Наличие льготных налоговых режимов и прочих стимулов фискального характера становится залогом привлечения в страну инвестиций, пополнения национального бюджета и создания рабочих мест для собственного населения, нередко — за счет других государств, менее искусных в вопросах налогово-регуляторного креатива.

 

Урезать ставки

Впрочем, международные организации, в том числе Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), реализующая План по противодействию размыванию базы налогообложения и перемещению прибыли (Base Erosion and Profit Shifting — BEPS), всячески стремятся пресечь эту налоговую идиллию. И небезосновательно: вот уже несколько лет льготные налоговые режимы находятся в поле зрения авторитетных международных организаций после нескольких скандалов, связанных с утечками информации, в ходе которых раскрылись невиданные масштабы международных налоговых схем. Наиболее резонансными из них были Offshore Leaks (2013 год), Luxembourg Leaks (2014 год), прошлогодний Panama Papers, а также недавний Paradise Papers.

Однако лидеры рейтинга налоговой привлекательности не собираются идти на попятную даже в негласном противостоянии ОЭСР. Для того чтобы оставаться конкурентоспособными в мире как закулисных, так и вполне явных налоговых интриг, бойцы невидимого налогового фронта выстраиваются на законодательные позиции, потрясая (во всех смыслах) нормативно-правовыми актами, предусматривающими фискальные инициативы и неоднозначные положения, сулящие бизнесу и частным инвесторам разнообразные преимущества.

Чтобы не утратить фискально-дружелюбный имидж, некоторые государства идут на радикальные меры, урезая ставки корпоративного налога и радикально меняя режимы налогообложения прибыли. Это не означает, что они действуют в ущерб себе, скорее наоборот: их бюджеты пополняются за счет регистрационных взносов и ежегодных сборов за поддержание компаний, налогов на доходы сотрудников, налогов на репатриацию прибыли и т.д. К примеру, с начала 2017 года Польша ввела ставку корпоративного налога 15 % вместо стандартных 19 % для малого бизнеса, а также для бизнеса любого размера в первый год его деятельности. А Венгрия сейчас составляет серьезную конкуренцию для Кипра (ранее имевшего самую низкую ставку корпоративного налога в Европейском Союзе — 12,5 %), уменьшив ставку налога на прибыль в 2017 году с 19 % до 9 %. На очереди — Королевство Нидерландов, которое, согласно коалиционному соглашению между четырьмя партиями недавно избранного парламента на 2017 — 2021 годы от 10 октября 2017 года, планирует снижение основной ставки корпоративного налога, составляющей сегодня 25 %, до 21 %, а по ставке 16 % намеревается облагать первые 200 000  евро прибыли.

Что касается смены режимов налогообложения, то некоторые страны начали применять налог на выведенный капитал, суть которого состоит в том, что прибыль облагается налогом лишь в случае ее вывода (например, при распределении дивидендов). Если же она реинвестируется в бизнес, то налогообложению не подлежит. Таким образом стимулируется операционная деятельность локальных компаний и происходит удержание капитала. Данная система применяется в Эстонии и Грузии, а 28 июля 2017 года закон о налоговой реформе, предусматривающий аналогичные изменения, был принят в Латвии. Литва и Украина также рассматривают перспективы введения налога на выведенный капитал.

 

Альтернативные структуры

Следуя в русле BEPS, некоторые юрисдикции формально начали борьбу с так называемыми кондуитными компаниями, главная цель использования которых заключается в перемещении прибыли без ее долгосрочного аккумулирования в таких компаниях и без ведения ими реальной операционной деятельности. При этом задача сохранения налоговой привлекательности этих стран по-прежнему стоит на повестке дня для их правительств. Например, в Нидерландах в коалиционном соглашении на 2017 — 2021 годы для этой цели заложена налоговая мини-реформа, предусматривающая введение налога на репатриацию роялти и процентов для борьбы с shell companies при перемещении таких инвестиционных доходов в низконалоговые юрисдикции. Однако при этом предусмотрена и отмена 15-процентного налога на дивиденды с целью притока иностранных инвестиций и стимулирования инвестирования в форме корпоративного (долевого) участия. Таким образом, Королевство Нидерландов формально выполняет требования BEPS, фактически оставляя возможность для существования кондуитных компаний, но профинансированных иным образом.

Новые регуляторные веяния порождают спрос и на современное оружие для налоговых баталий, коим становятся альтернативные структуры — фонды и трасты. Основная цель их применения — неразглашение информации о конечном бенефициарном собственнике. К примеру, швейцарский альтернативный инвестиционный фонд предлагает высокий уровень конфиденциальности при достижении числом его вкладчиков необходимых пороговых значений. Трасты обязаны вести реестры конечных выгодоприобретателей, но законодатели некоторых государств освободили их управляющих от документирования шагов, предпринимаемых для выявления конечного выгодополучателя, что фактически дает возможность избежать декларирования данных о таких лицах (Германия). Есть и другие способы обеспечения конфиденциальности: в Великобритании, к примеру, в реестре может быть указан класс бенефициаров траста (при наличии такого класса) без указания конкретных лиц, если установить их невозможно.

Еще один ключевой тренд в современном налоговом планировании — смена резидентности, активно используемая как юридическими, так и физическими лицами, а потому отобразившаяся в национальных законодательствах некоторых стран в формате, преследующем налоговые цели. В случае с юридическими лицами применяется стандартная уловка — разница в правилах определения налоговой резидентности, существующих в различных государствах. Так, наиболее распространены критерий места инкорпорации компании и критерий основного места, откуда осуществляется руководство компанией (тест управления и контроля). В итоге может возникнуть ситуация, когда юридическое лицо не будет налоговым резидентом ни одного государства. Яркий пример — корпорация Apple, структурировавшая две дочерние ирландские компании таким образом, что они не выступали налоговыми резидентами ни Соединенных Штатов Америки, откуда управлялись и контролировались, ни Ирландии, где были инкорпорированы. В итоге эффективная ставка налогообложения для их прибыли, полученной в пределах ЕС, составила всего 0,005 %.

 

Смена резидентности

Тактика смены резидентности может быть взята на вооружение и при решении проблемы раскрытия конечного бенефициарного собственника. Директива ЕС 2015/849 предусматривает создание реестров конечных бенефициарных собственников европейских компаний, что может быть нежелательно для некоторых из них, к примеру, из соображений безопасности. В таких случаях возможен вариант инкорпорации компании за пределами ЕС с последующим ее редомицилированием в государство — член ЕС. При этом в «принимающем» государстве для определения налоговой резидентности компании должен применяться тест управления и контроля.

Если будет доказано, что компания эффективно управляется и контролируется с территории такого государства, она может получить подтверждение резидентности от уполномоченных государственных органов, пользоваться преимуществами соглашений об избежании двойного налогообложения, стороной в которых выступает «принимающее» государство ЕС, не раскрывая сведений о конечных выгодоприобретателях, так как в реестр вносятся сведения лишь о конечных бенефициарных собственниках непосредственно инкорпорированных в ЕС компаний. Примером юрисдикции, законодательство которой делает возможной описанную схему, является Королевство Нидерландов, его налоговые органы весьма лояльны в вопросах подтверждения налоговой резидентности.

Для физических лиц вопрос смены налоговой резидентности стал особенно острым в последнее время в связи с повсеместным присоединением государств к Стандарту ОЭСР об автоматическом обмене информацией о финансовых счетах. В результате обмена информация о зарубежных финансовых счетах становится доступной налоговым органам государства резидентности владельца таких счетов. Если же лицо является резидентом юрисдикции с лояльным административным и налоговым режимом, то передача сведений о его финансовых счетах налоговым органам такой юрисдикции нивелирует риски, возникающие в ходе обмена. Поэтому многие государства сейчас активно упрощают правила получения их резидентности посредством инвестирования. Именно с этой целью 14 июля 2017 года парламент Республики Кипр проголосовал за законодательные изменения, благодаря которым физическое лицо отныне может стать налоговым резидентом Кипра за 60 дней, а не соблюдая 183-дневный срок, как было ранее.

Как видим, современный ландшафт налогового планирования становится все менее гладким в силу влияния инициатив антиофшорной направленности, активно продвигаемых международными организациями. Тем не менее законодательство отдельных государств позволяет реализовывать процесс налогового планирования в более лояльном формате. Поэтому главная задача налоговых юристов и всех причастных в условиях современных боевых действий на налоговом фронте корреспондирует с главной задачей философа, определенной Эпиктетом: понимать, что он может контролировать, а что — нет. Процесс деофшоризации неизбежен, и традиционные налоговые схемы, верой и правдой служившие бизнесу в недавнем прошлом, постепенно отмирают. Однако в схватке за инвестиции многие государства внедряют новые фискальные стимулы, которые могут стать прочным и надежным подспорьем для бизнеса и частных лиц в борьбе за налоговую эффективность.

 

МЫТЮШИНА Валерия — юрист LEMAN International Law Group, г. Киев