Как быть в ситуации, когда физическое лицо, участник общества с ограниченной ответственностью, умирает, а его наследники выражают желание стать полноправными участниками такого общества, но само общество в лице остальных участников против такого развития событий. Чье желание в таком случае является определяющим?

Привели к единообразию

Стоит заметить, что долгое время судебная практика по данному вопросу оставалась неоднородной. Этому, в частности, способствовала и первоначальная редакция статьи 53 Закона Украины «О хозяйственных обществах» (Закон), часть 3 которой предусматривала, что при передаче доли (ее части) третьему лицу происходит одновременный переход к нему всех прав и обязанностей, принадлежавших участнику, который отступил ее полностью или частично. При желании такая формулировка позволяла сделать вывод, что с переходом к лицу, которое не является участником, права на долю в уставном капитале общества происходит переход к нему и права участия в таком обществе, а само лицо автоматически приобретает статус участника общества. Однако Законом № 997-V от 27 апреля 2007 года статья 53 была изложена в новой редакции, которая подобные выводы не допускала в принципе.

Казалось бы, Пленум Верховного Суда Украины (ВСУ) четко и однозначно разъяснил данный вопрос: сначала в пункте 9 постановления «О судебной практике по делам о наследовании» от 30 мая 2008 года № 7 — решая спор о наследовании доли участника предпринимательского общества, необходимо учитывать, что это допускается статьями 130, 147, 166 Гражданского кодекса (ГК) Украины, статьями 55, 69 Закона Украины «О хозяйственных обществах» и не подпадает под запрет пункта 2 части 1 статьи 1219 ГК Украины. При этом наследуется не право, а право на долю в уставном (складочном) капитале. Затем ВСУ дал разъяснение в постановлении «О практике рассмотрения судами корпоративных споров» от 24 октября 2008 года № 13 — принятие решения о вступлении наследника (правопреемника) участника в общество с ограниченной ответственностью (общество с дополнительной ответственностью) относится к компетенции общего собрания участников общества (пункт 30).

Правовая позиция относительно того, что приобретение лицом доли одного из участников общества в порядке наследования не влечет автоматического приобретения им права участия в обществе, нашла свое дальнейшее отражение в определении ВСУ от 3 июня 2009 года, постановлениях Высшего хозяйственного суда Украины (ВХСУ) от 16 июня 2009 года (дело № 2/114-76 (03/62-76), 9 июня 2010 года (дело № 6/384), 21 сентября 2010 года (дело № 14/186), 24 марта 2011 года (дело № 6/76), определении и решении Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел от 14 декабря 2011 года и от 20 февраля 2013 года соответственно, а также в других судебных актах.

Таким образом, преимущество в этих противоположных интересах наследника участника и общества предоставлялось именно последнему в лице остальных участников. Логика законодателя в таком случае понятна — хозяйственные общества создаются путем объединения имущества участников с целью получения прибыли, где личное доверие занимает не последнее место, вместе с тем к наследнику участника такого доверия может и не быть, а потому исключительно другие участники вправе решать, допускать ли наследника к управлению обществом.

Вразрез с судебной практикой

Однако ВХСУ в постановлении от 18 декабря 2012 года по делу № 5004/879/12 пришел к выводам, которые идут вразрез с устоявшейся судебной практикой и, на мой взгляд, нивелируют суть корпоративных отношений.

Суд кассационной инстанции дал толкование части 5 статьи 147 ГК Украины, согласно которой доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью переходит к наследнику физического лица или правопреемнику юридического лица — участника общества, если уставом общества не предусмотрено, что такой переход допускается лишь с согласия остальных участников общества. По мнению суда, анализ указанной нормы свидетельствует о том, что она предусматривает право участников общества с ограниченной ответственностью предусмотреть в уставе общества необходимость получения согласия других участников общества на его вступление в общество. При этом судам необходимо учитывать, что такое согласие может быть выражено как единогласно принятым решением общего собрания участников о принятии наследника или правопреемника в состав участников общества, так и другим способом, подтверждающим волеизъявление каждого из участников общества. Если уставом переход доли в уставном капитале к наследникам или правопреемникам не ограничен необходимостью получения согласия других участников общества, доля участника общества переходит к его наследникам или правопреемникам на основании документов, удостоверяющих право на наследство или правопреемство.

Здесь следует отметить, что аналогичный вывод содержится и в пункте 3.2.4 рекомендаций президиума ВХСУ «О практике применения законодательства при рассмотрении дел, возникающих из корпоративных отношений» от 28 декабря 2007 года № 04-5/14.

Проверяя правильность разрешения спора по сути, кассационный суд указал, что поскольку наследственное имущество, на которое выдано свидетельство, состоит из доли в уставном капитале общества, принадлежащей умершему участнику, то физическое лицо — наследник приобрело право участника общества с долей в уставном капитале, равной той, которая принадлежала умершему участнику.

В постановлении ВХСУ от 27 марта 2013 года по делу № 5010/674/2012-К-25/15 расширил эти правовые выводы. Так, суд кассационной инстанции отметил, что анализ положений законодательства свидетельствует о том, что пункт 2 части 1 статьи 1219 ГК Украины устанавливает общее правило, а часть 5 статьи 147 ГК Украины формулирует исключение из него и предусматривает право участников общества с ограниченной ответственностью предусмотреть в уставе необходимость получения наследником участника согласия других участников общества на его вступление в общество. Если уставом общества не предусмотрено, что переход доли в уставном капитале к наследникам допускается только с согласия остальных участников общества, то переход права на долю в уставном капитале (ее части) влечет переход к наследнику прав, принадлежавших участнику-наследодателю, а значит, и право на участие в обществе. В таком случае переход доли в уставном капитале общества к наследнику физического лица осуществляется по факту смерти физического лица — участника общества, что подтверждается документом, удостоверяющим право на наследство, и не требует получения наследником согласия других участников на его вступление в общество.

По мнению ВХСУ, часть 5 статьи 147 ГК Украины расширила возможности наследования доли в уставном капитале общества, а потому предписания статьи 55 Закона, определяющие, что обязательным условием вступления наследника в состав участников общества является предоставление на это согласия обществом в лице его высшего органа управления — общего собрания участников, применяются в случае, если правопреемство произошло до вступления в силу ГК Украины.

Право на долю и право на участие

Логика ВХСУ, на первый взгляд, понятна. И описанные правовые выводы основываются ориентировочно на следующей формуле: право на участие в обществе определяется и обусловливается правом на долю в уставном капитале общества, следовательно, переход последнего автоматически предопределяет переход и первого. Однако такие выводы противоречат действующему законодательству.

Право участия в обществе — это личное неимущественное право и не может отдельно передаваться другому лицу (статья 100 ГК Украины). Такая правовая конструкция логично свидетельствует о том, что право участия в обществе как неимущественное право может передаваться только вместе с чем-то другим, например, с имущественным правом — правом на долю в уставном капитале общества. Однако действующее законодательство не содержит ни одной правовой нормы, которая бы прямо или косвенно указывала на то, что при переходе (в порядке наследования) права на долю в уставном капитале общества происходит переход и права на участие в обществе, или на то, что право на долю в уставном капитале общества не может существовать и реализовываться отдельно или самостоятельно от права на участие в обществе. Даже часть 5 статьи 147 ГК Украины, которая, по мнению ВХСУ, «устанавливает исключение из общего правила», оперирует исключительно понятием «доля в уставном капитале».

В состав наследства не входят личные неимущественные права и право на участие в обществах (статья 1219 ГК Украины). Законодатель в данной статье решил дополнительно подчеркнуть, что право на участие в обществах не наследуется.

Наследники участника имеют преимущественное право вступления в общество (часть 1 статьи 55 Закона). Наследники участника могут отказаться от вступления в общество, а последнее, в свою очередь, может отказать в принятии в него наследника (часть 2 статьи 55 Закона).

Предписания статьи 55 Закона не вступают в коллизию с нормами части 5 статьи 147 ГК Украины. Об этом косвенно свидетельствует и тот факт, что, принимая ГК Украины, законодатель не вносил соответствующих изменений в статью 55 Закона, следовательно, считал и исходил из того, что никаких противоречий в этом случае не возникает. Или же законодатель просто «забыл» о такой несогласованности правовых норм, что кажется маловероятным и неприемлемым.

Право на долю в уставном капитале общества как неимущественное право и право на участие в обществе как имущественное право — это составляющие корпоративных прав. Предписания статьи 55 Закона позволяют утверждать, что приобретение права участия в обществе и в целом корпоративных прав и обязанностей наследником доли участника происходит исключительно по процедуре вступления-принятия в общество. Приобретение права участия в обществе ставится в зависимость, в первую очередь, от волеизъявления самого общества в лице остальных участников и, конечно, от волеизъявления наследника, который приобрел право на долю в уставном капитале общества.

Новое веяние

Казалось бы, отсутствие коллизий в законодательстве и единство судебной практики свидетельствуют об устойчивости и стабильности гражданского оборота. Однако как расценивать судебные решения ВХСУ по делам № 5004/879/12 и № 5010/674/2012-К-25/15? Как новое веяние в судебной практике, которое коренным образом изменит подходы в наследовании корпоративных прав, или как незначительный и случайный сквозняк, бросивший вызов спокойным и взвешенным тенденциям? Представляется, что свое слово должен сказать ВСУ, но есть одно «но» — при желании ВХСУ.

 

ШЕСТЕРНИН Виталий — адвокат, г. Луцк