Сегодня можно наблюдать множество мнений, позиций и дискуссий о функции процессуального руководства, которой прокуроров наделил Уголовный процессуальный кодекс (УПК) Украины в 2012 году, и особенно о соотношении этой функции и надзорной. Для уменьшения эмоциональной составляющей споров и направления дискуссий в конструктивное русло понадобится определенное время, в течение которого как теоретики, так и практики будут переосмысливать нововведения, анализировать имеющуюся практику и, наконец, начнут оценивать ее с позиции беспристрастных исследователей, готовых видеть перспективные пути улучшения существующей модели.

Для начала предлагаем уже сейчас взглянуть на то, каким образом процессуальный руководитель взаимодействует со следователем и обеспечивает сбор доказательств в уголовном производстве.

Несмотря на введение принципа несменяемости прокурора в уголовном производстве, процессуальный руководитель является не просто лицом, которое, исходя из собственного опыта, понимает, какое значение имеют те или иные доказательства в суде, а лицом, поддерживающим обвинение в конкретном уголовном производстве, процессуальное руководство расследованием которого он осуществляет. Следовательно, именно процессуальный руководитель должен быть непосредственно заинтересован в количестве и качестве собранных доказательств и может направлять расследование в необходимую сторону.

Возникает вопрос: должен ли прокурор собирать доказательства и инициировать каждый шаг следователя в процессе сбора доказательств? А может, он, напротив, должен ждать конкретных результатов самостоятельной деятельности следователя и, оценив их, принимать решение о достаточности полученных доказательств для обвинения лица в суде?

Разобраться в этом вопросе помогло проведенное при поддержке Международного фонда «Возрождение» исследование деятельности процессуального руководителя в уголовном производстве. В ходе анкетирования, интервью и обсуждения в фокус-группах с участием процессуальных руководителей прокуратур различных уровней, следователей, адвокатов и следственных судей поднимались вопросы организации прокурором процесса сбора доказательств и взаимодействия со следователями. Выяснилось, что и сами прокуроры имеют довольно разные точки зрения на этот счет. Их мнения о характере взаимодействия процессуального руководителя со следователем в процессе расследования разделились. Так, 42 % опрошенных прокуроров в той или иной степени поддерживают утверждение о том, что прокурор организует весь процесс расследования, а следователь лишь выполняет его указания. С другой стороны, 46 % опрошенных не разделяют такой позиции относительно роли прокурора.

Опрошенные прокуроры приводили в пример довольно широкий диапазон ситуаций, начиная от самостоятельного проведения или участия в проведении следственных действий и их инициирования и заканчивая оценкой уже собранных самостоятельно следователем доказательств. По словам респондентов из «непрокурорской среды», бывают также ситуации, когда процессуальный руководитель совершенно не знает о ходе конкретного закрепленного за ним уголовного производства.

Обратившись к материалам надзорных производств, мы нашли формальные подтверждения активной позиции прокурора в процессе сбора доказательств.

Это прежде всего планы расследования, которые, очевидно, согласовывались следователями с прокурором в начале расследования или составлялись процессуальным руководителем совместно со следователем. Здесь стоит отметить, что такие планы были в наличии лишь в 24 из 305 проанализированных производств (то есть всего в 8 %), что явно не дает оснований для уверенного вывода о распространенности на практике такого подхода. Мы увидели довольно большое количество указаний, предоставленных процессуальным руководителем следователю, — в 75 из 303 проанализированных надзорных производств, то есть в каждом четвертом производстве. Впрочем, такой довольно большой процент производств, по которым предоставляются письменные указания, в определенной степени нивелируется отношением самих процессуальных руководителей к этой форме их взаимодействия со следователями. Нередко прокуроры рассматривают письменные указания только как инструмент «фиксирования своей работы» на случай проверки руководством или как средство воздействия (хотя и не слишком эффективного) на недобросовестного следователя. Большой неожиданностью стали результаты анонимного анкетирования процессуальных руководителей: выяснилось, что 44 % опрошенных считают письменные указания пустой формальностью, а 26 % — не относят их к эффективному инструменту уголовного производства, поскольку в основном хватает устных указаний. Только 23 % респондентов отметили, что указания значительно помогают, и только 7 % сказали, что без них осуществлять руководство расследованием невозможно. Одним из ярких примеров формального отношения с указаниями стали названные одним из прокуроров случаи самостоятельного составления процессуальными руководителями не только самих указаний, но и формальных ответов на них от имени следователя.

Ситуация осложняется тем, что количество предоставленных письменных указаний публикуется в официальных статистических данных. Поэтому руководители прокуратур пытаются его поддерживать на неизменном уровне «на всякий случай» (например, чтобы исключить какие-либо нарекания высшего руководства по поводу ухудшения работы над производствами). Возможно, поэтому, согласно официальным статистическим данным, указания предоставляются в каждом третьем (а не в четвертом, как это показали результаты нашего исследования) производстве. Безусловно, указания не обязательно являются письменными. Прокуроры отмечали, что на практике они нередко предоставляют или координируют процесс расследования устно, по телефону, по электронной почте и с помощью других средств связи.

Среди участников фокус-групп были прокуроры, которые акцентировали внимание на том, что фактически сами «инициируют проведение почти каждого следственного действия» и непосредственно проводят некоторые из них. На самом деле такие случаи довольно редки. По результатам опроса, почти половина (47 %) процессуальных руководителей отметили, что участвуют в проведении следственных действий в 5 % уголовных производств. Еще 25 % респондентов подтвердили свое участие в проведении следственных действий в 20 % уголовных производств. В то же время 9 % респондентов сказали, что не участвуют в следственных действиях вообще, 8 % — участвуют в большинстве производств, 8 % — в половине производств, 3 % — почти во всех производствах.

В случаях непосредственного участия прокуроров в основном интересуют допросы и следственные эксперименты. Несмотря на то, что судья, обосновывая приговор, учитывает только те показания, которые были предоставлены в суде, прокуроры, желающие убедиться в твердости позиции допрашиваемого лица, принимают участие в его допросе еще во время досудебного следствия. Кроме того, они понимают, что полученный во время досудебного следствия психологический контакт с допрашиваемым лицом поможет им правильно построить тактику допроса лица в суде.

Стоит отметить, что другие участники опроса (следственные судьи, адвокаты и следователи) несколько иначе видят ситуацию с осуществлением прокурорами процессуального руководства. Преимущественно они говорили о случаях пассивного ожидания собранных следователем доказательств и полностью готовых материалов для принятия необходимого процессуального решения (об избрании меры пресечения, уведомлении о подозрении, составлении обвинительного акта и его направлении в суд). Кроме того, они приводили и примеры неосведомленности процессуального руководителя в уголовном производстве, в результате чего допускались процессуальные нарушения со стороны следователей. В дальнейшем это приводило к ситуациям, когда законность тех или иных действий следователя во время сбора доказательств обжаловалась следственному судье, которому прокурор не мог четко объяснить свою позицию из-за незнания хода проведения того или иного следственного действия.

Проблемы, связанные со взаимодействием прокуроров со следователями, каждая сторона видит по-своему. Прокуроры чаще всего жалуются на недостаточность инструментов влияния на следователей. Они утверждают, что не имеют эффективных рычагов, чтобы заставить недобросовестного следователя работать. При этом настаивают на том, что «следователь — это процессуально зависимое от прокурора лицо, это фактически его помощник», и часто указывают на ошибочность решения о декриминализации ответственности следователя за невыполнение указаний прокурора. С другой стороны, даже в этих условиях опрошенные следователи жалуются на ограничение прокурорами их самостоятельности и невозможность проводить расследования по своему усмотрению. Кроме того, следователи говорят о нежелании отдельных прокуроров углубляться в процесс расследования. При этом речь идет не о какой-то категории производств (допустим, несложных, где прокуроры не видят необходимости погружаться в процесс), а об определенной категории процессуальных руководителей: «Есть такие, кто действительно принимает участие, а есть такие, которые просто приходят, подписывают и все».

В условиях существования столь разных подходов хотелось бы иметь четко очерченные индикаторы, указывающие любому прокурору формат его взаимодействия со следователем и глубину погружения в процесс расследования для организации сбора доказательств. Однако таких индикаторов нет в нормативно-правовой базе, и ни один из опрошенных нами прокуроров не смог сослаться на какие-либо используемые им источники.

Поэтому можно предположить, что для избрания формата взаимодействия прокурора со следователем и определения степени личного участия в расследовании процессуальные руководители могут учитывать различные факторы. Среди них — резонанс производства, категория расследуемого преступления или его степень тяжести, а также сложность, связанная с эпизодичностью или большим количеством пострадавших или обвиняемых и т.п. Кроме того, в реальной жизни на это влияет также загруженность прокурора, компетентность, профессионализм и загруженность конкретного следователя, позиция стороны защиты и многие другие факторы. Очевидно, что такие факторы требуют выявления, систематизации и дальнейшей обработки для построения общего алгоритма действий процессуального руководителя в уголовном производстве и системы управления качеством работы прокурора, которая основана на минимальных требованиях к осуществ­лению процессуального руководства в уголовном производстве.

ОРЛЕАН Андрей — доцент, ведущий научный сотрудник юридического факультета Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, д.ю.н., г. Киев