Если инвестор не полностью выполнил свои обязательства, хотел ли он наступления правовых последствий сделки? Является ли инвестиционный договор физического лица, иностранца внешне­экономическим? Какие правовые последствия нарушения порядка иностранного инвестирования?

На эти вопросы судам придется искать ответы с начала — Верховный Суд Украины, рассмотрев дело о недействительности инвестиционного договора в кассационном порядке, определением от 20 октября 2010 года направил его на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Собственно, спор состоит в следующем. В сентябре 2004 года ООО «К» обратилось в суд с иском к ООО «Г», ООО «У» и гр-ну А. о признании недействительным дополнительного соглашения от 30 января 2004 года к договору о совместной деятельности от 27 июня 2002 года. Исковые требования обосновывались тем, что на момент его заключения гр-н А., гражданин Российской Федерации, не был зарегистрирован как субъект предпринимательской деятельности, не имел идентификационного номера, а вместе с ними и необходимого объема гражданской дееспособности для заключения такого договора. Также истец утверждал, что гр-н А. не имел намерения исполнить свое обязательство и не желал наступления реальных правовых последствий заключенной сделки.

Решением Шевченковского районного суда г. Киева от 2 июня 2009 года, оставленным без изменений определением Апелляционного суда г. Киева от 27 января 2010 года, исковые требования удовлетворены частично, а именно: признано недействительным дополнительное соглашение от 30 января 2004 года к договору от 27 июля 2002 года, возложено обязательство на ООО «К» вернуть гр-ну А. 1 065 000 грн.

Принимая такое решение, суд исходил, среди прочего, из того, что при заключении спорного соглашения гр-н А. не имел необходимого объема гражданской ответственности, поскольку дополнительное соглашение является внешнеэкономическим договором, для заключения которого гр-н А. должен был действовать как субъект хозяйственной деятельности, но в соглашении отсутствуют доказательства его регистрации в качестве субъекта предпринимательской деятельности и присвоения ему как предпринимателю идентификационного номера государственного реестра, что является обязательным условием для осуществления внешнеэкономической деятельности на Украине и заключения гражданско-правовых сделок. Такой вывод коллегия судей ВСУ опровергла.

В статье 1 Закона Украины «О внешне­экономической деятельности» дано определение внешнеэкономическому договору: это материально оформленная сделка двух или большего количества субъектов внешнеэкономической деятельности (ВЭД) и их иностранных контрагентов, направленная на установление, изменение или прекращение их взаимных прав и обязанностей в ВЭД. В свою очередь, ВЭД — это деятельность субъектов хозяйственной деятельности Украины и иностранных субъектов хозяйственной деятельности, основанная на взаимоотношениях между ними, которая осуществляется как на территории Украины, так и за ее пределами.

Сторонами внешнеэкономического договора являются национальные субъекты хозяйственной деятельности (в частности, физические лица) и иностранные субъекты хозяйственной деятельности.

Судом первой инстанции не установлено, что гр-н А. является субъектом хозяйственной деятельности или постоянно проживает на Украине, поэтому нельзя установить, являются ли стороны дополнительного соглашения субъектами ВЭД, а заключенное между ними соглашение — внешнеэкономическим договором.

Также суд первой инстанции обосновывал недействительность спорного соглашения нарушением законодательства об инвестиционной деятельности со стороны гр-на А. Однако и эти доводы коллегия судей ВСУ сочла недостаточными.

В частности, дополнительное соглашение было заключено к договору о совместной деятельности по инвестированию строительства. Согласно статье 1130 Гражданского кодекса (ГК) Украины, статье 5 Закона Украины «Об инвестиционной деятельности» и статье 1 Закона Украины «О режиме иностранного инвестирования», сторонами договоров о совместной деятельности и инвестиционных договоров могут быть физические лица, в том числе иностранцы.

При этом ВСУ указывает, что суд первой инстанции оставил без внимания то, что гр-н А. как физлицо, а не как субъект предпринимательской деятельности присоединился к договору о совместной деятельности по инвестированию строительства, а поэтому вывод об отсутствии необходимого объема дееспособности гр-на А. при заключении спорного соглашения является необоснованным.

Также Верховный Суд не посчитал достаточным основанием недействительности спорного соглашения отсутствие у гр-на А. идентификационного номера, отметив, что в соответствии со статьей 7 Закона Украины «О государственном реестре физических лиц — плательщиков налогов и других обязательных платежей» такой номер является обязательным для использования предприятиями, учреждениями, организациями всех форм собственности при заключении гражданско-правовых соглашений, а статьей 11 этого Закона предусмотрена ответственность физлиц, которые не подают информацию для внесения в реестр или подают ее в искаженном виде, но такое нарушение не является основанием для признания сделки недействительной, поскольку не влияет на правовые последствия ее заключения.

Также не свидетельствует о недействительности спорного дополнительного соглашения нарушение гр-ном А. требований Законов Украины «О режиме иностранного инвестирования» и «Об инвестиционной деятельности» (внесенные по соглашению денежные средства не были зарегистрированы как иностранные инвестиции, не была подана декларация об объемах и источниках осуществления инвестиций, не велся отдельный бухгалтерский учет и отчетность операций, не открыты отдельные счета в учреждениях банка Украины для осуществления расчетов по соглашению), поскольку в соответствии с частью 2 стати 13 Закона Украины «Об инвестиционной деятельности» незарегистрированные иностранные инвестиции не дают инвестору права на получение льгот и гарантий, установленных этим законом, но не влияют на действительность сделки, поскольку не изменяют ее правовых последствий.

Отдельно ВСУ указал на неправильность выводов суда первой инстанции относительно отсутствия у гр-на А. цели исполнения соглашения и наступления преду­смотренных им правовых последствий.

В частности, вывод Шевченковского райсуда обоснован тем, что по условиям договора гр-н А. должен был внести в строительство жилого дома в г. Киеве 6 968 975 грн, а в результате получить в собственность 1950 м2 жилой площади, 300 м2 нежилой площади и 10 гаражных мест.

Согласно части 5 статьи 203 ГК Украины, сделка должна быть направлена на реальное наступление правовых последствий, обусловленных ею. Поскольку гр-н А. выполнил свои обязательства только частично, суд первой инстанции расценил это как нежелание наступления реальных последствий. Но, как отмечает ВСУ в своем определении, согласно части 4 пунк­та 7 постановления Пленума Верховного Суда Украины № 9 «О судебной практике рассмотрения гражданских дел о признании сделок недействительными» от 6 ноября 2009 года, сделка может быть признана недействительной только на основаниях, предусмотренных законом, и с примене­нием последствий недействительности, предусмотренных законом. Неисполнение сторонами обязательств, которые возникли на основании сделки, имеет значение только для определения последствий ее недействительности, но не для признания сделки недействительной.

Таким образом, коллегия судей ВСУ пришла к выводу, что постановленные по делу ранее решения подлежат отмене, а дело — направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.