В статье под названием «Где защитят землепользователей», опубликованной в «ЮП» № 47 (515) от 20 ноября 2007 года, ее автор — начальник отдела обобщения судебной практики Высшего административного суда Ук­раины (ВАСУ) Олег Головенко ставит под сомнение обоснованность рекомендаций президиума Высшего хозяйственного суда Украины (ВХСУ) «О некоторых вопросах подведомственности и подсудности дел хозяйственным судам» (Рекомендации) № 04-5/120 от 27 июня 2007 года и приходит к безо­сновательному выводу относительно подсудности земельных споров, чем вводит в заблуждение субъектов земельных правоотношений.

Между тем позиция начальника отдела обобщения судебной практики ВАСУ, изложенная в рассматриваемой статье, свидетельствует:

— о ее несовместимости и выпадении из правовых реалий, сложившихся со вступлением в законную силу Кодекса административного судопроизводства Ук­раины (КАС);

— о противоречии позиции практике Вер­ховного Суда Украины (ВСУ);

— об упрощении автором ее обоснования ссылкой на постановление Пленума ВСУ «О практике применения судами земельного законодательства при рассмотрении гражданских дел» № 7 от 16 апреля 2004 года;

— об игнорировании автором законодательных предписаний, системный анализ которых позволяет сделать вывод о необходимости учитывать суть правоотношений для определения подсудности споров.

Во избежание противоправной недооценки принятых ВХСУ Рекомендаций, неправильного понимания их целесообразности и обоснованности и, в частности, вопроса подсудности земельных споров, предлагаю еще раз рассмотреть тему, затронутую Олегом Головенко.

Из анализируемой статьи следует, что принятые ВХСУ Рекомендации являются некой самодеятельностью судебного органа, возникшей при наличии полной правовой определенности. Однако это не так, и сведущие в данном вопросе полностью присоединятся к такому выводу.

Известно, что со вступлением в законную силу КАС и созданием административных судов последние на фоне нечетких законодательных формулировок начали рассмат­ривать споры, разрешение которых выходит за пределы компетенции административных судов. Как раз во время такой неопределенности в вопросе размежевания компетенции между административными и хозяйственными судами, при полном невмешательстве (а по сути, бездеятельностью) ВАСУ для урегулирования ситуации и были приняты Рекомендации ВХСУ, направленные на преодоление сложившегося кризиса.

Принятие этих самых Рекомендаций стало результатом своевременной систематизации ВХСУ сложившейся судебной практики (прежде всего, ВСУ) по вопросу подсудности споров, анализ которой через призму соответствующих законодательных предписаний позволил сделать изложенные в Рекомендациях выводы и дать обоснованный ответ на вопрос «Где защитят права субъектов хозяйственной деятельности при наличии спора о праве с органом государственной власти или органом местного самоуправления?». Необходимо подчеркнуть, что эти Рекомендации адресованы именно хозяйственным судам (а не административным, как утверждает автор статьи), поскольку, и это очевидно, именно суды хозяйственной юрисдикции являются применителями положений, касающихся их компетенции.

Указывая на сложившуюся судебную практику по вопросу подсудности и ее систематизацию в Рекомендациях, необходимо привести ряд убедительных примеров.

Так, во-первых, в своем информационном письме № 3.2.-2005 от 26 декабря 2005 года ВСУ отметил, что для разграничения споров на хозяйственные и административные такой критерий деления, как субъектный состав спора, является недостаточным. Из письма усматривается, что для разрешения вопроса подсудности споров необходимо определить суть сложившихся правоотношений между сторонами спора, одной из которых является орган государственной власти или местного самоуправления.

Во-вторых, проиллюстрировать такие утверждения можно хотя бы на примере постановления ВСУ (коллегии Судей судебной палаты по административным делам) от 27 марта 2007 года. Так, ВСУ отмечает, что наличие спора о праве (предметом спора по делу является право пользования земельным участком, переданным решением Киевского городского совета для эксплуатации и обслуживания складских помещений) исключает рассмотрение этого спора в порядке административного производства. Аналогичная позиция ВСУ прослеживается и в ряде других его постановлений, в частности, от 5 декабря 2006 года (спор о праве пользования охотничьими угодьями), от 28 ноября 2006 года (спор о выселении и взыскании неустойки), от 22 мая 2007 года (спор о признании недействительными публичных торгов).

В связи с наличием такой практики ВСУ автор анализируемой статьи демонстрирует:

— либо осознанное желание проигнорировать эту практику, тем самым совершив попытку исключить наличие взаимосвязи между существующей судебной практикой и Рекомендациями;

— либо несогласие с позицией ВСУ по вопросу подсудности хозяйственных и административных споров, что в контексте призыва следовать предложенной автором альтернативе бессмысленно и некорректно;

— либо банальное незнание указанной судебной практики ВСУ, что, учитывая занимаемую им должность, кажется «немного абсурдным».

Однако, вопреки всему изложенному, просматривается убежденность автора статьи в том, что его позиция относительно подсудности земельных споров подтверждена позицией ВСУ, закрепленной в постановлении Пленума ВСУ «О практике применения судами земельного законодательства при рассмотрении гражданских дел» № 7 от 16 апреля 2004 года. Следует подчеркнуть, что ссылкой на постановление Пленума ВСУ № 7 автор анализируемой статьи, как отмечалось выше, упростил себе процесс обоснования избранной позиции, не ставя, видимо, перед собой задачу полного и всестороннего исследования анализируемого вопроса. Постановление Пленума ВСУ № 7 было принято в 2004 году (то есть до вступления в законную силу КАС), в связи с чем оно не могло освещать проблемы подсудности, возникшие со вступлением в законную силу КАС, и регулирует иные аспекты земельных споров.

Значительная часть земельных споров, использованных в качестве иллюстрации автором анализируемой статьи, возникает с участием органа местного самоуправления, который, в соответствии с предписаниями Земельного кодекса Украины, распоряжается землями соответствующей территориальной общины.

Именно участие в споре такого органа и дезориентировало начальника отдела обобщения судебной практики ВАСУ, который, как усматривается из содержания статьи, придерживается мнения о том, что единственным критерием деления споров на хозяйственные и административные является субъектный состав участников такого спора.

Между тем, как уже отмечалось, для разграничения споров на хозяйственные и административные такой критерий деления, как субъектный состав участников спора, является необходимым, но недостаточным. Как справедливо указывается в информационном письме ВСУ № 3.2.-2005 от 26 декабря 2005 года и в Рекомендациях, для определения подсудности спора необходимо учитывать суть спорных правоотношений. Данный вывод сделан судебными инстанциями, исходя из анализа следующих законодательных предписаний, неучтенных автором анализируемой статьи.

Так, с учетом предписаний части 3 статьи 22 Закона Украины «О судоустройстве Украины», в соответствии с которыми местные хозяйственные суды рассматривают дела по спорам, возникающим из хозяйственных правоотношений, а также иные дела, отнесенные процессуальным законом к их подсудности, и требований статей 1, 4¹, 12 Хозяйственного процессуального кодекса Украины (ХПК), хозяйственные суды рассматривают дела в порядке искового производства, когда состав участников спора соответствует предписаниям статьи 1 ХПК, а правоотношения, из которых возник спор, имеют хозяйственный характер.

Принимая во внимание содержание статьи 3 Хозяйственного кодекса Украины, правомерным является вывод о том, что спор является хозяйственным и подведомственен хозяйственному суду при наличии следующих условий:

— участие в споре субъектов хозяйствования;

— наличие между сторонами хозяйственных отношений, ­урегулированных Гражданским кодексом Украины, Хозяй­ственным кодексом Украины, иными актами хозяйственного и гражданского законодательства, в рамках которых возникает спор (спор о праве между субъектами хозяйствования, возникший из хозяйственных правоотношений);

— отсутствие в законе нормы, прямо предусматривающей разрешение такого спора судом иной юрисдикции.

Понятие «дело административной юрисдикции» определено в статье 3 КАС, где под таким делом понимается переданный на разрешение административного суда публичноправовой спор, в котором хотя бы одной из сторон является субъект, осуществляющий властные управленческие функции на основе законодательства, в том числе во исполнение делегированных полномочий. То есть делом административной юрисдикции является переданный на разрешение административного суда публично-правовой спор, возникший между двумя (несколькими) конкретными субъектами относительно их прав и обязанностей в конкретных правоотношениях, в которых хотя бы один субъект законодательно уполномочен властно управлять поведением иного (иных) субъектов, а эти субъекты, соответственно, обязаны выполнять требования и предписания такого субъекта.

В статье 3 КАС также определено и понятие «субъект властных полномочий», которым (субъектом) является орган государственной власти, орган местного самоуправления, их должностное или служебное лицо, иной субъект при осуществлении им властных управленческих функций на основе законодательства, в том числе во исполнение делегированных полномочий. Из содержания данного определения усматривается, что необходимым признаком субъекта властных полномочий является осуществление им властных управленческих функций (а не просто его присутствие в правоотношениях, как ошибочно полагает начальник отдела обобщения судебной практики ВАСУ), причем эти функции должны осуществляться соответствующим субъектом именно в тех правоотношениях, в которых возник спор.

Если же субъект (в том числе орган государственной власти, орган местного самоуправления, их должностное или служебное лицо) в спорных правоотношениях не осуществляет указанных властных управленческих функций (относительно иного лица — участника спора), то такой субъект не пребывает «при осуществлении управленческих функций» и не имеет установленных нормами КАС признаков субъекта властных полномочий. Следовательно, спор при участии последнего должен разрешаться хозяйственным судом.

Таким образом, от дел хозяйственной юрисдикции при участии субъектов хозяйственной деятельности и субъектов властных полномочий административные дела отличаются особым содержанием правоотношений между сторонами и предметом исковых требований.

Возвращаясь к земельным правоотношениям, следует отметить, что земельные споры, связанные с защитой некоего имущественного права (например, права собственности на земельный участок, права пользования земельным участком и т.д.) путем обжалования действий или актов органов местного самоуправления, государственных органов (их должностных лиц), являются именно спорами о праве в рамках хозяйственных правоотношений, в которых соответствующие субъекты хозяйствования не пребывают в подчинении относительно органов местного самоуправления и государственных органов.

Таким образом, все вышеизложенное опровергает выводы начальника отдела обобщения судебной практики ВАСУ о том, что за защитой земельных прав (при наличии спора о праве) хозяйствующим субъектам необходимо обращаться в административные суды. Более того, умозаключения, сделанные должностным лицом ВАСУ в анализируемой статье, могут вновь привести к правовой неопределенности среди хозяйствующих субъектов в вопросе подсудности хозяйственных и административных дел, на устранение которой направлены Рекомендации.

В завершение хотелось бы выразить надежду, что позиция автора анализируемой статьи — должностного лица ВАСУ, под­крепленная сентенцией о способности только административных судов защитить земельные права граждан и юридических лиц, не является принципиальной позицией ВАСУ.

ДЕДИЩЕВА Виктория — юрист ООО «Юри­дическая фирма «Легат», г. Киев