Механизмы, позволяющие бизнесу упростить документооборот и перевести его в электронный формат, внедряются украинским законодателем уже более десяти лет. Так, использование электронной цифровой подписи (ЭЦП) и электронных документов стало возможным с 2004 года после их урегулирования на законодательном уровне (Законы Украины «Об электронной цифровой подписи» и «Об электронных документах и электронном документообороте»). Уже более года (с сентября 2015-го) действует закон, регулирующий торговлю онлайн и деятельность интернет-магазинов (Закон Украины «Об электронной коммерции»). Большая часть украинского бизнеса и физических лиц использует ежедневно для заключения сделок электронные сервисы, получает кредит через онлайн-платформы P2P/В, имеет возможность получить в режиме онлайн административные услуги.
Тем не менее всю значимую документацию для ведения бизнеса при обращении в государственные или судебные органы продолжают облачать в печатный вид и заверять подписью от руки и печатью. Психологические аспекты или издержки законодательства заставляют суды формировать многотомные дела, а предпринимателей — выделять отдельное помещение для архива актов приема-передачи. Электронный документооборот, экономящий значительную часть бюджета как отдельного предприятия, так и государства в целом, до сих пор сопровождается вопросом: миф или реальность?

Регуляторные требования
Следует отметить, что начало ноября ознаменовалось принятием законопроекта № 4496 об устранении административных барьеров для экспорта услуг (законопроект № 4496). Действие данного закона в большей части направлено на упрощение процесса ведения бизнеса, связанного с производством информационных продуктов. IT-компании, юристы, рекламные агентства, фрилансеры — все, чьи услуги уже имеют транснациональный масштаб, теперь получат более комфортные условия для осуществления внешнеэкономических операций.
Создание благоприятных условий в части дерегуляции бизнес-процессов для информационных отраслей в нашей стране особенно актуально. Рынок информационных услуг в мире и на Украине обеспечивает значительную часть экспортной выручки. Более того, при исполнении договоров, предметом которых являются не информационные товары, все чаще используются телекоммуникационные системы и электронная форма. Так, например, за 2015 год через Allbiz украинские производители начали активно продавать на экспорт пшеницу, сахар, древесину, табак и масло. Кроме того, принятие в сентябре 2015 года Закона Украины «Об электронной коммерции» тоже должно было увеличить количество услуг, поставляемых нерезидентам, и, как следствие, обеспечить прирост экспортной выручки.
Но, как показывают цифры Государственной службы статистики, приведенные в пояснительной записке к принятому законопроекту № 4496, объем выручки украинских компаний от операций с нерезидентами в 2015 году по сравнению с 2014-м сократился с 11,5 млрд долл. США до 9,6 млрд долл. США, то есть на 17 %. Такой спад показывает, что большей части бизнеса, в основном малому и среднему, было проще оставаться в тени, чем соблюдать все регуляторные требования к документообороту.
Так, внешнеэкономический договор, с которым работает каждая IT-компания, теперь может заключаться в электронной форме благодаря принятию законопроекта № 4496. Узаконивается возможность признавать договором публичной оферты электронную переписку и инвойс, даже в электронном виде. Кроме того, отныне банкам для подтверждения осуществления внешнеэкономических операций достаточно предоставлять только инвойс. Договор и акты приема-передачи к нему банки не будут истребовать. Более того, сам по себе акт приема-передачи теперь не является обязательным первичным документом. Для подтверждения реальности выполнения операции теперь вполне достаточно инвойса. К тому же все документы (договор, инвойс) могут быть составлены исключительно в электронной форме. Также отменяется обязательный перевод договоров, изложенных на английском языке (поскольку на английском языке заключается более 90 % внешнеэкономических договоров).

Электронная форма
Однако позитивные изменения регуляционных вопросов не разрешат всех сложностей, существующих в правовом поле электронного документооборота. Упрощение процесса ведения бизнеса для информационного сектора неразрывно связано с возможностью его полноценного осуществления в режиме онлайн. Так, если механизм с электронным инвойсом и начнет работать, то в случае возникновения спора в суде его, вероятнее всего, придется предоставлять в бумажном виде. Вопрос надлежащей оценки ЭЦП, заверяющей такой распечатанный инвойс, скорее стоит назвать абсурдным, чем не разрешенным.
Вопрос подачи доказательств в судебном процессе в электронной форме остается неурегулированным ни на законодательном уровне, ни в судебной практике.
С принятием Закона «Об электронной коммерции» появилось положение, наделяющее доказательства в электронной форме или в виде бумажных копий электронных сообщений одинаковой силой наравне с остальными доказательствами, предусмотренными процессуальными кодексами. Однако по запросу «об электронной коммерции» в Едином государственном реестре судебных решений на данный момент удалось найти лишь 41 решение. При этом большая часть таких решений не является релевантной, а ссылки на указанный закон в них имеют формальный характер.
Безусловно, существует уже много решений судов разных юрисдикций, при вынесении которых судьям пришлось так или иначе оценить электронные доказательства. В этом вопросе суды административной юрисдикции более прогрессивны. В связи с широким использованием ЭЦП при подаче налоговой отчетности административным судам пришлось быстро приспособиться и принимать электронные доказательства как надлежащие.
Однако на данный момент в судопроизводстве процедура оценки электронных доказательств ничем не лучше процедуры оценки письменных. Для подачи электронных документов в суд сторонам приходится их распечатывать и прилагать к традиционному печатному иску, поскольку инструкции по делопроизводству попросту не содержат положений, как регистрировать электронные документы и, более того, подшивать их к материалам судебного дела.
Безусловно, при таком подходе не только теряется суть электронного документооборота, нивелируется его экономичность и оперативность, но и искажается принцип работы ЭЦП, которой заверяется электронный документ. В соответствии с предписаниями законодательства аутентичность электронного документа может быть проверена именно с помощью открытого ключа ЭЦП. С его помощью идентифицируется лицо подписанта, определяются его полномочия и время проставления подписи (при использовании метки времени). Однако в печатном виде ЭЦП такую функцию выполнить не может.

Электронные доказательства
Также отдельные вопросы возникают при подаче в суд информации, которая содержится в электронном виде и передается посредством телекоммуникационных систем, но не является документом в соответствии с законодательным определением: электронные письма, скриншоты с интернет-сайтов или мессенджеров.
С такими видами доказательств чаще сталкиваются в хозяйственном судопроизводстве. Так, некоторые хозсуды успешно взимают убытки на основании электронной переписки. В частности, на уровне Высшего хозяйственного суда Украины (ВХСУ) уже в нескольких делах прослеживается единая позиция относительно того, что электронная переписка, в частности e-mail, может быть использована в качестве доказательства в суде в случае, если стороны заранее предусмотрели это в договоре.
Так, в постановлении по делу № 908/2373/13 от 14 января 2014 года ВХСУ принял e-mail в качестве надлежащего доказательства, руководствуясь наличием соответствующих положений заключенного договора, наделяющих электронную переписку юридической силой. В то же время при рассмотрении дела № 914/3549/15 от 27 июля 2016 года ВХСУ отказался принимать распечатки электронной переписки в качестве доказательства на таких основаниях: 1) из предоставленных распечаток не следовало, что между участниками была достигнута договоренность о возможности заключения договоров в электронной форме или путем обмена электронными письмами; 2) из материалов дела и сведений, содержащихся в Едином государственном реестре юридических лиц и физических лиц — предпринимателей, не усматривалось, что электронные почтовые адреса, фигурирующие в распечатках, действительно принадлежат истцу и третьему лицу; 3) из распечатки не усматривался характер переговоров между лицами, осуществлявшими переписку, и лицами, которые вели эти переговоры, а также не подтверждалось отправление третьим лицом в адрес истца именно соглашения о переводе долга в редакции, прилагаемой истцом к исковому заявлению.
Кроме того, в постановлении от 22 июля 2015 года по делу № 911/4475/14 ВХСУ также не принял e-mail к сведению, аргументируя тем, что осуществление электронной переписки с собственного почтового ящика при отсутствии доказательств, что такое лицо уполномочено представлять ответчика в отношениях с истцом в силу закона на основании учредительных документов, доверенности или в соответствии с условиями договора, не может считаться одобрением ответчиком (юрлицом) переноса сроков выполнения работ (то есть условий договора).
Использование принтскринов сайтов в качестве доказательства еще не получило широкого распространения в судах Украины, в отличие, к примеру, от Беларуси и России, где функционирует механизм их нотариального заверения, что позволяет переводить такие доказательства в рамки правового поля. Вместе с тем при вынесении определения по делу № 2а-13438/12/2670 от 6 июля 2016 года Высший административный суд Украины принял предоставленные скриншоты в качестве доказательства выполнения услуг по договору.
Таким образом, несмотря на некоторые сложности, украинские суды все-таки могут учитывать доказательства в электронной форме, пусть даже с предоставлением их в классическом бумажном варианте. При этом важную роль играет не столько сама форма доказательств, сколько способность подобных доказательств подтвердить те или иные значимые для дела обстоятельства: полномочия лица, направившего электронный документ, подлинность такого документа и факт его получения.

КАГАНЕЦ Антон — старший юрист судебной практики «КПМГ-Украина», г. Киев,
КАРНАСЬ Юлия — юрист судебной практики «КПМГ-Украина», г. Киев