Министерство юстиции Украины в различных рейтингах указывается среди министерств-лидеров, которые активно внедряют реформы. За достаточно короткое время Минюст добился успехов в реформировании сферы государственной регистрации, борьбе с рейдерством, переходе к предоставлению услуг через Интернет и в других направлениях. О реализованных, текущих и грядущих реформах, а также о секретах успеха нам рассказал Павел Мороз, заместитель министра юстиции Украины по вопросам государственной регистрации.

 

— Павел Александрович, Министерство юстиции называют флагманом реформ на Украине, гордитесь ли вы такой характеристикой?

— Реформы от Минюста, которые общество действительно ощутило на практике, начались именно в каденцию Павла Дмитриевича Петренко. В частности, в сфере государственной регистрации, за которую я ответственен, мы полностью преодолели коррупционную составляющую. Только представьте себе: в органы юстиции ежегодно обращались миллионы граждан, и такие обращения почти всегда сопровождались очередями, бюрократическими преградами, коррупционными отношениями. Но оказалось, что можно преодолеть коррупцию способом, который не все считали действенным: уволив всех государственных регистраторов, что и сделал Минюст. Соответствующие функции были переданы независимым регистраторам, и теперь в этой сфере — конкуренция, поэтому нет очередей и коррупции. Когда ты проводишь реформу и она становится успешной, то, несомненно, гордишься этим вместе со всей командой министерства.

 

— Как вы считаете, Минюсту удалось добиться успеха в связи с благодатной почвой для реформирования или это преимущественно заслуга удачно подобранной команды?

— Когда я познакомился сначала с министром, а затем и со всей командой, то понял: во-первых, это люди из бизнеса, во-вторых, профессионалы, и мы с ними общаемся на одном языке. А главное — я увидел не просто желание, а практическую цель провести реформы в абсолютно всех сферах, где это возможно. Деятельность Минюста — это командная работа, причем каждый из заместителей министра разбирается также и в тех сферах, которые не находятся в его прямой компетенции. Мы работаем как единая команда, но путь реформирования очень сложен, и какую бы качественную реформу ты ни провел, всегда есть негатив и критика.

 

— В частности, критиковали деятельность Комиссии по вопросам рассмотрения жалоб в сфере государственной регистрации, которую вы возглавляете, и в целом антирейдерскую реформу…

— Когда Комиссия начала работать, против нас использовали личные угрозы: звонили, приходили с оружием даже на заседания (бегали по коридорам один с кастетом, другой — с пистолетом). Но самым критическим был момент, когда рейдеры через средства массовой информации пытались повлиять на решение Комиссии, придумывали грязные истории, надеясь, что Комиссия примет незаконное решение. В связи с этим мы вынуждены были выйти в публичную плоскость, популяризировали деятельность Комиссии, давали интервью, пресс-конференции по громким кейсам. Негатива не может не быть, потому что есть другая сторона — рейдеры, которые рассчитывали минимум на полгода судебного процесса, чтобы можно было что-то сделать с захваченными активами, а тут какая-то Комиссия отменяет им этот захват! Прозвучавший негатив не выдерживает критики, так как информация подавалась без указания фактов, размещалась на сомнительных сайтах и т.д. А теперь таких публикаций практически нет, ведь рейдерство в сфере государственной регистрации мы действительно победили. Хотя это было очень трудно.

 

— Комиссия в последнее время стала получать меньше жалоб?

— В самом начале своей деятельности Комиссия получала очень много жалоб на действия государственных регистраторов. Но именно благодаря этому был выявлен ряд рейдерских схем, которые существовали еще с 90-х годов. Мы создали рабочую группу, которая проанализировала эти схемы и приняла активное участие в разработке антирейдерского законопроекта, сделавшего невозможной их реализацию. Показательно, что за месяц, прошедший с принятия Закона до его вступления в силу 2 ноября 2016 года, количество рейдерских захватов невероятно увеличилось и составило около 30 % от всего количества за год. Рейдеры понимали, что после вступления в силу Закона они уже не смогут ничего украсть. В результате в ноябре-декабре 2016 года поступило просто огромное количество жалоб, а затем с начала 2017 года произошел резкий спад. Сейчас в сфере бизнеса вообще нет жалоб на действия государственных регистраторов! В сфере недвижимости жалобы еще есть, но незначительное количество (среди них всего три жалобы с признаками рейдерства), и это объясняется тем, что объектов недвижимости гораздо больше, чем зарегистрированного бизнеса.

 

— Можете привести пример конкретной схемы рейдерства, которую нельзя реализовать благодаря законодательным изменениям?

— Ярким примером является схема, которая использовалась с начала 2000-х годов: осуществление регистрационных действий на основании поддельного или несуществующего решения суда. Регистратор не обязан был проверять такие судебные решения, чем и пользовались рейдеры. Антирейдерский закон предусмотрел техническое взаимодействие между нашими реестрами и реестром судебных решений. Как только оно заработает (сейчас реестр судебных решений не готов, ведь идет процесс его наполнения), это решение будет автоматически указываться при введении госрегистратором его реквизитов. А пока регистратор обязан перед осуществлением регистрационного действия зайти в судебный реестр, найти необходимое решение суда, убедиться, что его содержание совпадает с предоставленным. В противном случае регистратор должен приостановить регистрационное действие и обратиться в суд, и только после получения официального ответа суда осуществить регистрационное действие или отказать в его проведении.

 

— Привлекали ли уже кого-то к уголовной ответственности согласно изменениям, внесенным антирейдерским законом?

— Введение уголовной ответственности государственного регистратора, заявителя, заказчика и организатора рейдерского захвата, по моему убеждению, является чрезвычайно важным шагом. Но пока прошло мало времени, чтобы сформировалась такая практика, тем более что речь идет только о случаях, которые произошли после 2 ноября 2016 года. Но, подчеркну, после этой даты рейдерства в сфере госрегистрации уже почти нет. Насколько мне известно, сейчас идет следствие по некоторым делам. Будет ли кто-то лишен свободы на основании новых норм, сказать трудно. Но безусловно, эти суровые санкции являются мощной профилактикой соответствующих преступлений.

 

— После передачи нотариусам регистрационных полномочий возникли определенные проблемы, связанные с незаконным вмешательством в реестры, урегулирована ли сейчас эта ситуация?

— Нотариусы работали на компьютерах без надлежащей киберзащиты програм­много обеспечения от внешних вмешательств. Поэтому злоумышленники могли зайти в эти компьютеры и украсть ключ, с помощью которого проводятся регистрационные действия. Сознательно ли нотариусы предоставляли им такой доступ или нет, мы не знаем, сейчас это выясняют правоохранительные органы. Но антирейдерский закон предусматривает переход на новый защищенный тип ключа. Данное устройство соответствует евростандартам, главное отличие от предыдущего в том, что регистрационное действие происходит на самом этом ключе. То есть украсть его можно только физически.

 

— Планируются ли еще какие-то законодательные изменения в сфере регистрации?

— Когда приняли антирейдерский закон, встал вопрос, что делать с рабочей группой, которая занималась его подготовкой. Мы решили не распускать ее на случай, если при реализации новаций возникнут какие-то проблемы, что-то не заработает, и необходимо будет подготовить поправки. В январе эта рабочая группа собралась, посидели, подумали, не нашли ничего, что необходимо поменять. Потом провели еще одно заседание, и также никаких практических советов о внесении изменений не прозвучало. Поэтому сейчас я даже не могу сказать, что еще в этой сфере надо изменить.

 

— Расскажите о планах Минюста на будущее — какие сейчас приоритеты в реформировании?

— Есть еще много вопросов, которые требуют особого внимания. Сейчас мы отшлифовываем контроль и мониторинг субъектов государственной регистрации, потому что хотим, чтобы рейдерство как явление исчезло навсегда (именно в сфере госрегистрации, ведь оно может существовать также и в судах, но это уже не наша компетенция). На стадии завершения находится и реформа исполнительной службы, первые частные государственные исполнители прогнозируемо начнут работать где-то в июне. Также ждем, когда парламент примет наш законопроект по реформированию в сфере регистрации актов гражданского состояния — после этого надо будет разработать подзаконные акты и воплощать их в жизнь. Ну а потом, надеюсь, начнется рутинная работа Минюста, в нормальном ритме, и как всегда, на позитиве.

 

— Успехи команды Минюста впечатляют, возможно, вам стоит помочь в реформировании и других отраслей?

— Давайте сначала здесь завершим все запланированное, начнем тихо и спокойно работать, чтобы можно было уже точно сказать, что мы вышли на качественный европейский уровень в этих сферах, и даже выше. На самом деле в сфере государственной регистрации Украина уже превзошла некоторые страны Европы. Мне это нравится! Действительно, секрет успеха наших реформ — в команде. В каком министерстве есть еще такая команда, где каждый из заместителей на своем месте и все работают в эффективном взаимодействии? Большинство в нашей команде — это люди из бизнеса, и мы привыкли предоставлять услуги высокого качества, независимо от того, сколько за них платят. Павел Дмитриевич когда-то сказал, что работает, как волонтер, и это правда, ведь мы не обращаем внимания на заработную плату. Лично я живу сейчас на свои сбережения, но не жалуюсь ни на что, потому что я знаю, что когда-то вернусь в бизнес. Ну а сейчас у нас еще есть ряд целей, которые необходимо реализовать максимально качественно.

 

(Беседовала Юлия ШЕШУРЯК,

«Юридическая практика»)