Вслед за судебной реформой (или скорее параллельно) идет другая немаловажная реформа — системы исполнения судебных решений. И первая, и вторая реформы уже дали первые плоды: стали известны имена победителей рейтинга в рамках конкурса в новый Верховный Суд и имена первых частных исполнителей. Обе реформы имеют одну примечательную черту с «европейским акцентом» — они активно поддерживаются Проектом ЕС «Поддержка реформ в сфере юстиции на Украине».

Каким должно быть оптимальное количество частных исполнителей на Украине? Как европейские эксперты оценивают конкурсные процедуры и что является залогом надлежащего исполнения судебных решений? На эти и другие вопросы в интервью «ЮП» отвечают эксперт Проекта, офицер по вопросам международного сотрудничества Палаты судебных исполнителей Сербии, судебный исполнитель при Высшем хозяйственном суде г. Суботица (Сербия) Дамир Сите, эксперт Проекта ЕС, частный исполнитель (Болгария) Катилин Попов и руководитель группы экспертов Проекта ЕС «Поддержка реформ в сфере юстиции на Украине» Довидас Виткаускас.

 

— Проект принимает активное участие в двух чрезвычайно важных для Украины реформах — судебной и так называемой исполнительной. Почему был сделан именно такой выбор?

Дамир Сите (Д.С.): Эффективное исполнение судебных решений является краеугольным камнем гражданского права — это окончательное условие его воплощения, ведь при отсутствии четкого осознания того, что нарушение договорных обязательств приведет к эффективным действиям со стороны государства или субъектов властных полномочий, все судебные и альтернативные платформы для разрешения споров являются иллюзией. И хоть они и находятся в рамках правового поля, но все же остаются иллюзией.

Довидас Виткаускас (Д.В.): Приватизация исполнительной службы является общей тенденцией в ЕС. Большинство новых государств — членов ЕС, особенно из числа посткоммунистических стран, имеют или полностью частную, или смешанную (частно-государственную) исполнительную службу. Приватизация исполнительной службы — одна из немногих сфер, где был достигнут быстрый прогресс с целью повышения уровня верховенства права в этих странах.

 

— В чем заключается ваша помощь украинским коллегам?

Д.С.: Каждый человек ограничен в своей способности влияния на окружающий мир. То же касается и экспертов. Главная цель нашей работы — поделиться опытом правовых реформ, которые уже состоялись в странах, где мы работаем, и осветить возможные результаты избранной стратегии действий. Следовательно, мы можем только предложить, проиллюстрировать, обратить внимание. Однако именно те, кому большинством голосов избирателей была предоставлена возможность принимать решения, держат ключи к любой реальной реформе.

Катилин Попов (К.П.): Цель Проекта — оказание технической помощи украинским коллегам: речь идет об экспертных знаниях, опыте и навыках, материально-технической помощи и закупке услуг, используемых для реализации реформ в сфере украинской юстиции.

 

— Довидас, какие другие украинские реформы находятся в поле зрения вашего Проекта?

Д.В.: Кроме реформирования исполнительной службы, Проект имеет много других целей деятельности, в частности, это оказание поддержки Высшему совету правосудия и Высшей квалификационной комиссии судей Украины для занятия предназначенной для них ведущей роли в системе судебных органов; Министерству юстиции Украины для обеспечения лучшего качества услуг, в том числе путем создания электронных реестров, полноценной службы пробации и т.п. Важно определить приоритетность вопросов, решение которых может помочь достичь ощутимых результатов.

 

— Поговорим подробнее о внедрении смешанной системы исполнения судебных решений. Но прежде расскажите, какие системы преобладают в европейских странах.

Д.С.: В Европе существуют две основные традиции исполнения решений, связанных с реализацией имущественных прав: одна основывается на Гражданском кодексе Наполеона, предусматривающием независимую профессию huissiers de justice, вторая — австро-немецкая — предполагает наличие государственного исполнителя при суде — gerichtsvollzieher. Конечно, различия не всегда настолько велики, поэтому, например, в Испании работают procuradores или специальные независимые адвокаты, выполняющие большую часть подготовительной работы для исполнительных судей, выносящих официальное решение. Сейчас кажется, что французская правовая традиция реализуется в большинстве европейских стран: помимо франкоязычных стран, она действует в Великобритании (за исключением Северной Ирландии), странах Балтии, Центральной и Восточной Европы, странах бывшей Югославии, в Греции и др.

К.П.: Во Франции и странах Бенилюкса исполнение судебных решений всегда осуществлялось независимыми (частными) специалистами. С другой стороны, в Германии, Австрии, скандинавских странах исторически сложилось так, что исполнение судебных решений осуществляется государственными служащими, закрепленными или за судами, или за административными органами. Третья группа стран на пути перехода от плановой к рыночной экономике решила преобразовать государственную исполнительную службу в частную. Такие страны, как Албания, Эстония, Литва, Македония, Молдова, Черногория, Польша, Румыния и Сербия, полностью «приватизировали» свои исполнительные системы, и там сейчас работают только независимые специалисты. Что касается смешанной модели, то она существует в Болгарии, Грузии, Казахстане и на Украине.

 

— Дамир, каким, по вашему мнению, должно быть оптимальное количество частных исполнителей в нашем государстве, учитывая многомиллионное население страны? Ведь Минюст пока не установил каких-то количественных ограничений…

Д.С.: Обычный подход заключается в том, чтобы каждая страна имела ограниченное количество независимых исполнителей, при этом стандартной европейской квотой является один исполнитель на 25 000 граждан. С другой стороны, Украина избрала либеральный подход, решив не устанавливать никаких квот, — посмотрим, к чему это приведет. Польша недавно отказалась от квот и теперь имеет 200 коморников (komornik) — исполнителей — только в Варшаве. Лично я очень скептически отношусь к такому подходу, поскольку, с моей точки зрения, представители независимых юридических профессий, наделенные функциями государства (нотариусы, исполнители и др.), не могут полностью руководствоваться принципами рыночной экономики, поскольку крупные финансовые центры (большие города) неизбежно привлекают их больше, чем сельские районы, что может привести к ассиметричному подходу к правосудию.

К.П.: Количество частных исполнителей должно превышать или по крайней мере должно быть равно количеству государственных исполнителей.

 

— Как вы оцениваете конкурсные процедуры для частных исполнителей? Рекомендовали бы изменить процедуру в дальнейшем? Почему европейские эксперты советовали организаторам уменьшить проходной барьер для конкурсантов с 80 до 70 баллов?

Д.С.: Процесс отбора во все судебные профессии является на самом деле отражением доверия государства к выпускникам юридических факультетов. Судьи, адвокаты, одним словом, все юристы-практики настолько компетентны, насколько их подготовили преподаватели в юридических учебных заведениях. Общество имеет лишь то, что само создает. Механизмы, которые мы разрабатываем для проведения отбора, не могут улучшить качество наших специалистов — они могут лишь выявить тех, кто стоит доверия.

К.П.: Экзамен для частных исполнителей готовился по ­тщательно ­разработанной методологии, его  постоянно дорабатывают и усовершенствуют. Министерство юстиции позволило привлечь внешних наблюдателей из Временной квалификационной комиссии. Все это свидетельствует о твердой решимости министерства обеспечить прозрачный и объективный отбор частных исполнителей. Впрочем, мы считаем, что процесс отбора частных исполнителей можно улучшить. Большего внимания требуют программы первичной подготовки и повышения квалификации частных исполнителей, к примеру, в части повышения качества предоставляемых услуг и удовлетворения потребностей клиента. Следует оборудовать и сделать доступными для кандидатов больше экзаменационных центров (в том числе в регионах). Все это должно подкрепляться высокой эффективностью работы квалификационной комиссии. Все кандидаты, которые были отобраны, должны получить быстрый и беспрепятственный доступ к новой профессии.

Что касается вашего последнего вопроса о проходном балле, то здесь все просто: методология разработки, которой мы следовали, и апробация результатов теста показали, что проходной балл в 80 % преодолели бы только 10 % будущих кандидатов. Такой низкий уровень успешного прохождения экзамена был бы неприемлемым, если учесть значительные государственные ресурсы, которые отнимает реформа исполнительной службы.

 

— Если сравнивать конкурс в Верховный Суд и конкурс частных исполнителей, скажите, какой из них более публичный и открытый?

Д.В.: Оба процесса еще предстоит завершить, чтобы оценить их надлежащим образом. Однако степень прозрачности до сих пор кажется обнадеживающей. Тот факт, что сегодня для участия в новом процессе отбора 600 судей первой инстанции подали свои кандидатуры более 5000 лиц, свидетельствует о высоком доверии юридической общественности к новому подходу, который впервые был применен при отборе судей в Верховный Суд. Также более 1000 лиц уже изъявили желание стать частными исполнителями посредством процедуры отбора, проводимого Министерством юстиции.

 

— Стать частными исполнителями изъявили желание многие представители системы государственного исполнения судебных решений. Состоится ли в таком случае качественное обновление профессии?

Д.С.: Такой сценарий возможен. Но опять-таки — лицо не может считаться образцом профессиональной добропорядочности только потому, что оно попадает в определенную правовую среду. Почтенный хирург пользуется уважением своих пациентов независимо от того, практикует он в государственной клинике или в частной.

К.П.: Бесспорен тот факт, что во всех странах, которые провели такую реформу, все бывшие государственные исполнители стали работать гораздо эффективнее в качестве частных исполнителей. В целом сама идея качественного обновления профессии путем просто отбора «новых» людей лично мне кажется утопической. Юридические профессии, как и все остальные, являются только отображением общества, в котором мы живем: мы не можем привести новых высокопрофессиональных специалистов — их необходимо подготовить! Таким образом, я верю в постоянное профессиональное развитие частных исполнителей, ведь только так можно достичь устойчивых качественных изменений.

 

— И, пожалуй, последний вопрос. Что является залогом надлежащего исполнения судебных решений с учетом европейских стандартов и вашей практики?

Д.С.: Упорный труд.

К.П.: Прозрачность активов, четкая и понятная процедура исполнения, профессиональные и независимые суды и частные исполнители, общественное мнение, признающее социальную и экономическую важность исполнения судебных решений как неотъемлемой части верховенства права.

Дамир СИТЕ: «Лицо не может считаться образцом профессиональной добропорядочности только потому, что оно попадает в определенную правовую среду»

 

(Беседовала Кристина ПОШЕЛЮЖНАЯ,

«Юридическая практика»)