Одну из ключевых ролей в построении цифрового государства и общества играет финансовая сфера, которая и сама стремительно меняется под влиянием IT. О трендах цифровой трансформации финансовых учреждений, регуляторных барьерах внедрения FinTech и роли юристов в этих процессах, а также об особенностях юридического сопровождения IT-сектора в целом «Юридической практике» рассказали Сергей Чорный, управляющий партнер киевского офиса МЮФ Baker McKenzie, и Максим Глотов, руководитель группы FinTech в киевском офисе МЮФ Baker McKenzie.

— Каковы основные направления цифровой трансформации финансовых учреждений?

Максим Глотов (М.Г.): Я бы выделил три основных. Есть глобальные инициативы, такие как, например, BIAN (Banking Industry Architecture Network). Это некоммерческая организация, разрабатывающая открытые стандарты для банков для автоматизации их процессов. Концепция BIAN предлагает разбить бизнес-процессы в банке (например, открытие счета) на множество микропроцессов, которые можно собрать, как конструктор, из услуг, предоставляемых разными поставщиками на рынке (что-то разработает сам банк, что-то он может приобрести у конкурента, а что-то — у независимого поставщика). Трансформация такого масштаба требует полного переосмысления финучреждением своей деятельности и займет довольно много времени и ресурсов. Но такой игрок станет, как сейчас модно говорить, agile, то есть очень юрким, способным быстро перестроить свои процессы. Но при этом имплементация презюмирует наличие на рынке достаточного количества поставщиков нужных услуг, а также законодательства, позволяющего исключить живого человека из участия в соответствующих процессах. Если говорить об Украине, то наша IT-индустрия стремительно развивается, поэтому мы ожидаем значительного увеличения IT-компаний, которые будут предлагать соответствующие услуги. Что касается законодательства, то тут процессы, очевидно, будут происходить медленнее.

Второй важный тренд — это точечное применение банками технологий для решения отдельных задач. Так, например, банки начинают пользоваться услугами облачных сервисов для построения определенных бизнес-процессов. В мире этот тренд уже практически стал нормой. В Украине, мне кажется, банки более осторожно используют эти возможности. Но вдохновляющие примеры уже есть. Интересно, что в силу нормативных требований Национального банка Украины локальные поставщики имеют определенные преимущества. Это заметно даже по возрастающему количеству предложений на рынке.

Третий тренд — наиболее распространенный. Но он скорее относится к диджитализации в целом, а не к цифровой трансформации. Так, банки часто оцифровывают свои каналы продаж или коммуникацию с клиентами (либо значительно улучшают существующий цифровой канал связи). Есть мнение, что в этом направлении наши банки преуспели даже больше, чем европейские (более качественные приложения, большее количество сервисов, доступных онлайн, и т.д.).

— Все больше внимания привлекают системы и сервисы, альтернативные традиционному банкингу: криптовалюты, Libra. Что классические финучреждения могут им противопоставить?

Сергей Чорный (С.Ч.): Традиционные банки сильны в построении традиционных систем, таких как процессы внутреннего комплаенса и финансового мониторинга. Это требует значительных ресурсов. Более того, законодательство, как правило, отстает от технологий и не позволяет в полной мере пользоваться всеми существующими преимуществами, такими как дистанционная идентификация. Поэтому новые игроки нередко передают часть своих бизнес-процессов на аутсорсинг традиционным банкам. И в этом нет ничего зазорного. Мы живем во время глобальной конкуренции, когда твой конкурент находится на расстоянии одного клика, сделанного пользователем по клавиатуре компьютера или дисплею мобильного устройства. Таким образом, аутсорсинг является очень эффективной управленческой практикой, позволяющей сфокусироваться компании на своей ключевой сильной стороне.

М.Г.: Кроме того, я бы сказал, что банки уже ничто не сдерживает и от самостоятельного выхода на крипторынок. Посмотрите на примеры выпуска наибольшими банками США своих собственных stabelcoin.

— Украину традиционно называют в числе лидеров IT-индустрии. Справедливо ли это для сегмента FinTech?

М.Г.: Если речь идет о глобальном рынке, то я бы сказал, что украинские и условно украинские IT-компании действительно сильны в сфере IT-аутсорсинга. Так, например, если вы посмотрите на топ-100 аутсорсинговых компаний (данный рейтинг составляет Международная ассоциация профессионалов аутсорсинга), то вы там сможете найти много знакомых названий. Что касается FinTech-компаний, то, согласно новой редакции каталога, выпущенного FinTech-ассоциацией, на внешних рынках свои услуги предлагают менее половины компаний. Но, судя по опросу, у большинства компаний большие амбиции, и они планируют выход на внешние рынки в ближайшем будущем, в основном на рынки стран ЕС. Думаю, что именно эти инициативы и будут определять глобальные позиции нашей страны.

С.Ч: К сожалению, большинство украинских IT-компаний пока не уделяют должного внимания правовым аспектам своей деятельности, в том числе надлежащему оформлению своих договорных отношений с иностранными партнерами. Для быстроразвивающихся бизнесов это грозит существенными потерями и даже несет риск приостановления или сворачивания проектов. Максим и я пытаемся разъяснить украинским компаниям значение и ценность юридического сопровождения их деятельности и надеемся на изменение ситуации в скором времени. Многие компании просто не имеют (или же не считают необходимым) выделять какой-либо разумный бюджет для оплаты услуг юридического консультанта. По этой причине, в частности, рынок юридического сопровождения IT-компаний и IT-проектов пока очень незначителен и развивается медленно. Но мы видим перспективы и готовим специалистов для этой отрасли юридических услуг — именно здесь строит свою профессиональную карьеру Максим, и я уверен в успехе, как репутационном, так и финансовом.

— А какова ситуация в Украине с точки зрения модернизации регулирования и практического применения новых технологических решений в финансовом секторе?

М.Г.: Что касается практического применения технологий, то, я думаю, мы в тренде: у нас развиты все основные направления, такие как платежи и розничное кредитование. Ни для кого не секрет, что в Украине одна из наиболее быстро развивающихся криптоиндустрий. Также активно развивается направление управления персональными финансами. Но, на мой взгляд, для значительного расширения используемых инструментов могут потребоваться определенные изменения в законодательстве. В упоминаемом мною каталоге также говорится, например, о недостаточном регулировании дистанционной идентификации.

Как известно, Национальный банк Украины сейчас готовит фундаментальные изменения к платежному законодательству, которые должны убрать много преград для выхода на рынок новых инновационных компаний. Таким образом, наша страна может привести свое регуляторное поле в соответствие с режимом, применяемым в странах ЕС. Но даже после этого вопросы будут возникать все время. В тех же странах ЕС регулятор не всегда сразу может определить, в какую категорию компаний можно отнести заявителя, поскольку регулированию обычно (как и у нас) подлежат не технологии, а виды услуг. Поэтому, чем более инновационной является услуга, тем сложнее ее квалифицировать. Я бы сказал, что нормативное регулирование в странах с континентальной системой права обычно отстает от рынка, потому что это регулирование сильно детализировано, а технологии развиваются очень быстро.

С другой стороны, если посмотреть на опыт ЕС, то некоторые FinTech-компании не ожидали изменений в законодательстве, а предлагали свои услуги. Технологию screen scraping, которая позволяла третьим лицам инициировать платежи с банковского счета потребителя, компании в ЕС применяли без специального регулирования. Это привело  к противостоянию с банками и появлению второй платежной директивы  Европейского союза (PSD2)  —  регулирования,  которое  называют «open banking».

— Чем занимаются юристы, специализирующиеся на FinTech? В частности, на чем сфокусирована ваша практика?

М.Г.: Мы консультируем по очень широкому спектру вопросов. В первую очередь это так называемое регулятивное сканирование законодательства на предмет преград для внедрения той или иной технологии или решения. Также разрабатываем типовые условия для их реализации на разных уровнях: B2B, В2С. Помогаем в переговорах с контрагентами по внедрению этих технологий и решений. Основные клиенты — крупные технологические компании и финансовые учреждения. Моя основная практика сфокусирована на платежах, денежных переводах, розничном кредитовании, программах лояльности и идентификации личности.

С.Ч: Мы одними из первых выделили FinTech как особое направление юридических услуг, которым занимается обособленная группа специалистов в нашей фирме. В Киеве лидером этой группы является Максим Глотов. Во всех крупных финансовых центрах мира Baker McKenzie имеет специалистов в этой сфере, и Максим активно с ними сотрудничает и привлекает к участию в украинских проектах.

— На что следует обращать внимание финучреждениям при внедрении FinTech?

М.Г.: Один из типичных рисков страны с континентальной системой права — это детальное регулирование разных сфер общественных отношений. В Украине этот феномен выражен особенно ярко. Поэтому при внедрении любого FinTech-решения можно натолкнуться на те или иные регуляторные преграды. Роль юриста как раз и заключается в том, чтобы оценить, насколько высок риск несоблюдения требований и какие могут возникнуть последствия. Клиент, как правило, сам решает, осуществлять имплементацию или нет, в зависимости от тех выводов, к которым пришли юристы при оценке того или иного решения.

(Беседовал Алексей НАСАДЮК,

«Юридическая практика»)