Недавнее решение Пленума Верховного Суда Украины (ВСУ) о внесении конституционного представления в Конституционный Суд Украины (КСУ) относительно конституционности отдельных пунктов заключительных и переходных положений нового Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» (Закон) стало в последние несколько недель основным информационным поводом для обсуждения и по накалу политической и юридической полемики затмило главное законодательное событие года — вступление в силу конституционных и имплементационных новаций в части правосудия. Почему решение Пленума ВСУ вызвало такой резонанс, а также чем руководствовался Суд, поставив под сомнение конституционность отдельных новаций профильного судейского закона, «Юридическая практика» решила узнать из первых уст — у Председателя ВСУ Ярослава Романюка.

 

— Ярослав Михайлович, решение Пленума ВСУ стало одной из главных топ-новостей последних нескольких недель и уже успело «обрасти» слухами и домыслами, а также вызвало массу вопросов. Например, если ВСУ считает, что в новом профильном законе содержатся недостатки, а его отдельные положения не соответствуют Конституции Украины, почему вы не обратили на них внимание еще тогда, когда соответствующий законопроект был внесен на рассмотрение парламента? Возможно, и не пришлось бы обращаться в КСУ…

— Со своей стороны мы сделали все, чтобы упредить и минимизировать недостатки законодательства о судоустройстве и статусе судей.

Думаю, вы помните, как происходила работа над двумя законами — «конституционным» и профильным, как они попали в здание под куполом. Законопроект о внесении изменений в Конституцию Украины в части правосудия разрабатывался при участии представителей органов власти, судебной системы, адвокатуры, научного юридического сообщества. Он проходил и экспертное, и широкое публичное обсуждение. При этом законопроект «О судоустройстве и статусе судей», наоборот, появился «из ниоткуда», был зарегистрирован в парламенте 30 мая с.г., а уже 2 июня за него проголосовали. Но и в такой ситуации мы успели оперативно отреагировать: изучили законопроект и уже 1 июня с.г. провели Пленум ВСУ, утвердили свое заключение относительно документа, высказав в нем целый ряд замечаний. Это заключение мы оперативно передали в парламент, а также опубликовали на официальном сайте ВСУ. Но, как видим, законодатель не захотел учитывать позицию ВСУ, и 2 июня с.г. Закон был принят фактически в том виде, в котором был инициирован, за исключением нескольких поправок, внесенных народными депутатами с голоса.

 

— Но реакция ВСУ на принятые законодательные новации в виде обращения в КСУ последовала лишь 3 октября с.г. Почему ВСУ медлил четыре месяца и чего ждал?

— С обращением в КСУ мы не медлили, но действительно ждали. Ждали, когда вступят в силу принятые 2 июня с.г. законы. Объясню почему.

Согласно Закону Украины «О Конституционном Суде Украины» (статья 82) и устоявшейся практики КСУ (например, решение КСУ от 14 ноября 2001 года № 15-рп/2001), предметом конституционной проверки могут быть только действующие нормативно-правовые акты. КСУ не проверяет на соответствие Конституции Украины те законы, которые не вступили в законную силу или же исчерпали ее (скажем, закон о государственном бюджете действует в пределах конкретного бюджетного года и по его истечении теряет свою силу). Как известно, Закон был принят 2 июня с.г., но вступил в силу только 30 сентября с.г. одновременно с конституционными изменениями в части правосудия.

30 сентября — это была пятница, а уже 3 октября, в понедельник, состоялся Пленум ВСУ, на котором было принято решение об обращении в КСУ с конституционным представлением. Рассмотрение этого вопроса и принятие соответствующего решения до 30 сентября с.г. не имело смысла, ведь КСУ не мог бы приступить к проверке недействующего закона.

 

— Еще один вопрос, который также сейчас активно обсуждается: вправе ли вообще ВСУ обращаться с конституционным представлением? Ведь ВСУ ликвидируется в соответствии с Законом.

— В соответствии с пунктами 6 и 7 заключительных и переходных положений нового Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» до начала работы Верховного Суда (ВС) в составе, определенном этим Законом, ВСУ действует в том же статусе, с той же структурой и на основании тех же полномочий, которые он имеет в соответствии с прежней редакцией профильного закона, в том числе полномочий на обращение в КСУ относительно конституционности законов, других правовых актов.

Поскольку Верховного Суда в новом составе пока нет, ВСУ не ликвидирован, и, принимая решение об обращении в КСУ, Пленум действовал в пределах своих полномочий.

 

— Судя по реакции на это конституционное представление со стороны отдельных политиков, складывается впечатление, что ВСУ противится судебной реформе…

— Нет, это не так. ВСУ не противится судебной реформе, наоборот, мы за судебную реформу! Еще в апреле 2014 года ВСУ высказал свою позицию, предложив свое видение возможных изменений в Конституцию Украины. Наши предложения были обнародованы на официальном веб-сайте Суда. Кстати, значительная часть предложений ВСУ впоследствии была поддержана Конституционной комиссией и в результате нашла свое отображение в Основном Законе.

Лица, которые сейчас так откровенно критикуют ВСУ, — это политики, и для них главное — политические рейтинги. Решение Пленума ВСУ они просто использовали как лишний повод для собственного пиара в излюбленной сейчас теме — обвинении судов и судей. О профессиональных выводах речь не идет, ведь когда хлынула волна критики, текст конституционного представления еще не был опубликован. Представление мы обнародовали несколько позже, после обработки внесенных на Пленуме ВСУ предложений и редакционных правок. Можно ли высказывать аргументированные претензии к содержанию документа, которого ты не видел? Конечно же, нет!

Судебная реформа необходима — этот факт никто не оспаривает, и ВСУ такой необходимости не отрицает. Но мы за юридическую чистоту очень важного для судебной реформы закона и против того, что отдельные его положения, призванные имплементировать в судебную систему конституционные изменения, не соответствуют самой же Конституции, в том числе и новым положениям Основного Закона.

 

— Особый интерес вызвали сомнения ВСУ в конституционности норм Закона в той части, которая касается собственно ликвидации самого ВСУ. Чем они аргументированы?

— Мы считаем неконституционными положения заключительных и переходных положений Закона, предусматривающие ликвидацию ВСУ и высших судов. Верховный Суд Украины — конституционный орган, и парламент, голосуя за изменения в Основной Закон, конституционным большинством голосов (минимум 300 народных депутатов) не принял решение о ликвидации ВСУ. Таким образом, Верховный Совет в соответствии со статьей 19 Основного Закона фактически установил на конституционном уровне границы дальнейшего законодательного регулирования вопросов судоустройства. Соответственно, парламент был не вправе ликвидировать конституционный орган — ВСУ — профильным законом, принимаемым простым большинством голосов парламентариев (226).

Кроме того, по сути ликвидации ВСУ не происходит. Да, меняется название Суда (из него исключили слово «Украины»), структура, численность судей, процессуальный инструментарий. Но статус Верховного Суда (что «старого» — со словом «Украины», что «нового») не изменился: он был и остается наивысшим судом страны, обеспечение единства судебной практики как главное задание Верховного Суда тоже было и остается. То есть то, что в Законе назвали ликвидацией, по сути ею не является.

Кстати, в соответствии с конституционными новациями меняются и другие названия. Например, прокуратура также не будет содержать слова «Украины», а вместо Высшего совета юстиции (ВСЮ) создается Высший совет правосудия (ВСП). Для этих органов тоже предусмотрены изменения в полномочиях и структуре, но ведь ни прокуратура как система, ни Генеральная прокуратура Украины, ни ВСЮ не ликвидируются. Так почему ликвидация предусмотрена только для судов?.. Ответ очевиден — изменение названия ВСУ формально используется для того, чтобы уволить судей, прикрываясь предлогом ликвидации судов.

 

— Но ведь ВСУ и вы лично уже давно отстаиваете позицию относительно необходимости перехода Украины к трехзвенной судебной системе и ликвидации высших судов. Сейчас так и предлагается сделать. Поэтому конституционное представление ВСУ, где оспариваются нормы о ликвидации этих судов, выглядит не совсем последовательно.

— ВСУ в этом вопросе последователен — мы за трехзвенную судебную систему, это действительно устоявшаяся позиция ВСУ. Вопрос заключается именно в механизме перехода от существующей четырехзвенной системы к трехзвенной. В заключительных и переходных положениях Закона предусмотрено, что все высшие специализированные суды, как и ВСУ, ликвидируются. Но если содержательно проанализировать изменения, предложенные в двух законах: «конституционном» и профильном, можно сделать вывод о том, что речь идет как раз о процедуре реорганизации и слияния высших специализированных судов с ВСУ, в результате чего высшие суды прекращают деятельность, а ВСУ подвергается структурным изменениям и получает новое название — Верховный Суд.

 

— Кстати, о слиянии судов. В своем выступлении на конференции, посвященной 20-й годовщине КСУ, председатель Европейской комиссии за демократию через право (Венецианская комиссия) Джанни Букиккио заявил, что на Украине ликвидируются три высших специализированных суда, которые присоединяются к ВСУ. При этом в конституционном представлении ВСУ оперирует понятием «слияние». Почему ВСУ именно так трактует этот процесс?

— Действительно, по характерным признакам реорганизация высших судов и ВСУ в предлагаемом формате больше похожа на процедуру присоединения высших судов к ВСУ. Но в Законе такой термин, как «присоединение», не употребляется. В соответствии с частью 5 статьи 19 этого Закона создание суда может происходить путем создания нового суда или реорганизации (слияния, деления) судов. Поэтому Пленум ВСУ, аргументируя в конституционном представлении свое заключение о фактической реорганизации высших судов и ВСУ, тоже оперирует понятием «слияние».

 

— Те, кто активно критикует решение Пленума ВСУ, обвиняют «верховных» судей в некомпетентности, в частности, в вопросе определения государственного органа, полномочного ликвидировать суды. Почему ВСУ считает, что такая трансформация в высшем звене судебной системы в рамках профильного закона неконституционна?

— Что касается ВСУ, то я уже пояснил нашу позицию. ВСУ — конституционный орган, и поскольку он не был ликвидирован конституционным законом, то не может быть ликвидирован ни обычным законом, ни Указом Президента.

Если говорить о высших специализированных судах, то помимо этого мы учитывали и следующее. Действительно, статья 125 Конституции Украины в действующей редакции предусматривает, что суд создается, реорганизовывается и ликвидируется законом. Такое правило участия парламента в формировании системы судоустройства соответствует международным стандартам, и, кстати, на этом конституционном изменении также настаивал и ВСУ. В упомянутой конституционной норме предписывается, что проект соответствующего закона вносит в парламент Президент Украины после консультаций с ВСП. Как известно, по состоянию на 2 июня с.г., когда был принят профильный закон, никаких консультаций о ликвидации высших судов с ВСП глава государства не проводил. Да и не мог проводить, ведь Высший совет правосудия на тот момент не существовал.

Кроме того, Законом Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины (относительно правосудия)» раздел XV «Переходные положения» Основного Закона был дополнен пунктом 161, в соответствии с подпунктом 6 которого до внедрения нового административно-территориального устройства Украины согласно изменениям в Конституцию Украины относительно децентрализации власти, но не позднее чем до 31 декабря 2017 года полномочия по созданию, реорганизации и ликвидации судов осуществляет Президент Украины на основании и в порядке, которые определены законом. Таким образом, мы считаем, что ликвидация высших судов законом не соответствует Конституции Украины.

 

— Если ВСУ против, так сказать, «своей» ликвидации, означает ли это, что вы против конкурсных процедур на замещение должностей судей в Верховном Суде?

— Нет, наши сомнения в конституционности ликвидации ВСУ не означают, что мы против конкурса. Мы не видим проблем в конкурсных процедурах. Безусловно, конкурсу в Верховный Суд быть! Но мы считаем, что он должен проводиться только на вакантные должности.

Закон предусматривает численность Верховного Суда — до 200 судей. Как известно, сейчас идет процесс увольнения судей, которые имеют право на отставку, и сегодня в трех высших судах и ВСУ, вместе взятых, работает меньше 200 судей. И это еще не предел уменьшения фактического количества работающих в этих инстанциях судей. Поэтому вакансии в ВС будут, и на них может проводиться конкурс.

 

— Многие восприняли решение Пленума ВСУ как попытку побороться за свое выживание…

— Это поверхностный вывод. Вопрос об обращении в КСУ с конституционным представлением Пленум ВСУ поднял не только по собственной инициативе, но и по обращению Совета судей Украины, а также некоторых судов — Луцкого горрайонного, Оболонского и Подольского районных судов г. Киева.

Мы понимаем, что ликвидация ВСУ и высших судов — это только начало, ведь в соответствии с Законом не позднее трех лет со дня его вступления в силу должны быть созданы и должны начать осуществлять правосудие апелляционные суды в соответствующих апелляционных округах. В дальнейшем укрупнение судов произойдет и на уровне первых инстанций: должны быть созданы новые местные окружные суды.

Не нужно быть прорицателем, чтобы спрогнозировать: механизм формальной ликвидации судов для того, чтобы уволить судей, будет применяться и для апелляционных, и для первых инстанций. Поэтому конституционное представление ВСУ принято на примере ликвидации ВСУ и высших судов, но оно направлено на обеспечение гарантий независимости судей в судах всей судебной системы.

 

— Вернемся к вопросу формирования Верховного Суда. Сейчас можно услышать заявления, дескать, своим обращением в КСУ «верховные» судьи просто стараются избежать конкурсных процедур. Так ли это?

— У судей ВСУ за плечами колоссальный опыт работы, 25–35 лет судейского стажа, они профессионалы своего дела, и их уровень квалификации позволяет им не бояться оценивания или конкурсов. Но мы были, есть и будем сторонниками международных стандартов функционирования судебных систем, юридической грамотности и чистоты законотворчества. Поэтому обращение в КСУ — это не желание судей ВСУ избежать конкурса, а стремление предостеречь государство от ошибок в процессе реформирования судебной системы, которые могут повлечь за собой ухудшение ситуации с обеспечением права на справедливый суд.

Если говорить о тех, кто сегодня критикует решение Пленума ВСУ, то в большинстве своем это представители политических сил, которые в процессе судебной реформы отстаивали позицию увольнения всех судей. Как известно, идея тотального увольнения судей была раскритикована Венецианской комиссией, не нашла поддержки и в Конституционной комиссии, поэтому не вошла в окончательный вариант конституционных изменений в части правосудия. Но сейчас, к сожалению, под эгидой судебной реформы происходит противоположный процесс, и на уровне закона приняты нормы, которые дают возможность использовать для увольнения судей формальный повод ликвидации одного суда и создания нового. Конечно же, политики, жаждущие увольнения всех судей, такой закон приветствуют, а любые попытки исправить ситуацию расценивают как непрофессионализм.

Мы понимаем и чувствуем общественный запрос на очищение и обновление судейского корпуса. И ответ на такой запрос есть в новых конституционных нормах, он содержится в подпункте 4 пункта 161 раздела XV «Переходные положения» Конституции Украины, цитирую: «Соответствие занимаемой должности судьи, назначенного на должность сроком на пять лет или избранного судьей бессрочно до вступления в силу Закона Украины «О внесении изменений в Конституции Украины (относительно правосудия)», должно быть оценено в порядке, определенном законом. Выявленное по результатам такого оценивания несоответствие судьи занимаемой должности по критериям компетентности, профессиональной этики или добропорядочности или отказ судьи от такого оценивания является основанием для увольнения судьи с должности».

Поэтому не нужно придумывать что-то новое. Судьи должны пройти квалификационное оценивание, призванное проверить не только уровень квалификации каждого судьи, но и его добропорядочность, и этику поведения. Если же говорить о конкурсе на занятие должности судьи, то подобные процедуры существовали и раньше. Когда конкурс проводится с целью замещения вакантной должности судьи — вопросов нет. Но если должность не вакантна, мы не видим правовых оснований для конкурса. Судья, который занимает должность, должен принимать участие в конкурсе на свою же должность?.. Зачем?.. В таком подходе отсутствует логика.

Например, в пункте 17 заключительных и переходных положений Закона указано, что полномочия судей, назначенных на должность сроком на пять лет до вступления в силу этого Закона, прекращаются с истечением этого срока, и судьи должны будут проходить конкурс на занятие должности судьи. Пленум ВСУ считает, что такие судьи должны проходить квалификационное оценивание, а не конкурс, ведь они остаются на своих должностях, и эти должности не являются вакантными. Судьи не меняют ни уровень суда, ни обязанности, ни свой статус. Более того, часть 6 статьи 126 Конституции в новой редакции не содержит такого основания для увольнения судьи, как истечение срока назначения на должность.

 

— О дальнейшей профессиональной судьбе судей-«пятилеток» экспертные дискуссии ведутся уже больше года.

— ВСУ давно определился со своей позицией относительно решения вопроса судей-«пятилеток» и последовательно ее придерживается: эти судьи прошли тщательный квалификационный отбор и были назначены на должности в соответствии с законом, действующим на тот момент. Теперь они должны пройти квалификационное оценивание, как и все остальные, и могут быть назначены на должности судей бессрочно, если оценивание пройдут успешно.

Мы не видим причин увольнять судей только лишь на формальном основании — в связи с истечение пятилетнего срока их назначения на должность. По общему правилу такие судьи могут быть уволены только в случае совершения серьезного дисциплинарного проступка или уголовно наказуемого деяния. Об этом мы уже не раз высказывались публично, отстаивали свою позицию в Конституционной комиссии. ВСУ также неоднократно обращался непосредственно в парламент и по этому вопросу, и с просьбой решить, наконец, вопрос с избранием бессрочно судей, прошедших предусмотренные законом процедуры и получивших соответствующие рекомендации от Высшей квалификационной комиссии судей Украины. К сожалению, наши обращения не привлекли должного внимания законодателя.

Что касается обсуждаемой сегодня идеи «уволить все старые кадры и набрать новые», то мы уже убедились в том, что увольнение всех работников того или иного государственного органа и конкурсный набор новых не является панацеей. Это может дать моментальный положительный эффект в том смысле, что социологические исследования зафиксируют повышение уровня доверия к определенной институции. Но это кратковременный эффект, не подкрепленный реальным качеством работы. А по сути такой процесс не только не позволяет выявить всех недобропорядочных претендентов, которые все равно попадают на службу, но и в конечном итоге негативно отображается на общем уровне компетентности государственного органа.

Внедрение на уровне закона возможности формальной ликвидации судов и введение конкурсных процедур для замещения должностей судей в так называемых новых судах — не что иное, как завуалированная попытка увольнения всех действующих судей. Такой вывод как раз и подтверждает эмоциональная реакция на конституционное представление ВСУ некоторых политиков, истинной целью которых является не построение эффективной судебной системы, а реализация стремления уволить всех судей любым путем.

Особенно актуальным это стало после того, как парламент в результате конституционных изменений лишился возможности влиять на формирование судейского корпуса. Наверное, недовольные отсутствием соответствующих полномочий политики надеются, что они, уволив всех действующих судей, посредством конкурсов смогут получить в лице новых судей своих политических сторонников.

При этом Верховный Суд Украины придерживается последовательной позиции — реформирование системы судоустройства должно проходить с учетом международных стандартов судопроизводства и функционирования судебных систем и в соответствии с Конституцией Украины. А целью судебной реформы должно быть не удовлетворение личных амбиций политиков и не выполнение популистских обещаний любой ценой, а построение эффективной судебной системы для обеспечения нашим гражданам права на справедливый суд.

 

— К слову, о международных стандартах. Ярослав Михайлович, а почему ВСУ не обращался в авторитетные международные экспертные институции, например в Венецианскую комиссию, с просьбой проанализировать Закон? Заключение Венецианской комиссии сняло бы массу вопросов.

— ВСУ не является тем государственным органом, который имеет право напрямую запрашивать у Венецианской комиссии ее заключение относительно законопроектов. Но для Украины и сейчас возможность получить соответствующее заключение существует. Например, в соответствии со статьей 3 Устава Венецианской комиссии эта экспертная институция сотрудничает на двусторонней основе с конституционными судами. Поэтому КСУ может воспользоваться возможностью такого сотрудничества, если в процессе изучения конституционного представления ВСУ он придет к выводу о необходимости развеять те или иные сомнения посредством получения заключения Венецианской комиссии.

 

— И последний вопрос… На недавнем брифинге в Верховном Суде Украины вы рассказали, что в ВСУ остался работать 21 судья, но такая численность «верховных» судей не окончательная — возможны и дальнейшие увольнения. При этом в обществе бытует мнение, что судьи увольняются, потому что боятся проверок и декларирования имущества. Наверняка вы знаете эту ситуацию изнутри: так почему происходит такой отток кадров из судебной системы?

— По моему мнению, проверки имущественного состояния никак не связаны с причинами увольнения судей, в том числе и судей ВСУ. Судьям на самом деле нечего бояться, ведь имущественное декларирование существует уже очень давно, и мы все ежегодно подавали декларации о доходах и имуществе в установленном порядке, только в бумажной форме, а не в электронной, как предусмотрено сейчас. Более того, практически все судьи в 2014–2015 годах проходили все необходимые имущественные проверки, предусмотренные так называемым люстрационным законом. И даже в случае увольнения судья не избегает имущественного декларирования — он обязан в день увольнения заполнить и подать еще одну, новую, актуальную на день увольнения, декларацию.

А на ваш вопрос отвечу, смоделировав сложившуюся кадровую ситуацию в судебной системе на другом примере. Представьте, что в крупном магазине в центре города работает женщина-продавец. Ей нравится ее работа, она честно отработала 30 лет, заслужила уважение и авторитет коллег, получает только благодарности и не имела никаких взысканий, ей никто не предъявляет личных претензий. И тут руководство ей объявляет, дескать, в обществе сложилось мнение, что все продавцы воруют, все обсчитывают и обвешивают покупателей, все подсовывают просроченный товар, наживаясь тем самым на простых людях. В связи с таким общественным мнением этого продавца… нет, не увольняют, но ставят условие: если хочешь продолжать работу, то должна пройти конкурс на свою же должность. А в конкурсе будут принимать участие все, кто хочет, в том числе восхитительная голубоглазая блондинка, только вчера закончившая торговый вуз. И станут они все вместе проходить долгие и сложные процедуры, собеседования, проверку теоретических знаний и практических умений. И в этом случае ни опыт женщины-продавца, ни ее авторитет, ни личные достижения, ни годы честного труда не будут иметь никакого значения.

Как вы думаете, как воспримет женщина-продавец предложение пройти конкурс в таких условиях? Конечно, она воспримет его негативно, поскольку будет уверена в том, что после многих лет добросовестной работы она постарела и стала просто не нужна, что ее все равно уволят, ведь ее место в крупном, центральном магазине понадобилось молодой голубоглазой блондинке. Она не станет участвовать в конкурсе и уйдет на пенсию, которую уже заработала, обиженная и оскорбленная.

 

— Да, но судьи ведь не продавцы, у них совершенно другой статус, уровень ответственности, поэтому и требования к ним значительно выше…

— Безусловно, но чувствуют себя они аналогично. Судьи, имеющие по 20–40 лет стажа судейской работы, находившиеся у истоков становления судебной системы независимой Украины… Судьи, пережившие процессы формирования законодательной базы государства, с честью преодолевшие проблемы, с которыми сталкивались суды в девяностые, когда государственного финансирования деятельности судов не хватало даже на отправку судебных повесток, пережившие ни один этап реформирования судебной системы, и все это время с честью выполнявшие свой долг, не взирая на общегосударственные трудности… Большинство таких судей имеют безупречную репутацию и пользуются заслуженным авторитетом. К ним прислушиваются молодые коллеги, их мнение уважают. И вот после нескольких десятилетий добросовестного труда политики им говорят: идите-ка вы все на конкурс и докажите, что вы лучше новых, молодых да рьяных.

Да, многие судьи увольняются, потому что по-человечески обижены и не понимают, за что государство с ними так поступает. Это касается и судей ВСУ, ведь среди них нет никого со стажем судейской работы менее 25 лет, а особенно тех судей ВСУ, которые принимали участие в принятии исторического решения ВСУ от 3 декабря 2004 года (речь идет об отмене результатов повторного голосования по выборам Президента Украины 24 ноября 2004 года — прим. ред.).

Мне искренне жаль, что в реформаторском запале наши политики уничтожают фундамент судебной системы, вынуждая увольняться авторитетных и добросовестных профессионалов-судей. Но я все же надеюсь, что не все судьи покинут систему в это непростое время, ведь их опыт чрезвычайно важен именно сейчас. А с другой стороны, мне хочется верить, что политики поймут это, поднимутся выше собственных амбиций и политических интересов и признают, что их рвение обескровить судебную систему ничего хорошего не принесет ни государству, ни людям.

 

(Беседовала Ольга КИРИЕНКО,

«Юридическая практика»)