В соответствии с заключительными положениями Гражданского и Хозяйственного кодексов они должны вступить в силу одновременно, с 1 января 2004 года. Однако против Хозяйственного кодекса продолжается закулисная борьба с целью недопущения его действия. «Закулисная», потому что ведется она не открыто, в ходе обсуждения соответствующих проблем и вопросов с разработчиками Хозяйственного кодекса, а втайне от них, за их спиной, с выходом с соответствующими предложениями буквально накануне вступления кодексов в силу. Проект Закона об изменении Хозяйственного кодекса внесен Кабинетом Министров Украины на рассмотрение Верховного Совета по представлению Министерства юстиции 27 ноября 2003 года, хотя был подготовлен еще в мае. После принятия кодексов комиссия по разработке ГК упорно уклонялась от предложений комиссии по разработке ХК и указаний Верховного Совета о совместном рассмотрении обоих кодексов для устранения в них противоречий.

Инициатором указанного законопроекта выступило Министерство юстиции, длительное время всячески сопротивлявшееся принятию Хозяйственного кодекса, а затем вступлению его в силу. Представление Министерства юстиции содержит более тридцати замечаний и предложений как существенных, так и редакционного характера.

Не видя надобности рассматривать все замечания, остановимся лишь на тех, которые имеют важное теоретическое и практическое значение.

Во-первых, Министерство юстиции предлагает исключить из Хозяйственного кодекса все нормы, касающиеся коллективной собственности и коллективных субъектов хозяйственной деятельности. При этом мотивируется это следующим образом: «Гражданским кодексом не предусмотрена коллективная форма собственности». Как будто Хозяйственный кодекс – часть Гражданского, а не отдельный самостоятельный правовой акт, имеющий свой предмет регулирования – общественные отношения в области хозяйственной деятельности.

Известно, что коллективная собственность являлась одной из важнейших в период существования Советского Союза, она упоминается и в многочисленных актах нашего украинского законодательства. Прежде всего она закреплена в специальном Законе «О собственности», а именно в разделе IV, где конкретно указаны субъекты коллективной собственности: коллективные предприятия, хозяйственные общества, хозяйственные объединения и другие. В специальных нормативных актах, регулирующих организацию и деятельность этих субъектов хозяйствования, коллективная форма рассматривается как их экономическая основа. Коллективная собственность является также базой существования и деятельности общественных организаций – политических партий, профессиональных союзов, кооперативных образований, религиозных и иных организаций, обладающих правами юридического лица. Как показали В. Мамутов и Л. Савельев в статье «Нужна ли и легитимна ли коллективная собственность?», она имеет законодательное закрепление и широкое применение во многих странах мира: в США – в промышленности, в Израиле – в сельском хозяйстве (см. Підприємництво, господарство і право, 2003, № 11, с. 3-5).

Мне могут возразить: мол, в некоторых западных государствах, в частности в Голландии, институт коллективной собственности неизвестен. Очевидно, это и является главной причиной предложения отказаться от коллективной собственности в законопроекте Минюста. Известно, что при разработке проекта Гражданского кодекса комиссия Минюста прибегала к консультации ученых-правоведов из Голландии. Но нельзя же слепо переносить в наше законодательство институты и нормы других стран, не учитывая исторические и социально-экономические условия разных стран. Действительно, голландское право не знает официального понятия коллективной собственности. И это объяснимо, поскольку в Голландии общественные отношения, прежде всего в сельском хозяйстве, строились на основе частной собственности отдельных фермерских хозяйств. И в промышленности там господствует частная собственность. Но при этом есть, конечно, и коллективные образования. Однако в регулировании их отношений искусственно обходятся нормами общей собственности. Ведь последняя существенно отличается от коллективной, прежде всего, правом распоряжения общим имуществом. Это неоднократно отмечалось в нашей литературе (в частности, см. Н. Абрамов «О несогласованности вопроса о праве коллективной собственности во вновь принятых Гражданском и Хозяйственном кодексах» // Підприємництво, господарство і право, 2003, № 8, с. 135-136).

Следует напомнить, как возник и развивался у нас институт права коллективной собственности. Еще в царской России на селе существовало право общинного землепользования, то есть в определенной степени коллективного. А в условиях Советского Союза эта форма собственности наряду с государственной была ведущей. Такой она осталась у нас и сейчас. Это убедительно показано в упомянутой статье В. Мамутова и Л. Савельева, в которой на основании Единого государственного реестра по состоянию на 1 января 2002 года коллективная собственность среди других форм занимала 57 %. И согласиться с предложениями законопроекта – значит признать ее несуществующей. Как тут не вспомнить одного из героев Салтыкова-Щедрина, призывавшего «закрыть Америку»…

Могут сказать, что «закрывать» не надо, следует лишь переименовать. Но как? В законопроекте Минюста об этом ничего не сказано. Но, очевидно, имеется в виду присвоение ей статуса частной или общей. Но ведь и частная, и общая собственность по возникновению, содержанию и полномочиям использования собственником принципиально отличаются от коллективной. Отказаться от нее – значит серьезно обеднить институт собственности вообще. Возникает вопрос, к какой же форме собственности (при отказе от коллективной) надо будет относить совместное имущество производственных и сельскохозяйственных кооперативов, партийных и профсоюзных организаций и т.д. При отказе от коллективной собственности невольно окажутся урезанными права органов управления коллективных предприятий и организаций по распоряжению основными и оборотными средствами, так как в каждом случае при выполнении соответствующих действий они обязаны будут согласовывать свою волю с волей конкретных субъектов того или иного имущества. А если оставить в правовом отношении все без изменений, тогда такое имущество будет не частной и не общей собственностью, а чем-то вроде квазичастной или квазиобщей. Зачем же порождать эту несуразицу? И на практике она вызовет самые неблагоприятные последствия.

Собственно, уже вызвала. Роспуск колхозов, преобразование их в частные фермерские хозяйства или совместные предприятия (которые чаще всего именуются опять-таки коллективными сельскохозяйственными предприятиями) обусловили резкое падение производства сельхозпродукции в стране. В истекшем году нам пришлось закупать зерно в других государствах, в частности в России, где не стали торопиться с разгоном колхозов. А ведь в России урожайность зерновых в среднем примерно в два раза ниже, чем у нас. Могут сказать, что у нас были неблагоприятные климатические условия. Но и в России они были сложными, особенно в южных регионах. Так что дело не только в природных условиях, немаловажную роль сыграли здесь и организационно-правовые формы сельхозпредприятий. Этот печальный опыт не следует забывать любителям игнорирования коллективной собственности. Она нам еще пригодится, послужит на благо народа.

Что делать с законами

Нельзя оставить без внимания и то, что при отказе от понятия коллективной собственности придется вносить изменения не только в Хозяйственный кодекс, в Закон «О собственности», но и в другие многочисленные правовые акты, регулирующие отношения коллективной собственности. Пришлось бы проделать не менее сложную и трудоемкую работу, чем при разработке и принятии Гражданского и Хозяйственного кодексов. Кому нужна такая правовая революция, а вернее, контрреволюция, в регулировании имущественных отношений?!

Институт коллективной собственности настолько прочен и убедителен, что, несмотря на отсутствие в новом ГК норм о нем, он признан большинством ученых-цивилистов, всеми юристами-хозяйственниками и, что немаловажно, всеми практиками. Так, в изданной Киевским издательским домом в 2003 году программе специального курса «Новый Гражданский и Хозяйственный кодексы Украины» и в Методических рекомендациях по изучению Гражданского и Хозяйственного кодексов Украины о коллективной собственности говорится столько же, сколько и о государственной, коммунальной и частной. Написано это пособие совместно учеными-цивилистами и хозяйственниками, отредактировано ответственными судебными работниками (Д. Притыка – председатель ВХСУ; В. Кривенко – заместитель председателя Судебной палаты по гражданским делам ВСУ, председатель Совета судей Украины; И. Шицкий – председатель Судебной палаты по хозяйственным делам ВСУ; П. Гвоздик – председатель Ивано-Франковского местного суда).

Да и законодатель после принятия ГК и ХК не отказывается от этого института. Так, 20 февраля 2003 года принят Закон «О внесении изменений в Закон «О коллективных сельскохозяйственных предприятиях». Отсутствие коллективной собственности в новом Гражданском кодексе является серьезным пробелом, способным порождать существенные негативные последствия в хозяйственных отношениях. Противоречия по этой проблеме между Гражданским и Хозяйственным кодексами необходимо устранить. И не Хозяйственный кодекс должен быть ориентирован на Гражданский, а как раз наоборот.

Можно предложить и другой вариант решения вопроса. Известно, что в России признаются частная, государственная и иные формы собственности (пункт 1 статьи 212 ГК РФ). Может быть, следует использовать этот опыт (вместо голландского). В таком случае достаточно будет внести в раздел I «Право собственности» ГК Украины слова о допустимости иных форм собственности, и тогда отпадет надобность исключать из ХК статьи о коллективной собственности и вносить изменения в другие многочисленные правовые акты, содержащие нормы об этой форме собственности.

Досудебное урегулирование споров

В проекте Закона предлагается также иначе сформулировать часть 1 статьи 315 ХК, заменив слова об обязательном предварительном предъявлении претензии по искам к перевозчикам указанием на то, что это может предшествовать. Такое предложение мотивировано тем, что формулировка части 1 статьи 315 ХК противоречит части 2 статьи 124 Конститу-ции Украины и решению Конституционного Суда Украины от 9 июля 2002 года № 15-рп/2002, в котором сказано, что выбор способа правовой защиты, в том числе и досудебного урегулирования спора, является правом, а не обязанностью лица.

С таким толкованием части 2 статьи 124 Конституции Украины согласиться нельзя, так как слова «юрисдикция судов распространяется на все правоотношения, возникающие в государстве», содержащиеся в этой норме, закрепляют материальное право субъектов правоотношений на обращение в суд по любому правоотношению, но совершенно не касаются порядка этого обращения, то есть процедуры такого обращения. Конституция не может и не должна регулировать специальные процессуальные вопросы по гражданским и хозяйственным спорам. Это делают специальные процессуальные законы, прежде всего Гражданский и Хозяйственный процессуальные кодексы и иные соответствующие нормативные акты, в частности уставы и кодексы транспортных организаций.

Регулирование споров в досудебном порядке нельзя рассматривать как самостоятельный способ правовой защиты, поскольку он предшествует судебному процессу, который следует в случае недоговоренности сторон. Досудебное урегулирование спора – это не способ, а необходимая предварительная процедура по некоторым категориям дел. Она, как правило, имеет место и в других делах, но не в обязательном, а в добровольном порядке. Абсурдно считать, что потерпевший обращается за защитой к правонарушителю. Он не защиту ищет, а лишь пытается урегулировать спор, чтобы не обращаться за защитой в суд.

Спорное разъяснение ВСУ

Известно, что впервые мысль о противоречии досудебного порядка части 2 статьи 124 Конституции была высказана в постановлении Пленума Верховного Суда Украины от 1 ноября 1996 года, в котором сказано: «Суд не вправе отказать истцу в принятии искового заявления лишь на том основании, что его требования могут быть рассмотрены в предусмотренном законом досудебном порядке». После этого высказывались разные мнения – как в поддержку такой позиции Верховного Суда, так и против.

Не разделил мнение Верховного Суда Украины и законодатель. В Законе «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Украины» от 17 мая 2001 года был отменен претензионный порядок по большинству категорий хозяйственных споров, но в то же время сохранен:

а) по делам, возникающим по искам отправителей и получателей к перевозчику;

б) по спорам о предоставлении услуг органами связи;

в) по договорам, основанным на государственном заказе.

Это положение закреплено и в статье 5 ныне действующего Хозяйственного процессуального кодекса с учетом изменений, внесенных в него Законом от 21 июня 2001 года № 2539-111.

Не только законодатель, но и практикующие юристы не согласны с толкованием Пленумом Верховного Суда Украины части 2 статьи 124 Конституции. Известно, что как до постановления Пленума, так и после его принятия, суды рассматривают споры, возникающие по перевозкам лишь при соблюдении досудебного порядка. И это не только не противоречит части 2 статьи 124 Конституции, но и находится в полном соответствии со здравым смыслом и практической необходимостью.

Представьте, что произойдет, если клиентура органов транспорта будет вправе обращаться в суд, не соблюдая досудебного порядка урегулирования споров. Суды будут перегружены огромным количеством в основном бесспорных и зачастую на незначительную сумму споров, которые, как правило, с успехом разрешаются самими транспортными организациями. Кроме того, представители органов транспорта не смогут принимать участие в разрешении всех споров в судах (из-за огромного их количества) и дать по ним убедительные объяснения без надлежащей предварительной проверки требований истцов. Словом, это привело бы не к ускорению восстановления нарушенных прав, а, наоборот, к затягиванию и волоките по многочисленным спорам.

Конечно, решения Конституционного Суда Украины обжалованию не подлежат, нет правового института, который бы пересматривал их. Но ведь и Конституционный Суд может допускать ошибки. Кто же их может исправить? Только сам Конституционный Суд. Основанием для этого является практика как важнейший источник истины. Если на практике не соблюдаются ни указания Пленума Верховного Суда Украины, а теперь и решения Конституционного Суда в силу специфики транспортных споров, значит, толкования части 2 статьи 124 Конституции этими высокими судебными органами ошибочны, и это надо исправить этими же органами.