Право, являясь феноменом социальной действительности, как писал создатель психологической школы права Л. И. Петражицкий, может быть разложено на два элемента: 1) определенное (императивно-атрибутивное) психическое переживание (т. е. «юридическая эмоция»); 2) непсихические знаки юридического характера, посредством которых эта психика объективируется и символизируется (юридические символы).

Отсюда следует, что право и все юридические явления могут рассматриваться с двух основных точек зрения: с точки зрения чисто психологической, или внутренней, чем занимается юридическая психология, и с точки зрения символической, или внешней.

ЮРИДИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ

В последнем случае мы имеем дело с юридической семиотикой, представляющей собой комплекс философских и научных теорий, предметом которых являются свойства юридических знаковых систем.

Как видно из этого определения, юридическая семиотика изучает юридические знаки (символы), которые в свою очередь представляют собой застывшие во внешней вещественной форме «юридические эмоции».

С точки зрения семиотики, одним из конституирующих признаков государства (помимо таких общепризнанных элементов, как население, территория и правительство) является специфический символизм, выражающийся во внешней государственной атрибутике (герб, флаг, погоны, ордена и т. д.).

Поэтому не случайно любое значительное изменение в конституционном устройстве государства, как это видно из современной истории Украины, часто сопровождается изменениями в государственной символике.

Семиотические проблемы могут иметь огромное значение в области конституционного права, иллюстрацией чего служат некоторые решения Верховного суда США, относящиеся к границам свободы слова.

Так, например, в одном из своих решений Верховный суд США пришел к выводу, что сожжение американского флага в знак протеста защищено первой поправкой к американской конституции и представляет собой символическое выражение свободы слова.

Запрет нацистской символики в Германии также является ярким проявлением семиотической проблематики в праве.

Юридическая семиотика как метод правовых исследований непосредственно связана с философской семиотикой (семиологией), которую иногда называют металингвистикой.

Специфика семиотического подхода заключается в том, что исследователю не дано познать реальность непосредственно, т. к. любое знание, включая юридическую науку, он формулирует с помощью языка, а язык, будучи системой знаков, в принципе не способен помочь исследователю проникнуть в мир как он есть.

Язык, как подчеркивают семиотики, говорит прежде всего и единственным образом о себе самом, он как бы замкнут на себе, самодовлеющ и в конечном счете представляет собой самодостаточную знаковую систему. Отсюда, кстати, такие определения языка, как «дом бытия» (М. Хайдеггер) и «универсальная среда человеческого существования» (Х. Г. Гадамер).

Эти основополагающие постулаты общей философской семиотики вполне приложимы к юридической семиотике. Именно поэтому исследователям права следует иметь в виду, что в познании мы имеем дело не с юридической реальностью, а со знаками ее познания.

Исходя из сказанного, мы можем сформулировать проблему права как проблему юридического языка и попытаться раскрыть юридическую проблематику с помощью такого метода, как юридическая семиотика.

СМЫСЛ СИМВОЛА

Говоря о юридической семиотике, нельзя обойти вниманием вопрос о ее отношении к юридической герменевтике. По нашему мнению, обе науки имеют множество точек соприкосновения. По своей сути юридическая герменевтика тесно соприкасается с таким разделом юридической семиотики, как юридическая семантика. Хотя вместе с тем некоторые авторы полагают, что герменевтика неизбежно включает в себя семиотические методы.

Если семиотика исследует символы, то герменевтика пытается раскрыть смысл символов. В этом проявляется неразрывность связи между семиотикой и герменевтикой.

Как полагал М. М. Бахтин, раскрыть смысл символа возможно только с помощью другого смысла символа, и поэтому «истолкование символических структур принуждено уходить в бесконечность символических смыслов».

Можно предположить, что юридическая семиотика и правовая психология укоренены в определенных функциях головного мозга.

Так, согласно триединой модели мозга, предложенной Маклином, головной мозг можно представить как три отдельных мозга, каждый из которых располагается поверх другого и соответствует определенному этапу эволюции мозга и сознания:

1) «R-комплекс, или мозг пресмыкающегося, который «играет важную роль в агрессивном поведении, территориальных отношениях, ритуалах и установлении социальных иерархий»;

2) лимбическая система, включающая гипофиз, или мозг млекопитающего, который в основном руководит нашими эмоциями. Он «управляет социальной ориентацией и социальными отношениями —чувством общности, заботы, симпатии, сострадания и инстинктом группового самосохранения»;

3) неокортекс, мозг приматов, более других ориентирован на внешние стимулы. «Он управляет более сложными функциями, такими как мышление и речь. Неокортекс контролирует также сложные перцептивные функции, особенно зрение».

Отсюда видно, что основой юридической психологии, изучающей эмоциональную сферу, является лимбическая система, а семиотика и герменевтика связаны с функционированием неокортекса.

ПРАВОПОНИМАНИЕ

Взаимосвязь между герменевтикой и семиотикой можно также проследить на примере связи между речью, языком и мышлением.

По мнению М. Хайдеггера, экзистенциально-онтологическим фундаментом языка является речь, а речь, в свою очередь, тесно связана с чувствованием и пониманием.

С другой стороны, язык представляет собой форму мышления, поскольку мышление формулируется с помощью системы знаков.

Как видим, понимание и язык взаимообуславливают друг друга. Из этого следует, что герменевтика и семиотика также взаимообуславливают друг друга.

Юридическая герменевтика — это мост между юридической семиотикой и юридической психологией, поскольку понимание опосредует эмоцию (психическое переживание) и знак (символ).

Таким образом, исследование взаимосвязи между юридической семиотикой и юридической герменевтикой позволяет нам дать определение основной категории юридической герменевтики — правопонимания.

Итак, правопонимание есть адекватность юридической эмоции в сознании интерпретатора юридической эмоции в сознании интерпретируемого, опосредованной юридической символикой.

Юридическая семиотика как метод познания правовой действительности выводит нас еще на одну важную проблему, связанную с кризисными тенденциями в развитии науки и практики юриспруденции.

Дело в том, что в современном юридическом мировоззрении так же, как и в семиотике, по-прежнему господствует позитивизм, которому присущ ряд недостатков.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

Юридический позитивизм, ставший идеологическим выражением такой основной тенденции развития западной науки и западной цивилизации, как «формальная рационализация» всех сторон социального бытия (М. Вебер), подменил качество количеством, непосредственное видение сущности вещей их «интерпретацией» и исключил субъект познания из сферы самого познания.

Все это привело к тому, что между правом как моделью социального поведения и юридической реальностью образовался и стал неуклонно расти разрыв.

В терминах психологической школы права «официальное право» все более не соответствует «интуитивному праву», по которому живет население государства. В качестве примера возьмем ситуацию на Украине в свете последних событий.

ЮРИДИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

С точки зрения семиотики, на Украине все вроде бы обстоит нормально. Есть демократичная Конституция, имеются все атрибуты государственности, недавно принят новый Уголовный кодекс и даже функционирует (впрочем, иногда весьма нетривиальным образом) прокуратура и судебная система.

Однако если перейти из мира символов в мир реальности, то обнаруживается значительное расхождение.

Иногда даже складывается впечатление, что если на Украине отменить весь законодательный массив, начиная с Конституции, то ничего особенного, в сущности, не произойдет, т. к. в нашем государстве население живет не столько по законам (большинство просто не вникает в хаотично меняющееся законодательство), а по каким-то иным правилам, как принято сейчас говорить, «по понятиям».

Собственно говоря, лавина законотворчества на Украине как раз и является свидетельством неблагоприятной ситуации с украинской правовой системой. Украинские законодатели, живущие в собственном мире иллюзий и интересов, наивно полагают, что для того, чтобы реально изменить ситуацию в стране, достаточно всего-навсего просто принять какой-нибудь новый прогрессивный закон или внести изменения в Конституцию. Как видим, подобное бегство от реальности в мир символов является чисто семиотической проблемой.

Как нам представляется, с целью преодоления разрыва между «официальным» и «интуитивным» правом законодатель должен в большей мере прислушиваться к существующим в нашем обществе «юридическим воззрениям» и сообразовывать законодательство с этими воззрениями. Только таким образом можно повысить степень соблюдаемости правовых норм и уважения к правопорядку со стороны населения.

Как отмечал в этой связи дореволюционный русский цивилист Д. И. Мейер, главная задача законодательной власти в процессе законотворчества состоит в том, чтобы «держаться юридических воззрений народа, стараться уловить их, коммутировать; так что ближайшим образом гражданские законы, исходящие от общественной власти, должны представляться выражением тех законов, по которым, независимо от нее, происходят имущественные явления в действительности. В противном случае образуется двойственное право, право действительной жизни и право кодификационное: юридический быт не примет определений законодательства, противоречащих его воззрениям, и будет следовать своим законам».

Если же говорить об общем состоянии права, то бросается в глаза, что право и его язык приобрели самодовлеющее значение и все более непонятны большинству населения.

Что касается юристов, то они превратились в своеобразную касту жрецов, посредников между правом и простыми смертными, неплохо зарабатывающих на юридическом невежестве масс.

Данные тенденции давно позволили некоторым социологам и юристам говорить о кризисе права и «девальвации правовых норм» (П. Сорокин).

Приходится с сожалением констатировать, что современное формальное право постепенно трансформировалось в элемент «общества спектакля», что выхолостило его подлинное гуманистическое содержание, как «искусства добра и справедливости».

В этом плане юридическая семиотика, несмотря на многие существующие в ней проблемы, может все-таки стать полезным инструментом постижения юридических реалий, и потому развитие этого относительного нового направления в науке права просто необходимо.