В нашем государстве сегодня обнажился целый ряд критически важных проблем: оборона государства, экономика, социальная сфера, права человека — список продолжается до бесконечности. Эксперты уверяют: многие из них можно решить, последствия предупредить или минимизировать, а при наименее благоприятном исходе — добиться справедливого наказания для виновных, если поработать над самой масштабной — проблемой становления независимого суда на Украине. По мнению председателя Совета судей Украины Валентины Симоненко, ее можно разрешить. Каким способом и в какие сроки — судья Верховного Суда Украины рассказала в интервью для нашего издания.

 

— Валентина Николаевна, сегодня у общества накопилось много вопросов к судьям, но главный из них: будет ли суд на Украине независим?

— Будет! И я утверждаю это не потому, что я оптимист или потому что я судья, а в силу того, что это объективная реальность. А объективное всегда приходит. Рано или поздно. Я не могу сказать, что это случится завтра или осенью, или весной, но суд на Украине будет независимым. Нам просто по-другому нельзя, даже если мы сильно захотим.

 

— Каков ваш прогноз по срокам?

— Два-три года. Не больше.

 

— Я думал год…

— Нет, надо пару-тройку лет, потому что для этого необходимо изменить сознание людей.

 

— Вы имеете в виду судей?

— В том числе и судей, но я говорю о людях в целом. Если помните, в 2012 году Совет судей Украины при содействии Украинско-швейцарского проекта провел исследование, в рамках которого искали ответ на вопрос: «Является ли суд на Украине независимым?». Тогда во всех судах в один день опросили посетителей судов, которые являются участниками судебных процессов. В частности, вопрос звучал так: «Считаете ли вы, что суд был независим, рассматривая ваше дело?». Я не помню точные цифры, но более 50 % опрошенных сказали, что суд был независимым. Еще примерно пятая часть респондентов ответили, что суд скорее был независимым, нежели упрежденным. В итоге более 70 % лиц, участников судебного процесса, назвали суд на Украине независимым.

Вторая часть опроса была адресована людям, которые не сталкивались c решением проблем в судебном порядке, то есть не были сторонами или участниками судебного рассмотрения дела. Из этой категории респондентов суд назвали независимым примерно 7,9 %.

 

— То есть зависимость судов — это преимущественно общественное мнение?

— К такому же выводу пришли и европейские эксперты: люди, которые тем или иным образом сталкиваются с судом, больше доверяют суду, чем люди, которые о суде знают только понаслышке. А это говорит о манипуляции сознанием. Следовательно, необходимо менять сознание тех, кто хочет суды сделать зависимыми: пытается навязать обществу мнение, что суд в большинстве своем зависим, небеспристрастен, необъективен, что судьи — взяточники и что они непрофессиональны… Надо задуматься: может, это кому-то выгодно?

 

— И, тем не менее, вы выражаете уверенность, что суды станут в действительности независимыми, значит, сознание даже таких заинтересованных лиц можно изменить?

— Государство должно быть заинтересовано в независимости суда. Рано или поздно политики, общественные деятели поймут: пока суд независим — государство стабильно. В нем нет революций. Потому что вера в справедливость и защиту своих прав в суде дает надежду любому гражданину на то, что он сможет защитить или восстановить свои нарушенные права в государственной институции, а не на Майдане или с оружием в руках, и суд примет справедливое решение.

 

— Получается, что если бы судебные решения в 99 % случаях были справедливыми, то Майдана в таком вот формате могло бы не быть?

— Я бы сказала иначе. Если бы люди верили в справедливость суда, то тогда, я не могу утверждать, что Майдана не было бы как явления, потому что он был вызван многими факторами, но, может быть, это не привело бы к таким последствиям.

 

— По сути, это подтверждает поддержку Майдана бизнесом, ведь раньше никто из представителей бизнеса не мог защитить свои права в суде, все знали, что вопросы надо решать через Виктора Татькова (председателя ВХСУ с осени 2010-го по весну 2014 года). Но знаете, есть такое ощущение, что непосредственно сегодня никто не хочет дать суду независимость, скорее, есть желание его переподчинить, например, в целях решения дел определенной категории — против «семьи», но затем эта система может охватить и другие дела. Какой-то процент «справедливых» останется, может, их будет больше, чем прежде, но суды снова не будут независимыми… Есть ли подобное ощущение и у судей?

— Наличие желания отдельных лиц влиять на суд или судебные решения вызывает обеспокоенность: нам хотят навязать те же методы, но уже под знаком борьбы за справедливость и за идеалы революции. Но вот именно сегодня у судей есть уникальная возможность показать, что они могут быть независимыми. Причем следует понимать, что независимость суда — это не абсолютная величина. Нельзя быть независимым от общества и быть членом этого общества. Однако по международным стандартам судья должен быть независим при принятии решения. Именно при принятии решения он должен быть беспристрастен и справедлив. Если нам удастся изменить в этой части сознание людей, на что я очень надеюсь, тогда можно считать, что половина дела по становлению независимого суда сделана.

Действительно, есть проблемы в осознании того, можно ли просить судью о чем-либо, и каким образом это делать. Часто такие обращения принимают вид митингов или прямых угроз судьям и членам их семей. К сожалению, нередко в этом принимают участие средства массовой информации, представители законодательной или исполнительной власти. Такие действия никоим образом не соответствуют европейским стандартам осуществления правосудия. В европейских странах какое-либо влияние на судей неприемлемо.

Такой подход и составляет большую часть проблемы, нужно менять сознание людей. Ведь судей самих по себе не надо агитировать быть независимыми, им надо создать условия, дать возможность быть независимыми.

При этом справедливости ради нужно отметить, что не все судьи понимают пределы независимости. Это ни в коей мере не вседозволенность и анархия. Это свобода принять решение, проанализировать доказательства. Высказать свое мнение без оглядки.

 

— Что вы понимаете под этой возможностью? Что именно надо сделать для создания таких условий?

— С судей надо снять давление, которое на них оказывается. И это не давление Высшего совета юстиции, Высшей квалификационной комиссии судей, как многие ошибочно полагают, благодаря искажению информации об их деятельности. Куда большая потеря независимости происходит в результате ненадлежащего материально-технического обеспечения суда и, как ни странно, деятельности правоохранительных органов.

Почему-то правоохранительные органы считают, что их основная задача — не защищать права людей, а следить за судьями, что сегодня проявляется в повсеместном открытии уголовных производств в отношении судей. Я до недавнего времени не представляла, сколько сегодня уголовных производств открыто в отношении судей по заявлениям участников судебных процессов, которые недовольны принятым решением или имеют намерение повлиять на будущее решение судьи. Совет судей пока собирает эту информацию, но даже уже предварительные результаты ошеломляют. Кроме того, в государстве начата, в прямом смысле слова, кампания по возврату помещений, ранее предоставленных судам. Например, такая ситуация со зданиями апелляционных судов Черкасской, Ровенской области, Винницкого апелляционного административного суда, других.

Кроме того, есть факты, когда по обращениям народных депутатов Украины в отношении судей вносятся в реестр правонарушений сведения о якобы совершенном судьей правонарушении, причем без какой-либо проверки. Справедливости ради надо сказать, что внесение таких сведений по существующим требованиям законодательства по поступившему заявлению осуществляется практически автоматически. И в этой части законодательство требует изменений. Я при этом не говорю о привлечении к уголовной ответственности судей за постановление судебных решений (в том числе и по судебным решения в отношении лиц, участвующих в акциях «Автомайдана»), которые не отменены, что в принципе противоречит международным принципам независимости правосудия. Хотя здесь несколько другая ситуация, которая подлежит в каждом конкретном случае изучению.

Скоро, наверное, не останется ни одного судьи, который не подозревался бы в каком-то преступлении. Причем в подавляющем большинстве случаев это никак не зависит от порядочности судьи. И это невероятное давление. Я могу только представить, какую силу воли надо иметь, чтобы под таким давлением, когда открыто уголовное производство, арестовано имущество, поступают угрозы, еще и работать, а в перерывах между рассмотрением дел ходить на допросы. Такое впечатление, что сегодня считается делом чести написать заявление на судью даже в самых простых ситуациях, таких, например, как арест имущества должника, который не выплачивает алименты. И правоохранительные органы, в свою очередь, готовы и в выходные, и по ночам вносить информацию о производствах в отношении судей в Единый реестр досудебных расследований, заявляя, что они не могут иначе поступить по Уголовному процессуальному кодексу Украины. А ведь юристам известно, насколько «охотно» они обычно это делают по другим заявлениям.

 

— А кто  оказывает экономическое давление на суды?

— Это Министерство экономического развития и торговли, Министерство финансов, Государственная казначейская служба в том числе.

Иллюстративным можно назвать дело с Винницким апелляционным административным судом, о котором я упоминала: ХII внеочередной съезд судей принял решение об обращении к Президенту Украины по поводу давления на суд и нарушения принципа независимости суда.

В настоящее время фактически осуществляются меры по возврату помещений, которые были переданы суду для реконструкции и реконструкция которых уже началась. Кроме того, по различным фактам вносятся сведения в реестр правонарушений, и, как результат, проводятся действия по изъятию документации, касающейся суда и судей.

Наличие кредиторской задолженности по платежам судов также является фактором влияния. Отсутствие денег для приобретения необходимых конвертов, марок и бумаги, приобретение их в долг также ставит суд в зависимое положение как от тех, кто должен выделить такие средства, так и от тех, кто поставляет товары в долг.

 

— Да и поставщики, потенциальные участники судебных споров, тоже могут потребовать лояльности за то, что ждали полгода оплаты.

— Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. И если сегодня этой ситуацией не воспользуются, то гарантий, что этого не произойдет через год, нет.

 

— Не секрет, что сегодня наибольшее влияние на украинских политиков имеют американские коллеги. Они же являются основными лоббистами свободного суда. Какие у них есть механизмы, которые можно было бы использовать в целях независимости украинских судей?

— Мы обсуждали на заседании Совета судей возможности сотрудничества с иностранными проектами, которые работают на Украине. Это и USAID, и проект ЕС «Поддержка реформ в сфере юстиции на Украине», и они обещали оказывать поддержку в становлении независимого правосудия в нашем государстве. Однако если нам самим не удастся изменить отношение государства к судам и судьям, мы готовы обсуждать наши проблемы с международными организациями судей, ассоциациями судей, поскольку есть немало международных протоколов относительно статуса судьи, принципов правосудия, регулирующих стандарты, по которым должны работать суды как органы власти.

Еще раз подчеркну: это надо не судьям, как многие пытаются убедить общество, это надо самому обществу. Судья должен быть независим, но не бесконтролен. И я имею в виду не тот контроль, который осуществляется с целью принудить судью к принятию необходимого решения, а контроль за поведением судьи как в судебном заседании, так и в быту, контроль за законностью и справедливостью судебного решения посредством соответствующих процедур обжалования, контроль за соблюдением судьей этичных принципов и правил. Независимость — это не вседозволенность. Независимость, как я уже говорила, это возможность свободно постановить судебное решение и величайшая ответственность за него и за звание судьи.

 

— Может судья выдержать моральное давление?

— Судьи, как и все люди, относятся к разным психологическим типам, и каждый по-разному реагирует на то или иное проявление давления. Кто-то может просто испугаться, кто-то прагматично решит, что так будет легче. Не бывает идеальных людей, но есть разная устойчивость к давлению. И нужно стремиться к тому, чтобы судья был максимально устойчив к проявлению любого влияния. Но это комплексный вопрос, и в нынешних условиях подбора судейских кадров такую устойчивость проверить невозможно.

 

— Проверить можно только в случае, когда судья начнет рассматривать дело?

— Существует немало психологических тестов, позволяющих проверить устойчивость к незаконному влиянию, но Украина, меняя подход к подбору судей, не пошла по такому пути. У нас какая ситуация? Приходит молодой, имеющий минимальный стаж работы судья — на него даже не нужно специально влиять. Может влиять, например, авторитет должности. Многие почему-то сконцентрировались на том, что председатели судов могут оказывать давление на судей!? Да председатель суда наименьшее зло в этой системе! А только представьте, какое влияние на молодого судью оказывают митинги и любые другие акции под судами, статьи в газетах, выступления по телевизору о том, что все судьи — коррупционеры, с намеком на то, что выступающий представляет определенную структуру или организацию, которая при этом является стороной по делу или имеет отношение к продвижению судьи по службе!

Но если мы хотим в действительности независимого суда, то нужно дать возможность судьям самостоятельно принимать решения. Если решение неправильное или несправедливое, его надо отменять в рамках процессуальных правил или же критиковать в СМИ. Но критиковать решение, а не судью и всех его родственников до пятого колена, выискивая скелеты у него в шкафу. Ведь никто не идеален. Как правило, те, кто выливает на судью ушат грязи, не имеет по делу правовой позиции или проиграл дело в связи с непрофессионализмом и неподготовленностью, и, понимая это, намерен любым путем добиться своего.

 

— Это делается умышленно?

— Когда критикуется решение — критикуется некая правовая позиция. Когда же критика обрушается на судью лично — критикуется вся система. Искусственно создается впечатление, что если к отправлению правосудия допущен такой вот нехороший человек, то все там такие же. Эти закономерности изучены психологами, и многие о таких приемах знают и ими пользуются.

Ведь сегодня только и говорят: «У нас такая плохая судебная система». А система осталась такой, как и была: если посмотреть показатели обжалованных дел и открытых дисциплинарных производств, то они остались на прежнем уровне!

 

— Как представителям СМИ, нам кажется, что это проблема непубличности судей и судов: все знают о десятках несправедливых решений, но никому не известно о сотнях правильных, законных и справедливых.

— Новый Совет судей работает совсем немного, и мы уже приняли решение о создании при Совете судей Украины общественного совета и пресс-центра, которые, надеюсь, в скором времени заработают. Мы убеждены, что судьям, с одной стороны, надо научиться отвечать на выливаемый в массы негатив о судебной власти, а с другой — правильно себя презентовать. А ведь нам есть что сказать и чем похвалиться!

Возьмем для примера Донецкую и Луганскую области: единственные органы, созданные государством, которые на этих территориях до недавнего времени продолжали работать,— это суды! С огромными проблемами столкнулись судьи. У них точно так же, как и у других граждан, проживающих в тех регионах, отбирают дома и автомобили. Перед Апелляционным судом Луганской области выстроили баррикады, здания обстреливают. Некоторые здания судов уничтожены полностью. Жизни судей, как и всего населения этих регионов, подвергаются опасности, но они находят возможность продолжать работу. Да, не проводятся в полной мере судебные заседания, но это связано с тем, чтобы не допустить большой концентрации людей в одном месте, тем самым сберечь их жизни. Да, кто-то может проигнорировать решение или запретить принимать его именем Украины, но судьи продолжают в некоторых судах ходить на работу, защищать права населения, рискуя своей жизнью.

Судьи даже не просят дополнительной защиты, обращаются в МВД лишь с тем, чтобы не снимали с охраны тех сотрудников «Грифона», которые обычно задействованы на охране судов, не переводили эти подразделения для выполнения других, не свойственных им задач. И в такой ситуации мы можем нашим коллегам только создать условия, чтобы они чувствовали нашу поддержку. Например, Совет судей Украины обязал Государственную судебную администрацию Украины организовать условия для временного размещения членов семей судей из зоны активных боевых действий в ведомственном санатории «Шкло» или других государственных санаториях на договорных условиях.

 

— Насколько известно, органы внутренних дел передислоцировались, покинули зону активного конфликта, и это касается и судебной милиции, но ведь эти сотрудники также подчинены и председателю суда.

— Да, они должны выполнять распоряжения председателя, но будут ли они его слушать, если от начальника ГУ МВД области поступает иная команда?

Что в таких условиях может сделать судья? Его же никто в нашей стране не боится. А не боятся потому, что судья сам по себе ничего никому сделать не может. Он-то и решение постановить может лишь в случае, если будет подан иск и заявлено некое исковое требование, и только в рамках процессуальных правил. В таких условиях гарантии надлежащей работы суда — обеспечение другими государственными органами всех принципов работы суда и обеспечение безопасности рассмотрения дел. Ведь как важен для государства Украина факт, что на территориях, занятых незаконными вооруженными формированиями, провозгласивших себя независимыми, продолжают работать государственные органы Украины — суды, граждане Украины к ним обращаются, осуществляется правосудие от имени государства Украина. Но, видимо, никому это не интересно.

 

— Но ведь когда-то судей уважали повсеместно…

— Да, в советское время было так. Но, во-первых, была определенная идеология. А, во-вторых, как мне кажется, даже мысли запугать судью не возникало. Какое бы резонансное дело не слушалось, судье никто не угрожал. Сейчас за угрозы судье, за проведение митинга под судом во время судебного заседания по нужному делу, даже за ложное сообщение о минировании суда платят деньги. Кстати говоря, сообщения о минировании стали очень популярны как способ угроз и способ отложить слушание дела. Судьи и участники судебных заседаний уже не обращают на это внимание. Вы представляете, к каким последствиям все это может привести?

 

— Вернемся к наработкам Совета судей. Помимо пресс-центра, что еще в планах поднятия имиджа судебной власти и становления ее независимости?

— Второе по нашему списку, но не по значимости — Совет судей сегодня разрабатывает направления по укреплению защиты судей. На нашем заседании 11 июля с.г. была создана рабочая группа по разработке предложений по внесению изменений в законодательство в части функционирования судейского самоуправления, независимости и защиты судей.

 

— Законопроекты, конечно, хорошо, но мы уже имеем опыт, когда замечательный проект после горнила Верховного Совета превращался неизвестно во что. Кто будет лоббистом судей в парламенте?

— Я думаю, что лоббистом будет Президент Украины.

 

— Вы знаете это наверняка? Ведь от того, кто внесет проект, зависит его судьба.

— Я склонна так предполагать. Кто, как не Президент Украины, согласно Конституции выступает гарантом обеспечения прав и свобод граждан и кто, как не суд, является инструментом такого обеспечения?

В нынешней ситуации, при всей ее сложности, у судебной власти есть шанс заявить о себе как о равной ветви власти. К процессу подготовки проекта мы намерены подключить международные организации и массмедиа, чтобы популяризировать идеи, которые могут в действительности обеспечить судейскую независимость. Причем общественность и ее представители, приходившие к судьям на собрания, пленумы, съезд, занимают одинаковые позиции с судьями, только говорят несколько на разных языках. Но идеи и стремления одни и те же. Поэтому мы надеемся, что общественность поддержит судей, как она нас поддерживает, не вмешиваясь в конкретные судебные дела, но помогая принимать концептуально правильные решения.

 

— Та же общественность требует немедленного очищения судейских рядов от недостойных представителей, чего не сделано.

— Я согласна, что мы обязаны указать на дверь тем, кто недостоин называться судьями. Но я против спешки в этом процессе.

 

— Но хотя бы тех, кто был причастен к арестам участников майдана, в отношении которых принят специальный закон «О восстановлении доверия к судебной власти на Украине»…

— Это же не означает, что всем судьям, кто имел отношение к таким делам, надо через пять минут указать на дверь.

 

— Но за три месяца действия этого закона что-то можно было сделать? А вопрос откровенно блокируют.

— С точки зрения стремлений общественности, которая в целом правильно оценивает ситуацию, должно быть так: рассматривал такое дело — обязан сам уйти. Но никто не задумывается, сколько судья рассматривал других дел, а это в среднем около 300 дел в месяц! И многие, чьи дела рассмотрены, считают решения справедливыми. И таких дел больше, чем других. Под другими я понимаю дела, в которых надо судить не по формальному закону, а по сердцу, по мудрости, по справедливости. Но этому научить нельзя. И если судья хоть в каком-то деле поступил несправедливо, считаю, что его надо в первый раз предупредить, а во второй — попросить на выход.

Есть процедура увольнения, которая является гарантией судейской независимости, и ее необходимо соблюсти. И для ее проведения надо определенное время, тем более что не работают дисциплинарные органы. Но это не значит, что судей, которые скомпрометировали профессию, не нужно привлекать к ответственности.

 

— К слову о дисциплинарных органах. Процессы вокруг их формирования уже наперед подрывают доверие к ним.

— Я убеждена, что доверие к Высшему совету юстиции, Высшей квалификационной комиссии судей, Временной специальной комиссии зависит не от того, как быстро эти органы будут сформированы, а как они будут работать и из кого состоять, насколько людям, работающим в них, будут доверять и судьи, и общество. И если нам удастся туда направить именно таких людей (а это большая работа), мы получим реально действенные органы, которые смогут навести порядок в судейских рядах. Ведь справедливость должна быть и в отношении судей, не правда ли?

 

— Мы все видели, как тяжело проходили любые кадровые вопросы на недавнем съезде судей Украины. Как вы оцениваете последствия неизбрания членов ВСЮ и ВККС от судейского корпуса (многие ждали этих назначений)?

— То, что произошло на съезде, скорее говорит об ответственности судейского корпуса, чем о его безответственности. После доклада счетной комиссии о количестве голосов, которые набрал каждый кандидат, перед делегатами съезда стал вопрос о том, кто из кандидатов набрал необходимое количество голосов, поскольку закон в этой части написан неоднозначно и вызывает различные толкования. В связи с неоднозначностью подсчета голосов на съезде возникли разногласия. Однако съезд не смог утвердить решение счетной комиссии, поскольку многие делегаты, будучи после голосования уверенными, что свою роль выполнили, покинули помещение, где проходил съезд.

До съезда судьям и обществу навязывали мнение, что судьи должны чуть ли не немедленно определиться со своими представителями в этих органах. Однако был объявлен перерыв в съезде. С моей точки зрения, очень хорошо, что мы никого пока не избрали и, скажем так, смогли взять таймаут, чтобы рассмотреть, кого же мы избираем, в каком порядке, по какой процедуре.

И сейчас Совет судей Украины располагает временем, чтобы выполнить те решения, которые внеочередной съезд судей уже принял: разработать регламент самого съезда и отдельно регламент назначения и увольнения судей Конституционного Суда Украины.

 

— Это тоже в списке первоочередных задач Совета судей?

— Завершение ХІІ съезда судей Украины — сегодня самая первоочередная задача Совета судей Украины. Но если уж и заканчивать съезд, то уже с учетом принятых 19–20 июня решений, и надо выносить на его обсуждение и названные регламенты, и изменения в Положение о Совете судей Украины (недостатки и пробелы которого видны уже за первые недели работы), и другие актуальные для судейского сообщества и общества в целом вопросы.

 

— Когда съезд может быть завершен?

— Мы хотим поставить перед съездом глобальные вопросы: вынести на его рассмотрение три выше названных документа, работа над проектами которых еще ведется; завершить рассмотрение вопроса о стратегии развития судебной власти, поскольку, получив возможность почитать ее проект в перерыве съезда, у судей уже появились дельные замечания. Мы не хотим давать делегатам проекты в день съезда (проекты должны обсуждаться минимум два раза в Совете судей и быть заранее разосланы делегатам вместе с повесткой дня — нельзя голосовать, не зная проектов решений и документов). Также мы обдумываем возможность предварительного выдвижения кандидатов в те или иные органы или хотя бы публикации краткой биографии претендентов (чтобы делегаты знали, за кого им предлагают голосовать) — я очень надеюсь, что мы сможем его завершить в сентябре, но не раньше.

Кроме того, до конца года планируем возобновить работу журнала «Судейское самоуправление» и выпустить первый номер. Но это не будет публикация наших решений, это должен быть банк идей, мыслей, предложений по укреплению и развитию судейского самоуправления; журнал должен стать рупором судейской независимости, источником путей применения международных правил  к нашим реалиям.

 

— Что касается претендентов, члены ВСЮ, ВККС, судьи КСУ будут сталкиваться с не меньшим давлением, чем судьи при рассмотрении дел. Как можно определить их устойчивость к давлению?

— Я не хочу никого из коллег обидеть, но мне представляется, что устойчивость к влиянию приобретается с опытом работы. Многие тушуются только от того, что рядом с ними появляются Генеральный прокурор, Председатель Верховного Суда, министр юстиции. Тут можно не только не отстоять интересы судьи, но и не сформулировать своего мнения по вопросу. У такого судьи должен быть просто железный характер.

 

— Но в Совет судей тоже пришли новые люди.

— Никто из нас никогда не работал в органах судейского самоуправления (мой опыт председательствования в Совете судей г. Севастополя в 1996 году не в счет), хоть многие имеют немалый стаж работы судьей, а есть и такие, кто вообще занимает должность судьи лишь несколько лет. Но у нас в планах (помимо работы над прямыми задачами) — провести специальные обучающие семинары для членов Совета по вопросам международных стандартов. Ведь большинство членов Совета судей не знают иного порядка работы этого органа, чем тот, который был до недавнего времени, и могут действовать по аналогии, что не очень приемлемо, если учесть, что тогда в Совете судей было 11 человек, а сейчас больше 40. Причем коллеги из стран Европы не просто будут рассказывать о наших функциях, но и дадут анализ документам, по которым работает судейское самоуправление в других странах.

 

— Но в европейских странах у таких органов и полномочий больше.

— Бывает по-разному. Но как минимум авторитета у таких структур гораздо больше. Но авторитет и уважение надо завоевывать. В том числе путем разработки мер по укреплению независимости судей, и эту работу я очень хочу довести до конца. Уверена, что это должен быть четкий план, включающий прямые указания на законодательные акты, которые надо изменить, введение ответственности за влияние на судью, меры по предотвращению такого влияния.

 

— Достаточен ли сегодня инструментарий Совета судей, чтобы реализовывать такие планы?

— Как таковых функциональных задач и прав достаточно. Есть проблема иного характера: помимо Совета судей Украины, есть еще советы судей по специализациям. И наши полномочия местами перекликаются. Я думаю, сегодня гораздо важнее полномочий разделение сферы ответственности советов судей разного уровня. Разделение должно быть четким, чтобы была ответственность за результат.

Кроме того, мы считаем необходимым, чтобы органы судейского самоуправления принимали участие в формировании и утверждении бюджета на следующий год. Как минимум присутствие при защите бюджета на заседании Минфина, как максимум — установление запрета на уменьшение бюджета судебной власти, хотя бы в части текущих расходов, судейского вознаграждения и заработных плат работников аппаратов судов.

 

— По последним заявлениям ГСА, есть возможность повысить заработные платы работникам аппаратов судов. Уточните, пожалуйста, за счет чего?

— С зарплатами работников аппаратов ситуация просто критическая. И я не могу понять в этом вопросе государство. На сегодня около 130 человек, достигших предельного возраста, не уволены с должности судьи в отставку, и по этой причине судебная власть израсходовала на вознаграждение им, не осуществляющим правосудие, около 40 миллионов гривен. Депутаты якобы боятся предоставить этим людям полагающуюся разовую выплату при выходе в отставку, но я уверена, что уже потраченные средства перекрыли бы такие затраты. А сколько еще будет потрачено, с учетом того, что количество судей, достигших 65 лет, растет, а парламент неизвестно когда пожелает их уволить?

Эти деньги были заложены в бюджете судебной власти на 2014 год. Судьи их не могут использовать на вознаграждение, но эти деньги могли бы обеспечить достойную оплату труда работникам аппаратов. А они получают в н