Насколько украинским банкам удалось адаптироваться к новой коронакризисной реальности, как изменился спрос на банковские услуги, в каком ключе развиваются отношения рынка и регулятора и что следует усовершенствовать в законодательном обеспечении банковского сектора — об этом мы говорили ­­с ­­Романом Шпеком, председателем совета Независимой ассоциации банков Украины (НАБУ).

— Насколько сложившийся сейчас в Украине политико­экономический климат благоприятен для банковского сектора?

— Если в двух словах, то климат пригоден для жизни, но не слишком комфортен. Основные тренды — регулирование ужесточается, при этом возможности для бизнеса не становятся существенно шире.

С одной стороны, мы имеем весьма стабильную макроэкономическую обстановку и постепенное восстановление экономики. Падение экономики в прошлом году составило около 4 %, что намного лучше многих прогнозов, озвученных прошлой весной. Мы уже видим положительную динамику по многим секторам, причем опережающую прогнозные траектории. Также важно отметить, что особенностью прошлого года было то, что клиенты банков не уменьшали остатки на клиентских счетах, а наоборот, нарастили. Это одновременно демонстрирует и специфическую природу кризиса, и существенно возросшее доверие экономических субъектов к банковской системе.

С другой стороны, прослеживается долговременная тенденция к уменьшению маржи (разницы между ставками по кредитам и депозитам) по мере снижения процентных ставок, а также к росту затрат на выполнение контрольных функций (финмониторинга и комплаенса). Но самая большая проблема украинского финансового рынка — хронически слабая динамика развития экономики в условиях неудовлетворительно медленных реформ.

Украина отстает от мира по темпам экономического роста. За последние десять лет мы растем в среднем на 0 %, а мировая экономика — на 3 %. Масштаб накопленного за многие годы отставания нельзя недооценить. При этом из­за недостатков бизнес­климата в Украине крайне слабая именно инвестиционная активность, которая могла бы помочь сократить отставание. Мы, как непосредственные участники кредитного механизма, видим это очень отчетливо: круг заемщиков не расширяется так, как того хотелось бы.

Возможности в кредитовании и раньше расширялись очень медленно из­за слишком слабого притока в систему новых «качественных» заемщиков (то есть ведущих прозрачную прибыльную деятельность компаний и получающих официальный доход граждан), а также недостаточной защиты прав кредиторов. Теперь к этим традиционным ограничителям роста рынка в Украине добавились еще «временные» законодательные запреты для банков начислять неустойку за непогашение кредитов и процентов на период карантина. Но нет ничего более постоянного, чем временное, особенно когда речь идет о желании государства помочь одним за счет других. Очевидно, режим карантина в той или иной форме будет продолжаться еще весьма долго, поэтому банки стараются работать только с теми, для кого долг по кредиту — это и в самом деле вопрос чести.

В итоге, несмотря на заметное удешевление кредитов за последний год, банки не смогли конвертировать избыток ликвидности в новые кредиты. Объемы нового кредитования немного увеличиваются, но это совершенно теряется в статистике суммарного кредитного портфеля, который продолжает сокращаться.

— Как на банковский бизнес повлияла пандемия? Насколько успешно, по вашим оценкам, банкам удалось адаптироваться к новой реальности?

— В финансовом выражении влияние пандемии проявилось в снижении прибыльности банков, в основном за счет расходов на дополнительные резервы под кредиты. Всемирная рецессия и жесткий весенний карантин привели к временному снижению или потере доходов у многих заемщиков. Это повысило риски невозврата кредитов и привело к ускорению формирования банками резервов под них.

За редким исключением, банки все же смогли завершить прошедший год с прибылью. Благодаря быстрой реакции на изменившиеся обстоятельства у клиентов и массовой реструктуризации задолженности нам удалось избежать значительного ухудшения качества портфеля. Помогли в этом и стимулирующие реструктуризацию временные ослабления регуляторных требований. Однако часть реструктуризированных кредитов может со временем перейти в разряд проблемных, поэтому пандемия будет иметь и отложенный негативный эффект для банковских балансов. Точку в этом вопросе ставить рано.

Что касается физических аспектов новой реальности, а именно карантинных ограничений, то в марте прошлого года банкам пришлось адаптироваться к ним на ходу, не прекращая обслуживать клиентов. Банки неплохо справились, учитывая необходимость перевода значительной части сотрудников на удаленную работу в короткие сроки. В итоге пандемия COVID­19 подстегнула развитие в банках дистанционных инструментов взаимодействия с клиентами, систем интернет­банкинга.

— Изменился ли спрос на отдельные услуги банков? В чем, помимо диджитализации, проявляется инновационность украинских банков?

— В первом полугодии прошлого года ощутимо снизился спрос на новые кредиты, и это естественная реакция на неопределенность, связанную с пандемией. Также некоторые банки отмечали уменьшение количества посещений клиентами отделений и увеличение доли безналичных транзакций. С восстановлением во втором полугодии экономической активности возобновился и спрос на кредиты.

Что касается инновационности, то очень сложно найти сферу банкинга, никак не связанную с диджитализацией. На самом деле банки постоянно работают над повышением операционной и управленческой эффективности, и основные направления этой работы — автоматизация обработки информации и бизнес­процессов, замещение физических каналов взаимодействия с клиентами дистанционными (или цифровыми). В последние несколько лет банки начали много внимания уделять технологиям из области искусственного интеллекта. Без этого становится очень сложно конкурировать в скорости и точности кредитных решений, а также справляться с возрастающей нагрузкой по линии финансового мониторинга. Пандемия коронавируса лишь акцентировала внимание на важности данной работы и ускорила ее.

— В каком ключе развиваются отношения банков и регулятора — Национального банка Украины (НБУ)? Что изменилось в связи со сменой руководства НБУ?

— Могу отметить, что у банковского сообщества с регулятором выстроился оперативный и в целом качественный диалог. Особенно это проявилось в период начала карантина: мы почти непрерывно и по разным каналам обсуждали с НБУ возникающие у банков проблемы и возможные решения. Мы видели, насколько оперативно наши предложения анализировались и отражались в принятых решениях. Сейчас мы вернулись к более размеренному режиму, но контакт с регулятором не теряем.

Перемены в руководстве НБУ радикально не повлияли на ситуацию. Как и до этого, регулятор считается с мнением банковской системы и активно привлекает нас к разработке нормативных документов и законодательных инициатив. Как и прежде, не всегда наши позиции совпадают. Но обсудить проблему и попробовать найти приемлемый компромисс — это то, что мы обязаны делать и делаем.

— Назовите, пожалуйста, основные достижения НБУ в 2020 году, а также основные разочарования и нереализованные ожидания.

— Главное достижение 2020 года, на мой взгляд, — это безукоризненная устойчивость банковской системы в период кризиса и определенно выросшее доверие к банкам. Достойный результат проведенных за последние годы реформ.

С другой стороны, всегда есть что­то, что можно было бы улучшить или ускорить. В этом контексте я бы сказал, что банкам недостает темпа в развитии диджитал­регулирования. Есть ряд проблем, которые пока усложняют для банков дистанционное взаимодействие с клиентами и использование электронных документов. И решение данных вопросов продвигается не так быстро, как хотелось бы, хотя понимание необходимости их решения у регулятора определенно есть.

— Как вы в целом оцениваете качество законодательного обеспечения банковского сектора? Чего не хватает? Какие законодательные инициативы вы готовы поддержать?

— Этот год весьма насыщен законодательными планами. Например, на повестке дня — изменения к ключевому Закону Украины «О банках и банковской деятельности», которыми планируется ввести новую структуру капитала банков в Украине в соответствии с современными Базельскими принципами. Это очередной «квантовый переход» в интеграции украинского банковского сообщества в глобальную банковскую систему.

Открытым остается вопрос освобождения дохода по депозитам от полной ставки налогообложения, которой облагаются зарплаты. И особенно кощунственными выглядят сохраняющиеся нормы, согласно которым при списании части долга в ходе реструктуризации списанная сумма подлежит налогообложению. Это нужно менять, и как можно быстрее.

Как и прежде, самым больным местом в законодательстве остается недостаточная защита прав кредиторов. Тут речь не только о самих законах, но и о тех, кто их трактует, принимая иногда очень странные судебные решения. Кроме того, к старым проблемам (в основном с ипотекой — мораторий на взыскание, невозможность выселения заемщика, нестыковки в регистрационных процедурах и т.п.) добавился комплекс «антивирусных» мер, которые очень сильно ослабили позицию банка как кредитора. Страницу о моратории на взыскание по ипотеке необходимо перевернуть раз и навсегда — это мертвый груз, который сдерживает развитие всего ипотечного рынка в Украине.

В первую очередь мы будем поддерживать инициативы, направленные на усиление защиты прав кредиторов, а также приведение в порядок «антикризисного пакета». Поддерживать пострадавших от коронакризиса граждан и предприятия — это правильно, однако нельзя давать всем без исключения заемщикам полную индульгенцию от непогашения кредитов.

Экономика активно восстанавливается, не вижу причин, почему мы должны искусственно сдерживать возобновление кредитования. Надеюсь, у власти хватит мудрости и решительности идти вперед и развивать поистине прогрессивное правовое поле для банкинга, минимизируя при этом вмешательство в договорные отношения банков с клиентами.

(Беседовала Дарья СВАТКОВА, «Юридическая практика»)