Судебная эпопея судей, ранее судивших активистов Майдана, Автомайдана, только набирает обороты. Причем судебная практика Высшего административного суда Украины (ВАСУ) меняется в ногу со временем. Теперь суд не считается с некогда нашумевшим «срочным вопросом», зато говорит, что «чуть-чуть не считается».

Информационным поводом для данного материала стало постановление ВАСУ от 16 мая 2016 года (дело № 800/155/16) по делу по иску судьи Дарницкого районного суда г. Киева Ирины Набудович к Высшей квалификационной комиссии судей Украины (ВККС).

9 февраля 2016 года Комиссия рекомендовала Высшему совету юстиции (ВСЮ) рассмотреть вопрос об увольнении судьи за нарушение присяги.

25 января 2014 года следственный судья Набудович удовлетворила ходатайство правоохранительных органов о применении меры пресечения в виде содержания под стражей сроком на 60 дней активиста Автомайдана — гр-на Г., который подозревался в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 296 Уголовного кодекса Украины (хулиганство). Согласно определению, при его принятии судья учла тяжесть наказания, которое грозит гр-ну Г., возраст, состояние здоровье, прочность социальных связей, а также весомость доказательств, свидетельствующих об осуществлении подозреваемым уголовного правонарушения.

13 февраля 2014 года Апелляционный суд г. Киева отменил определение Дарницкого районного суда г. Киева от 25 января. Суд применил более мягкую меру пресечения — домашний арест в определенный период суток.

В ВККС дисциплинарное производство было инициировано обращением ОО «Майдан — Общественный контроль». Принимая решение, ВККС указала, что судья применила исключительную меру пресечения в виде содержания под стражей без наличия оснований, предусмотренных уголовным процессуальным законодательством. Во-первых, со ссылкой на техническую запись судебного заседания 25 января 2014 года Комиссия установила и учла тот факт, что судья отклонила ходатайство адвоката задержанного об исследовании видеозаписи, которая, по мнению адвоката, могла бы опровергнуть наличие обоснованного подозрения в совершении его подзащитным уголовного правонарушения.

Во-вторых, отдельным основанием для заключения о нарушении судьей присяги Комиссия назвала факт несоблюдения предписаний статьи 206 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины. Комиссия пришла к выводу, что на момент рассмотрения ходатайства о применении к гр-ну Г. меры пресечения судья владела информацией, свидетельствующей о возможном применении к подозреваемому чрезмерной силы сотрудниками милиции, к тому же телесные повреждения подозреваемого имели очевидный характер.

Принимая во внимание факт отмены судом апелляционной инстанции определения суда первой инстанции, самостоятельно установив факт несоблюдения истцом процессуальных норм (части 206 УПК Украины), Комиссия пришла к заключению о нарушении присяги судьей.

К слову, в Высшем совете юстиции на публичных мероприятиях подчеркивают, что представляют к увольнению судей (по делам активистов Майдана) не за избрание ими мер пресечения активистам, а за несоблюдение предписаний, в том числе статьи 206 УПК Украины, то есть в связи с несоблюдением прав задержанных.

Но вернемся к делу. Судья обжаловала решение ВККС в суде. Мотивирован иск тем, что решение принято с превышением властных полномочий во время исследования доказательств и установления обстоятельств дела. Кроме того, судья обращала внимание на необходимость соблюдения сроков привлечения судьи к дисциплинарной ответственности.

Как известно, ранее ВАСУ, ВСЮ и ВККС по-разному считали эти сроки. Одни ограничивались годичным сроком, другие — трехлетним, а третьи вообще полагали, что к нарушению присяги сроки не применяются. Недавно точку в «срочном вопросе» поставил Верховный Суд Украины, который предельно ясно заявил, что до 27 февраля 2015 года национальное законодательство не предусматривало срока для осуществления производства относительно увольнения судьи с должности за нарушение присяги, и только с этой даты было установлено, что такое производство осуществляется по правилам и в сроки, предусмотренные для дисциплинарного производства. Действующим законодательством дисциплинарное производство ограничено тремя годами.

Теперь ВАСУ в своем постановлении со сроками считаться не стал. Суд вообще не высказался по поводу «срочного» искового требования судьи, вскользь упомянув лишь о том, что с 11 апреля 2014 года полномочия членов ВККС были прекращены, а новый состав Комиссии заработал только 9 декабря 2014 года.

В своем постановлении суд цитирует норму Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» о том, что право на обращение с заявлением относительно поведения судьи (которое может иметь последствие — дисциплинарную ответственность) имеет каждый, кому известны такие факты. В то же время ВАСУ отметил, что основанием для открытия дисциплинарного производства стало письмо, не соответствующее требованиям к форме заявления (жалобы) относительно ненадлежащего поведения судьи. Собственно, первоначально это письмо было адресовано Министерству юстиции Украины.

Затем ВАСУ цитирует норму о том, что отмена или изменение судебного решения не влечет за собой дисциплинарную ответственность судьи, принимавшего участие в его принятии (кроме отдельных случаев). В то же время суд констатирует, что Апелляционный суд г. Киева, отменяя решение районного суда, установил определенные нарушения требований уголовного процессуального законодательства — недостаточное обоснование и аргументацию избрания самой строгой меры пресечения.

Любопытно, что ВАСУ ссылается даже на апелляционную жалобу адвоката. Так, суд подчеркивает, что адвокат не акцентировал внимание на нарушении судьей норм статьи 206 УПК Украины. Также отсутствует информация о необходимости проведения безотлагательного судебно-медицинского осмотра лица. Более того, в определении суда апелляционной инстанции также не говорится о нарушении следственным судьей статьи 206 УПК Украины.

Возникают риторические вопросы: если ВАСУ указывает на отсутствие связи между принимаемыми судьями решениями и дисциплинарной ответственностью, зачем же сам сравнивает решения апелляции и решения дисциплинарного органа? А если бы апелляция прописала в своем решении о нарушении судьей статьи 206 УПК Украины, исход дела был бы другим? А может, и дело совсем в другом?

Как следует из постановления ВАСУ, Ирина Набудович указала, что сообщать об обстоятельствах применения к гр-ну Г. физической силы со стороны сотрудников милиции и поручать органу досудебного расследования провести исследование фактов, изложенных в пояснениях защитника, необходимости не было. Почему? «Защитник сообщил о самостоятельной подаче соответствующего заявления в орган досудебного расследования», — говорится в документе ВАСУ.

Интересно, что дальше ВАСУ соглашается с доводами ответчика (ВККС), что судья имела основания сделать вывод о необходимости самостоятельного реагирования в порядке статьи 206 УПК Украины. Более того, аргументов у судьи было более чем достаточно: рапорт дежурного милиции, протокол задержания лица, протокол допроса подозреваемого, справка из больницы скорой помощи Киева… Тем не менее суд с ВККС согласился только частично: Комиссия пришла к выводу о нарушении присяги судьей в связи с неисполнением указанной процессуальной нормы, что, по мнению коллегии судей, в полной мере не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Далее суд заговорил о туманности определения «нарушение присяги», тем самым «изобрел» едва ли не универсальный рецепт отмены всех решений о нарушении судьей присяги. Не лишним будет упомянуть, что ранее ВАСУ придерживался позиции, что рекомендации ВККС имеют, простите за тавтологию, рекомендационный характер. Но от этого (теперь бесполезного) аргумента давно отошли даже в самой Комиссии.

Так, по мнению ВККС, допущенные судьей нарушения являются существенными, вызывают сомнения в ее объективности, непредвзятости и несовместимы со званием судьи.

ВАСУ говорит, что определение «объективность» нормативного закрепления не нашло, а его содержание является «довольно абстрактным» и его «сложно проверить». К толкованию этого определения суд подошел посредством Бангалорских принципов поведения судей, которые определяют объективность судьи как необходимое условие для надлежащего исполнения им своих обязанностей; она определяется не только в содержании вынесенного решения, но и во всех процессуальных действиях, сопровождающих его принятие.

ВАСУ идет дальше и говорит о том, что нормами национального права не закреплено и понятие «непредвзятость», а в административном судопроизводстве оно тождественно термину «беспристрастность». Европейский суд по правам человека к понятию «беспристрастность» применяет субъективный и объективный подходы. «Первый подход отображает личные убеждения конкретного судьи по конкретному делу, а второй определяет, были ли достаточные гарантии, чтобы исключить любое сомнение по этому поводу», — подчеркивается в постановлении.

В результате, коллегия судей согласилась с тем, что действия судьи при принятии решения в отношении гр-на Г. не являются безупречными. В то же время коллегия называет преждевременной квалификацию этих действий как нарушение присяги.

«Поскольку исследованные доказательства не дают оснований утверждать о личной заинтересованности судьи в результатах решения дела, об умысле в деяниях истца, то даже при условии установления частичного несоблюдения уголовных процессуальных норм суд не соглашается с выводом о доказанности предвзятости, которая несовместима со званием судьи», — резюмирует ВАСУ.

ВАСУ иск Ирины Набудович удовлетворил, а решение ВККС от 9 февраля с.г. признал противоправным и отменил.

В завершение процитируем один из международных актов: «…необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения…». Это преамбула Всеобщей декларации прав человека, но она, наверное, никогда не будет цитироваться нашими судами.