой.

ТАРАНОВСКИЙ Артем — адвокат адвокатской конторы «ПРАВИС», г. Донецк