Алексей Алчевский (1835 год, г. Су­мы — 7 мая 1901 года, г. С. ­Петербург) известен как предприниматель, промышленник, меценат, коммерции советник, создатель первого в Российской империи акционерного ипотечного банка и финансово-промышленной группы. Его именем назван город Алчевск (Луганская область), основанный в связи со строительством металлургического завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ныне — «Алчевский металлургический комбинат»).

В финансовом отношении предприятия Алчевского опирались на его банки — Харьковский Торговый банк и Харьковский Земельный банк, он был главным их акционером и, кроме того, председателем правления Харьковского Земельного банка (Харьковский Торго­вый банк был основан в 1868 году, Земельный — в 1871-м. К слову, Харьковский Торговый банк был третьим в Российской империи учреждением акционерного коммерческого кредита после Петербургского Частного и Московского Купеческого банков. Земельный банк был первым в стране акционерным ипотечным банком).

В обстановке экономического кризиса 1899—1902 годов, получив отказ в помощи от Министерства финансов, 7 мая 1901 года Алчевский покончил с собой под поездом на Царскосельском вокзале Петербурга (по другой версии — был убит). Смерть Алчевского и последовавшие за ней банкротства ряда промышленных фирм и банков стали одним из наиболее драматичных эпизодов экономического кризиса начала 1900-х годов, известного как «харьковский крах».

Министерство финансов, проведя проверку упомянутых финансовых учреждений, выявила множественные нарушения. Долги Торгового банка достигли астрономической суммы в 7 миллионов рублей. По распоряжению Министерства проведено общее собрание акционеров Торгового банка, на котором было принято решение об обращении к властям с просьбой о привлечении руководства банков к уголовной ответственности. После сообщения о принятых на собрании решениях курс акций «аффилированного» Земельного банка резко, более чем втрое, упал. Так как в деле фигурировали одни и те же лица (члены правления Земельного банка Любарский-Письменный, Орлов, Журавлев и Голев, бухгалтер Юркевич и член ревизионный комиссии Лысогоренко и должностные лица Торгового банка те же Любарский-Письменный, Орлов, а также Абрамов, Владимир Алчевский, Куксин, Авилов и Суханов), обвиненные в разного рода злоупотреблениях по правлению, заведованию и распоряжению капиталами названных банков, уголовные процессы ­были объединены в один. Судебный процесс над сподвижниками промышленника Алчевского прогремел на всю Российскую империю, он вошел в историю как «Дело харьковских банков».

Из материалов судебного дела известно, что события происходили следующим образом. Складочные капиталы банков по состоянию на 1901 год составили около одного и девяти миллионов рублей соответственно. В числе учредителей обоих банков был Алексей Алчевский. Он владел 15 тысячами акций и, пользуясь доверием остальных акционеров банков, являлся полновластным распорядителем деятельности названных финансовых учреждений. Под воздействием Алчевского оба банка слились в единое учреждение, «объединенное в своих операциях его волей». Оба банка даже помещались как-бы в одном помещении — в стене, разделяющей оба здания, был устроен ход из одного банка в другой. Личный состав правлений и служащих банков также способствовали объединению их, в подтверждение чего в приговоре приведены «указания на одновременное совмещение некоторыми подсудимыми должностей в обоих банках и на связи родства и свойства между собой и Алчевским». Но еще теснее были связаны оба банка производившимися между ними финансовыми операциями, которые сводились к тому, что Земельный банк переводил значительную часть своих средств в Торговый банк, а оттуда средства эти поступали главным образом в распоряжение Алчевского и членов правления обоих банков или учреждений и лиц, связанных с Алексеем Алчевским. «Таким образом, сказано в приговоре, Торговый банк служил как бы проводом, по которому средства из Земельного банка поступали в распоряжение указанных лиц». В дальнейшем, отметим, большинство средств «инвестировались» в развитие промышленных проектов, прежде всего — Донецко-Юрьевского металлургического общества, но в рамках «Дела харьковских банков» это отдельно не исследовалось.

Финансовые отношения обоих банков описываются следующим образом: «В 1896 году Торговый банк имел из средств Земельного банка на текущем счету и на вкладах 3,6 миллиона рублей, а в 1901 году общая задолженность Торгового банка Земельному достигла 5,5 миллиона рублей». Принятие Торговым банком таких сумм противоречило его уставу, согласно которому он мог от одного лица принять не более 8 % своего основного и запасного капиталов, вместе взятых.

Проведенная проверка установила, что до 1896 года вклады Земельного банка в Торговый происходили из неизвестных источников. С 1897 года, после отделения запасного капитала от других средств банка, начал производиться заклад запасного капитала в различных кредитных учреждениях, а привлеченные таким образом суммы в основном оседали в Торговом банке. Запасной капитал Земельного банка, числившийся по балансу в размере около 3 миллионов рублей, оказался полностью заложен, а в кассе банка при проверке оказалось менее 300 тысяч рублей. В то же время Земельный банк в 1898—1901 годах привлек более 6 миллионов рублей посредством заклада листов, предоставленных заемщиками, в досрочное погашение выданных им ссуд. Эти действия правления в отчетах не отображались и стали известны лишь в ходе правительственной проверки.

Также было установлено, что средства, аккумулированные в Торговом банке, использовались Алчевским и другими высшими должностными лицами банка. По учету векселей, сумма долга составила более 2,5 миллиона рублей. Председателю и членам правления предоставлялись крупные ссуды без достаточного обеспечения или с постепенным возвратом обеспечения, но без возврата заемных средств. Так, одному из руководителей была выдана ссуда в размере 82,5 тысячи рублей под акции металлургического завода, биржевая цена которых составляла 48,7 тысячи рублей, хотя, по уставу банка, залог по ссудам должен был составлять 90 % выдаваемой суммы. Кроме того, все упомянутые лица пользовались в Торговом банке кредитом под залог процентных бумаг (в нарушение устава банка) — сумма долга по этим обязательствам составила более 6,5 миллиона рублей.

Члены правления Тор­гового банка покупали для себя за средства банка процентные бумаги и под эти бумаги брали ссуды, а в случае убытка при продаже нередко записывали разницу за собой долгом «по переходящим суммам» (то есть «безнадежной задолженностью»).

Алексей Алчевский, кроме того, был сделан фиктивным корреспондентом банка, и по корреспондентскому счету задолжал более 300 тысяч рублей, ему же возвращены ценности, обеспечивавшие ссуду в 720 тысяч рублей, которая вследствие этого осталась без обеспечения.

Члены правления банка и Алчевский также делали из кассы банка «временные позаимствования», достигшие в пике своем 10 миллионов рублей, а на момент проверки — 7 миллионов. Понятно, что в отчетах Торгового банка ничего из вышеперечисленного не отображалось.

На момент проверки в кассе Торго­вого банка оказалось всего 60 тысяч рублей. Реализация имущества банка позволяла погасить не более половины всех долгов (львиная доля которых приходилась на Земельный банк). Торговый банк был ликвидирован.

Последний баланс Земельного банка также не соответствовал действительности, а его отчеты были наполнены недостоверными сведениями. Запасной капитал банка был практически полностью заложен. В балансе скрыто убытков более чем на 2 миллиона рублей. Ввиду невозможности получения средств из Торгового банка в полном объеме убыток Земельного банка определен комиссией в размере 4,7 миллтона рублей. Новое правление банка, кроме того, обязали выкупить все заложенные листы досрочного погашения.

Для покрытия убытков израсходован остаток запасного капитала банка и часть складочного (основного). «Санационные меры» также включали: наложение дополнительного взноса на каждую акцию, дополнительные выпуск 7 тысяч акций и значительную правительственную денежную помощь.

Что касается подсудимых, они отделались относительно легко. Следствию якобы не удалось доказать корысть и преднамеренность действий членов правления банка. Суд вынес решение о лишении членов правления всех прав состояния и приговорил к содержанию в исправительных арестантских отделениях на срок от 1,5 до 3,5 лет. Несмотря на кассационные прошения, приговор был оставлен Сенатом без изменения.