Основной задачей реформы уголовного производства была модернизация, приведение к демократическим стандартам по большей части процедурных моментов — старые правила морально устарели и тормозили другие правовые реформы. Однако не обошлось с принятием Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины и без изменений смысловых. Одним из таких стало введение института показаний с чужих слов. Насколько он необходим и может быть эффективным, мы постараемся разобраться в настоящем материале.

В большинстве своем правовые системы мира тяготеют к тому, чтобы доказательства чего-либо, а особенно вины в преступлении, подтверждались исключительно первоисточниками. В странах — классических представителях англо-саксонской правовой системы, таких как Объединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки, показания с чужих слов отрицаются в принципе. Такая информация является не более чем словами, которые ни в коем случае не могут быть приняты во внимание судом, о чем бы они ни свидетельствовали и насколько бы правдивыми ни были.

Этот подход фактически использовался в советском уголовно-процессуальном праве и проявился в статье 68 Уголовно-процессуального кодекса Украины, регламентирующей показания свидетелей таким образом, что свидетель может быть допрошен об обстоятельствах, подлежащих установлению по делу, в том числе о фактах, характеризирующих личность обвиняемого или подозреваемого, и его взаимоотношениях с ними, но как доказательства не могут быть приняты данные, сообщенные свидетелем, из неизвестного источника. А если такие показания основываются на сообщениях других лиц, то такие лица должны быть также допрошены.

Никаких исключений из этого правила не было. То есть если допрос лиц-перво­источников как свидетелей невозможен, такие показания не должны быть приняты.

Это, как и недопустимость показаний из неизвестного источника, соответствует той точке зрения, что такие доказательства нельзя считать допустимыми, поскольку лица, дающие их фактически посредством других людей, не приводятся к присяге о необходимости говорить только правду в суде и не могут быть привлечены к ответственности за лжесвидетельство, а следовательно, могут сообщать свидетелям в том числе и неправдивую информацию.

В конечном счете на то и нужны «свидетели», а не какие-нибудь «пересказчики».

Возможно, полный запрет на показания с чужих слов и ограничит стороны в доказательствах вины или невиновности, но это более соответствует принципу толкования сомнений в пользу подсудимых, уверены приверженцы такой теории.

Но есть и другой подход к показаниям с чужих слов — допускается использование таких показаний как доказательств, если они подтверждаются и из других источников или не вызывают сомнений в достоверности, но не могут быть подтверждены в силу объективных обстоятельств (например, очевидец умер или тяжело болен).

При использовании такого подхода приоритетной становится идея предоставления возможности собрать как можно больше доказательств разного веса.

Именно этот подход можно проследить в ныне действующей статье 97 УПК Украины. В соответствии с ее положениями под показаниями с чужих слов понимаются высказывания в устной, письменной или иной форме по определенному факту, основанные на пояснении другого лица.

Однако украинские законотворцы расширили теорию допустимости таких доказательств, наделив суды правом признать их допустимыми вне зависимости от возможности допросить лицо, предоставившее первичные объяснения. Это можно сделать «в исключительных случаях, если такие показания являются допустимым доказательством согласно другим правилам допустимости доказательств» с учетом следующих обстоятельств:

— значение объяснений и показаний в случае их правдивости для выяснения определенного обстоятельства и их важность для понимания других сведений — оговора о правдивости в буквальном ее понимании фактически исключает допуск таких доказательств ввиду того, что третье лицо могло наговорить чего угодно, в том числе и с виду проясняющего ситуацию;

— другие доказательства по вопросам, предусмотренным первым пунктом, которые подавались или могут быть представлены — то есть подкреплять показания с чужих слов можно постфактум — сначала узнать, а потом собрать доказательства;

— обстоятельства предоставления первичных объяснений, которые вызывают доверие к их достоверности — уж точно они давались не под присягой, но, может, и вызовет у правосудия доверие разговор в кафе «по секрету»;

— убедительность сведений о факте предоставления первичных объяснений — способы подтверждения ограничиваются только полетом фантазии прокурора или защитника;

— сложность опровержения объяснений, показаний с чужих слов для стороны, против которой они направлены, — в случае если такие показания направлены против подсудимого, прослеживается прямое нарушение презумпции невиновности;

— соотношение показаний с чужих слов с интересами лица, предоставившего эти показания, и возможность допроса лица, предоставившего первичные объяснения, или причины невозможности такого допроса.

Что касается установления невозможности допроса лица-первоисточника, объективно такой может быть только смерть или тяжелая болезнь. Все остальные, по которым украинское законодательство разрешает суду признать допрос лица невозможным, выглядят малоубедительными в силу наличия гражданской обязанности явиться в суд и мер принуждения при отказе и договоров о международном сотрудничестве в сфере расследования преступлений. Тем не менее часть 3 статьи 97 УПК Украины предоставляет право суду признать невозможным допрос лица, помимо случаев смерти и тяжелой физической или психической болезни, если оно отказывается давать показания в судебном заседании, не подчиняясь требованию суда дать показания, не прибывает на вызов в суд, а его местонахождение не было установлено путем проведения необходимых мероприятий розыска, либо же если лицо находится за границей и отказывается давать показания.

В одной части законодатель дал стороне защиты надежду, мол, суд может признать доказательствами показания с чужих слов, если стороны соглашаются признать их доказательствами, но потом проявил присущий уголовному правосудию Украины обвинительный уклон, что также суд может признать допустимым такое доказательство, если «подозреваемый, обвиняемый создал или способствовал созданию обстоятельств, при которых лицо не может быть допрошено».

И только в заключительных частях рассматриваемой статьи установлено, что показания с чужих слов не могут быть допустимыми доказательствами факта или обстоятельств, для доказательства которых они представлены, если они не подтверждаются другими доказательствами, признанными допустимыми согласно правилам, отличным от положений настоящей статьи. Могут ли в таком случае эти показания подтверждать другие факты или обстоятельства, раскрывшиеся в процессе доказывания? Вопросов много, и только в одном случае закон категоричен: не могут быть признаны допустимым доказательством показания с чужих слов, если они даются следователем, прокурором, сотрудником оперативного подразделения или другим лицом относительно объяснений лиц, предоставленных им при осуществлении уголовного производства.

Представляется очевидным, что такой институт, как показания с чужих слов в уголовном производстве, если страна уже решила его внедрять, должен быть предельно четко регламентированным, понятным, его следует использовать с максимальным соблюдением основоположных принципов уголовного процессуального права в исключительных случаях. Но на Украине он введен размыто, нелогично и с высокими рисками нарушения незыблемых прав человека в случае применения.

Как следствие в парламенте появилась законодательная инициатива по исключению из УПК Украины статьи 97 (законопроект № 2112 от 28 января 2013 года, внесенный народным депутатом Украины Геннадием Москалем).

Автор законодательной инициативы считает такую норму абсурдной и аргументирует свое предложение, ссылаясь на мнения правозащитников, убежденных, что практическое применение такой нормы создает «потенциальную уязвимость прав и свобод человека, гарантированных Конституцией Украины, Общей декларацией прав человека ООН, Конвенцией о защите прав человека и основоположных свобод».

В частности, по мнению народного депутата, исключить статью 97 необходимо потому, что уголовное преследование сможет основываться на непроверенной или недостаточно проверенной информации, распространенной третьим лицом. На этом вся репрессивная машина государства может включиться на полную мощность против человека, если одно лицо ссылается на «факты», которые имеют признаки преступления, услышанные от другого лица без обязательного допроса распространителя информации, установления достоверности этой информации и т.п. «Фактически речь идет об уголовном производстве, основанном на обычных сплетнях и слухах, которые наносят вред человечеству много лет», — отмечает г-н Москаль, напоминая, что такого процессуального закона на территории современной Украины не было за всю ее историю, его не имел даже НКВД.

С ним согласились и эксперты Главного научно-экспертного управления парламента, указав, что действующая конструкция, особенно с учетом отсутствия запрета на показания с чужих слов из неизвестного источника, не будет способствовать установлению истины по делу, поскольку свидетель не будет нести ответственность за неправдивость информации, а потенциальная угроза признания доказательствами слухов противоречит принципу, что обвинение должно основываться только на доказательствах, достоверность которых можно проверить. Дополнительно эксперты рекомендуют исключить и положения части 6 статьи 95 УПК Украины, что вывод или мнение лица, дающего показания, могут признаваться судом доказательствами в определенных случаях (поскольку доказательства должны объективными свидетельствованиями, а не личным мнением).

Тем не менее профильный Комитет по вопросам верховенства права и правосудия, полностью соглашаясь с доводами г-на Москаля, отправил проект на доработку субъекту законодательной инициативы.

Вполне вероятно, что пока устранение такого института нецелесообразно в связи с активным расследованием преступлений относительно давних событий, но это не оправдывает права на существование института показаний с чужих слов в том виде, в котором он предусмотрен действующим УПК Украины.