Iustitia non novit patrem nec matrem; ­solum veritatem spectat iustitia (лат.) — правосудие не знает ни отца, ни матери; правосудие руководствуется только истиной.

Но так ли это на самом деле? Я имею в виду, конечно, наше, отечественное, правосудие. Готов поспорить, что нет. На фоне частых выступлений представителей судебного цеха о том, что надо избавлять доблестные ряды коллег от коррупционеров и непрофессионалов, схемы сомнительного «сотрудничества» как существовали, так и продолжают успешно существовать. Одна из зарекомендовавших себя таким образом — так называемый «семейный подряд», когда в паре по одному делу, например, работают муж-адвокат и жена-судья (или наоборот). О них знают практически все, кто имеет отношение к судебному цеху, но скромно «закрывают глаза». Впрочем, как правило, и участники такой схемы предпочитают «не светиться» — имеют разные фамилии, явно не участвуют в одном процессе и т.д. Хотя бывают и исключения, как, например, в Хозяйственном суде г. Киева. На этом примере я и хочу затронуть проблему соотношения морали, права и семейных интересов, которая явно ­присутствует в нашем правосудии.

Итак, что говорит нам в этом случае Хозяйственный процессуальный кодекс, ст. 20: «Судья не может принимать участия в рассмотрении дела и подлежит отводу (самоотводу), если он является родственником лиц, которые принимают участие в судебном процессе, или будут установлены другие обстоятельства, которые вызывают сомнение в его беспристрастности. При наличии отмеченных оснований, судья должен заявить самоотвод». Кроме того, можно обратиться и к статье 6 ЗУ «О статусе судей», которая гласит: «…судьи обязаны — не допускать поступков и каких-нибудь действий, что порочат звание судьи и могут вызывать сомнение в его объективности, беспристрастности и независимости». При желании, подобные ссылки можно найти еще в ряде нормативных актов. Казалось бы – вопрос ясен и проблемы нет. Но не все так просто.

В той же статье 20 ХПК говорится о том, что «вопрос об отводе судьи решается председателем хозяйственного суда или заместителем председателя хозяйственного суда». В нашем случае судья и не думала заявлять самоотвод, поэтому сторона (ответчик) обратилась с соответствующим ходатайством. И вот тут начинают возникать нюансы. Например, какие доказательства должна была привести сторона в подтверждение своих доводов? Справку из ЗАГСа? А кто же им ее даст, да и какое право имеет она ее требовать? А имеет ли такое право лицо, рассматривающее ходатайство об отводе судьи? Тоже сомнительно. Ну и что, что у судьи и представителя фамилии одинаковые. В общем, зампредседателя, рассматривающая ходатайство, постановляя определение, отметила, что приведенные сведения «не подтверждены никакими доказательствами».

Но ведь в законе еще сказано, что недопустимо наличие обстоятельств, которые могут вызывать сомнения в объективности и беспристрастности судьи. Имея вышеприведенную информацию, поверит ли сторона в процессе в беспристрастность судьи? Навряд ли. Тем более после того, как суд немедленно постановил определение об обеспечении иска, которое впоследствии было отменено Высшим хозяйственным судом, в част­ности, по мотивам «неадекватности требований истца заявленным исковым требованиям, отсутствию связи между принятыми мерами обеспечения и предметом исковых требований».

Впрочем, механизм и порядок рассмотрения подобных ходатайств об отводе — это только один из возникших вопросов. А вот, например, является ли нарушением закона, если при открытии производства судья и представитель истца находились в т.н. гражданском браке, и в понимании Семейного кодекса проживали одной семьей, а затем вступили в брак и официально зарегистрировали его. Должна ли была судья заявить самоотвод с самого начала производства по делу, или с момента регистрации брака? Или другой нюанс, возникший при буквальном толковании ст. 20 ХПК в контексте фразы «принимает участие в судебном процессе». А если он (муж-адвокат) непосредственно сам в процесс не ходит, а ходят его подчиненные или партнеры, но при этом среди представителей в доверенности числится? Ведь формально он непосредственно в судебном процессе участия не принимает, а реально…

Что интересно, так это понимание в аспекте Семейного кодекса термина «родственники», ибо если читать букву закона, то муж и жена родственниками не являются, а являются супругами. То есть, казалось бы, формально ст. 20 ХПК они нарушить не могли.

Ну, а все остальное — это уже больше из разряда морально-этической стороны, которая в наше время, похоже, мало беспокоит некоторых представителей правосудия. И пока такая ситуация будет сохраняться, на справедливое правосудие надеяться не стоит.

. Поставив на обсуждение читателей данную проблему, редакция в свою очередь обратилась с соответствующими запросами в ряд органов власти (в т.ч. судебной) по поводу разъяснений их позиции в поднятой проблематике.