Организовать интервью с представителями Высшей квалификационной комиссии судей Украины (ВККС) оказалось делом непростым. Мероприятия, встречи, отбор, конкурс, оценивание… бесконечные процедуры, идущие параллельно. А вопросов накопилось немало, и едва ли все можно поместить в рамки одного интервью.

С секретарем квалификационной палаты Комиссии Станиславом Щоткой мы встречаемся накануне отборочного экзамена кандидатов в судьи четвертого отбора, поэтому об ­­­­экзамене он говорит как о факте, еще не состоявшемся. Но состоявшийся факт — конкурс в ВС. И именно эта тема стала ­лейтмотивом встречи. В ходе беседы мы поговорили и о планах Комиссии, которые весьма условно можно поделить на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.

Станислав Алексеевич рассказывал о нашумевшем в свое время «деле отравителей», хвастался книгой «Дигесты Юстиниана» и терпеливо отвечал на наши непростые вопросы о деятельности ВККС, время от времени предаваясь философским размышлениям. Он долго не хотел нас отпускать. А уже в дверях кабинета признался: Комиссия посеяла высокоорганизованный хаос в устоявшемся процессе формирования судебной системы. Хаос в позитивном смысле этого слова. Теперь дело за судьями — как они распорядятся своей независимостью.

 

— Станислав Алексеевич, давайте поговорим о краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных планах ВККС…

— В отличие от нашего интервью, проведенного в начале года, сейчас их несколько сложнее определить. Скажу откровенно: Комиссия пока не создала четкую дорожную карту движения на длинную дистанцию. Но не потому, что мы не представляем, что нам делать дальше. Как раз наоборот — от стратегии выживания мы хотим перейти к стратегии развития, ведь раньше мы реагировали и следовали за событиями, определенными не нами.

Сейчас об этом мало кто вспоминает, а я напомню, в какой системе координат нам пришлось работать при исполнении квалификационной и дисциплинарной функции. В начале нашей каденции нам нужно было переместить большое количество судей с оккупированных территорий на территорию, подконтрольную Украине. Кроме того, в работе Комиссии был восьмимесячный перерыв, а материалы ведь продолжали поступать… Также нужно было принимать решения в отношении судей, нарушивших присягу. Мы принимали активное участие в процессе увольнения крымских судей и судей-коллаборантов режимов так называемых ЛНР и ДНР.

Такие сложные процессы сопровождают любую реформу. Хотя нашу судебную реформу сложно назвать просто реформой. Это не только «изменение формы построения судебной системы», но и изменение мировоззрения формирования судебного корпуса, наполнение судов судьями «нового дня». Наша реформа — это изменение идеологии работы государственного органа.

Комиссия в свою очередь в своей работе пытается проявлять открытость, публичность, прозрачность и доступность. Я говорю так, как думаю, не знаю, как это выглядит со стороны. Никоим образом не критикую предшественников — это была Комиссия того времени и того дня. Мы другие, и пытаемся по-другому выстраивать свою работу.

Эту реформу сопровождают серьезные кадровые проблемы. В один миг большое количество судей покинуло судейские ряды. Этот аспект также заставил Комиссию очень быстро сориентироваться во времени, пространстве и условиях и надлежащим образом отреагировать. Мы не можем допустить, чтобы государство оказалось беспомощным перед этими вызовами.

Сразу хочу отметить: когда все стабилизируется, государству необходимо подумать и предусмотреть некий экстраординарный, кризисный вариант формирования и деятельности такого органа, как Комиссия. Не дай Бог, конечно, чтобы дела в государстве доходили до революций или восстаний (хотя в ситуации 2014 года преследовалась абсолютно благородная цель). Но план Б у государства должен быть. Нужно количественно увеличивать состав Комиссии, а может, даже и аппарата. Такие меры нужно предпринимать на определенный отрезок времени, но они помогут урегулировать ситуацию. В нашем случае количественный состав был увеличен совсем незначительно, а состав аппарата остался прежним (по штату в Комиссии работает более 260 лиц, а по факту — 212).

Вызов, связанный с формированием нового Верховного Суда, мы приняли. А итоги нашей деятельности можно обсуждать с точки зрения абсолютного или относительного качества. Взявшись за эту работу, мы себя не идеализировали. Мы отдавали себе отчет в том, что все одинаково удовлетворены итогами не будут. Но, по нашему мнению, мы обеспечили достойный результат.

 

— То есть ВККС из процесса конкурса в ВС вышла победителем?

— Давайте не будем мыслить категориями «зрада» и «перемога». Это две крайние позиции.

На мой взгляд, те, кто в конкурсе видит «зраду», изначально были ориентированы на построение органа с идеальными победителями, сформировавшими ценности наивысшей пробы. Но другие (те, кто не так категоричен в своих суждениях) понимали, что нужно оттолкнуться от дна. Вспомните тогдашние настроения в обществе — ситуация не могла долго оставаться такой.

Нам нужно было сделать серьезный шаг в плане качества. И Комиссия сконцентрировалась на качестве и уровне методологии, процедур, принципов. Нам казалось, что в процессе конкурса это самый важный фактор. Методология, процедуры, принципы — это основа, фундамент для построения кадровой архитектуры будущей судебной системы. Если технологическая карта правильная, если она основывается на законах права и здравого смысла, то здание судебной системы будет крепким. И как бы ни менялся состав Комиссии, работая с этими константами, с этими постоянными величинами, рано или поздно персоналии, наполняющие это здание, будут качественно выполнять свои функции. Персоналии в этом уравнении — величина переменная.

Но также нужно следовать вызовам времени и прислушиваться к советам экспертов. Следует постоянно работать над усовершенствованием тестовой базы. А мы, я напомню, начинали с нуля. То, что было в распоряжении Комиссии, нельзя назвать инструментарием. Сегодня у нас есть не только нормативная база, но и база тестовых и практических заданий. У нас есть уже обученный аппарат, его работники также прошли серьезное испытание. И теперь, когда мы снова начинаем отбор людей, нас это не пугает. Мы уже не теряем время, условно говоря, на инструктаж, на то, чтобы овладеть ситуацией и что-то придумать. Да, мы что-то гармонизируем, что-то усовершенствуем, что-то учитываем, от чего-то отказываемся — но не создаем с нуля.

По моему мнению, Комиссия заложила хороший фундамент для построения судебной системы. Я не считаю, что есть какие-то критические недостатки. Нет такого: нам на них указывают, а мы не реагируем, а потом выдаем результат и требуем воспринимать его как абсолют. Такого нет!

Конкурс в ВС состоялся. Его результат — это вопрос оценки. И оценивая этот результат, нужно проявлять определенную мудрость. Мы провели первый, уникальный конкурс в наивысшую судебную инстанцию, не имеющий аналогов ни в Европе, ни в мире. Мы показали Европе и миру, что можно идти украинским путем. Я не говорю, что теперь этому процессу нужно слепо следовать, но какие-то элементы заимствовать можно.

 

— Когда ВККС планирует объявить второй конкурс на занятие вакантных должностей судей ВС? Будет ли Комиссия изменять «правила игры» для него?

— Это сложный вопрос. Разумно не начинать второй этап конкурса в ВС, пока первый этап не завершился: пока указа Президента Украины о назначении судей ВС нет, а сам суд как юридическое лицо еще не создан. Это первый аргумент. Второй аргумент: сейчас проходит активное обсуждение процесса проведения конкурса. Мы ждем предложений. Не хвалебных од и огульной критики, а конструктивных идей и замечаний.

Не нужно забывать и о том, что в судах есть ряд исков относительно обжалования решений, действий или бездействия Комиссии в рамках конкурса — эти дела находятся на разных этапах. Мы также внимательно изучаем аргументы истцов, анализируем, насколько они справедливы, как это может повлиять на процедуру или это просто задетое самолюбие кандидата.

Также есть чрезвычайно важные функции Комиссии, которые нам в свое время пришлось отложить в связи с первым этапом конкурса в ВС. Мне кажется, общество нас не поймет, если мы снова отложим эти процедуры и полностью «погрузимся» в конкурс в ВС.

Мы работаем над ошибками. Хотя я не могу сказать, что мы допустили какие-то грубые ошибки. В одних вопросах мы не до конца разъяснили свою позицию, в других — не предусмотрели риторики, которой могло не быть, но которая появилась в результате наших действий (вспомните практические задания кандидатов в ВС — я и представить себе не мог, что сгенерированное задание вызовет резкие замечания!).

Надеюсь, ко второму этапу замечаний будет намного меньше. Уверен: посмотрев на то, как все происходило, «юридические тяжеловесы» осознали, что государство не манипулировало процедурами и участниками. Но над просчетами поработать стоит. Например, перед вторым этапом конкурса предусмотреть возможность резервации другого варианта модельной задачи для группы лиц (это не будет большая группа), рассматривающей фабулу, которая легла в основу модельной задачи. Технически реализовать это сложно. Будем над этим думать. Ведь в вопросе репутации какой-то процент мы тогда потеряли. А могли не потерять.

Так вот, после того как все это будет проанализировано, следует выходить на второй этап. Это мое личное мнение, в конце концов решение будет принимать коллегиальный орган. Если государство будет нуждаться во второй волне судей, тогда мы никуда не денемся.

Вы спрашивали, будем ли мы изменять процедуру… Нам нужно тщательно взвесить все риски. Парадокс вот в чем: если мы начали процедуру конкурса и провели его для первого этапа по одним условиям, можем ли мы предусматривать другие условия для второго этапа?

 

— Если называть это вторым этапом конкурса (а не вторым конкурсом), очевидно, что нет…

— Да, формально конкурс будет новым, но ведь суд один и тот же. По законодательству о судоустройстве Комиссия может вводить не только морально-психологические тесты, а любые другие разумные тесты, которые сочтет необходимыми для испытания кандидатов. Главное, чтобы эти испытания распространялись не на группу лиц, не на отдельного кандидата, а на всех конкурсантов. Так вот я размышляю: если для одних кандидатов были одни условия, а для других совершенно другие, будет ли это нормально воспринято? Мы только-только подняли репутационную планку Комиссии как государственного органа. И сделать это было совсем не просто: сложные разговоры, трудные решения, бессонные ночи… А потерять репутацию можно в один миг.

Я верю, что во втором этапе конкурса, или во втором конкурсе, если хотите, будут участвовать «юридические тяжеловесы». Кроме того, истечет годичный срок действия запрета на обращение с заявлением о прохождении квалификационного оценивания по части 3 статьи 84 Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей». Да, я надеюсь, что во втором конкурсе примут участие кандидаты, которые были признаны способными осуществлять правосудие в таком суде, но не стали победителями ­рейтинга. Также я верю в то, что люди, которые откровенно недотягивают до уровня ВС, не пойдут на второй акт этого действа.

Уровень первой волны будущих судей ВС достаточно качественный. Если уровень второй волны будет приближен к идеалу, поверьте, мы получим тот ВС, о котором все мечтают.

Но все же есть некоторые опасения…

 

— С чем они связаны?

— В профессиональной среде мы уже обыденно говорим о необходимости реализации принципа верховенства права. Если еще десять лет назад большинство юристов имели весьма условное представление об этом принципе, то сейчас теоретиками он разобран практически на молекулярном уровне. Применение его в судебных решениях уже не исключение из правил, но еще не стало повседневным в решениях судов всех инстанций. Все знают, что нормы Конституции Украины являются нормами прямого действия. А вы видели, чтобы кто-то вынес решение (которое вступило бы в силу), основываясь исключительно на нормах Конституции? Я не видел, и вы, наверное, тоже. Все об этом говорят, но решения такого никто не видел.

Некоторые победители конкурса мечтают о том, чтобы новый ВС стал своего рода аналогом Европейского суда по правам человека. Это хорошая мечта. Но насколько наше общество, включая юридическую среду, ориентированное на нормы правового позитивизма, на верховенство закона, готово воспринять решения, основанные на принципах верховенства права? Готово ли наше общество воспринять такие решения? 71 % украинцев родились в СССР, 58 % — достигли школьного возраста в СССР. Пока что в глазах исследователей мы остаемся обществом потребления, обществом самоутверждения, обществом выживания, в котором качество собственной жизни и свой интерес ставятся выше качества жизни и интересов общества в целом. Мы только на пути к либерально-демократическому обществу… Сколько раз приходилось слышать: «Суд принял решение в мою пользу». Смотришь, а решение несправедливое, права в этом решении нет. Совсем беда, если и закон не присутствует. Вот только сторону это не беспокоит, ведь решение-то в ее пользу… А ведь ВС придется обеспечивать развитие права, применяя собственное толкование, иногда исправлять недочеты законодателя. Я все это веду к тому, что не только ВС должен быть готовым продуцировать качественно новые решения, общество должно быть готовым их воспринимать.

Также на эти процессы объективно может повлиять количество дел, которые достанутся в наследство ВС. Хотя тут нужно будет смотреть, как законодатель и сам ВС распорядятся ситуацией: если найдут правильные и разумные пути разрешения сложной ситуации с количеством дел, то они не станут балластом, который потащит ВС на дно. Напомню: мы только от этого дна оттолкнулись. Чем большее количество дел, тем ниже качество. При этом право граждан на справедливый суд должно быть обеспечено.

 

— Каким образом будет осуществляться дальнейшее трудоустройство судей инстанций, которые ликвидируются?

— Это непростой вопрос. Если рассматривать ситуацию в линейной плоскости, то действующее законодательство разрешает переводить судью на должность судьи в другой суд того же уровня без конкурса и без его согласия в случаях реорганизации, ликвидации или прекращения работы суда…

 

— …того же или низшего уровня.

— Вы имеете в виду изменения, предусмотренные новым процессуальным законодательством. Но поскольку закон еще не вступил в силу, окончательного текста документа еще нет, не могу утверждать, что эта норма — факт состоявшийся. Если такая норма будет, она решит многие проблемы. Собственно, об этом мы и просили законодателя — внести соответствующие изменения. Хотя я не говорю, что мы сразу займемся трудоустройством судей, кто на конкурс не пошел или его не прошел. Но если эти изменения не произойдут, ситуация усложнится.

Действующий механизм сужает дискрецию Комиссии. Мы можем или занять позицию относительно того, что судьи должны увольняться и затем участвовать в новом конкурсе, или «подтягивать» нормы трудового законодательства, по которому человека уволить не так-то просто. Трудовое законодательство содержит определенные гарантии для работающих лиц. Можно подумать над следующей моделью: законодатель разрешает без согласия перевести судью в суд того же уровня. А что, если задействовав нормы трудового законодательства по согласию лица, мы сможем перевести его в суд низшего уровня? Трудовое законодательство это разрешает. Но есть другой риск, который нужно оценить. Теперь в суд апелляционной инстанции могут претендовать и адвокаты, и ученые, и судьи. Если судья первой инстанции, может быть, снисходительно отнесется к тому, что в суд высшего уровня перевели коллегу из ликвидированного суда, то что на это ответит адвокат или ученый — потенциальный претендент на должность судьи апелляционного суда? В этом контексте есть риск обжалования решений. Когда мы в Комиссии разрабатываем подобные механизмы, мы сразу думаем о судебной перспективе.

Не хотелось бы потерять достойных, профессиональных, добропорядочных судей, которые не подвели государство и его граждан. Результат нового конкурса очень сложно спрогнозировать. Может прийти кто-то сильнее. Для системы это неплохо, но что, если он сильнее лишь на этом этапе и не покажет такую же эффективность на длинной дистанции?

 

— Не так давно ВККС объявила конкурс на замещение 21 вакантной должности судей ІР-суда. Какие трудности возникают?

— Каких-то особых сложностей нет. Есть определенные организационные затруднения, но к ним мы уже привыкли. Возможно, возникнут проблемы с толкованием законодательства. К примеру, как нам подсказывают, патентный поверенный не всегда специалист, имеющий высшее юридическое образование. А по законодательству патентный поверенный должен соответствовать общим требованиям к кандидату на должность судьи, в числе которых юридическое образование. Комиссия проводит серьезные консультации, мы познакомились с директором НИИ ИС НАПрН Украины Еленой Орлюк, она нас немного ввела в курс дела в сфере интеллектуальной собственности. Мы серьезно отнесемся к разработке тестовых вопросов — они будут «окрашены» этими правоотношениями.

Сложно спрогнозировать, сколько кандидатов примут участие в конкурсе в ІР-суд и кем они будут. Полагаю, что у некоторых судей будет искушение участвовать в конкурсе не для того, чтобы победить, а чтобы подтвердить способность осуществления правосудия. Не будем сейчас затрагивать вопрос инстанционности Высшего суда по вопросам интеллектуальной собственности. Так вот, если задача-минимум будет достигнута, судья сможет претендовать на заработную плату по новому законодательству. К возможности в ускоренном темпе пройти квалификационное оценивание Комиссия отнесется спокойно, но хотелось бы, чтобы судьи рассматривали участие в конкурсе по назначению.

 

— Расскажите детальнее о квалификационном оценивании на соответствие занимаемой должности. Каковы перспективы экзамена и собеседования?

— Я думаю об этом решении как о базовом, которое открывает процедуру квалификационного оценивания судей на соответствие занимаемой должности. Мы знаем как минимум два уровня оценивания: оценивание с целью подтверждения способности осуществлять правосудие (эту формулировку мы употребляем по отношению к конкурсантам) и оценивание на соответствие занимаемой должности (это развитый аналог так называемого первичного квалификационного оценивания) — судьи пройдут эту процедуру только один раз. Что мы сделали? Мы объявили о начале такого квалификационного оценивания. Мы оттолкнулись от берега.

 

— Оттолкнулись не от дна, это уже хорошо…

— Да, не от дна, а от берега. А вы знаете, что около 500 судей уже прошли квалификационное оценивание? По состоянию на 26 октября с.г. ситуация следующая: в свое время первичное квалификационное оценивание у нас прошли 79 судей-«пятилеток», 185 судей апелляционных судов; подтвердили способность осуществлять правосудие в рамках конкурса в ВС 61 судья местных судов, 92 судьи апелляционных судов, 71 судья высшего специализированного суда, 11 судей ВСУ.

Так вот, мы начали оценивание с тестирования для проверки личных морально-психологических качеств и общих способностей судей и сделали это потому, что Проект ЕС «Поддержка реформ в сфере юстиции на Украине», который вызвался нам помочь в этом процессе, завершает свою работу.

График судей сформирован из нескольких категорий лиц: это судьи, обратившиеся в Комиссию с заявлением о прохождении квалификационного оценивания, судьи-«пятилетки», у которых закончились полномочия (в приоритете были судьи, у которых полномочия закончились давно, и судьи из судов со сложной кадровой ситуацией), судьи апелляционных судов, судьи в возрасте 60 лет и старше. Что касается последних, то законодатель сделал для них оговорку: они могут получать пожизненное содержание по новому закону при условии, что до почетной отставки проработали на должности судьи как минимум три года. Мы понимаем, что каждый день играет против них.

По моему мнению, правильно оценивать в такой последовательности: судьи-«пятилетки» из судов с кадровым дефицитом и параллельно судьи в возрасте 60 лет и старше. Мы должны подумать о них в первую очередь. Это моя точка зрения. В результате решение будет приниматься коллегиальным органом.

Что касается перспектив экзамена и собеседования, то инструментарий у нас готов. Он пока не утвержден, но уже готов. Дальше все будет зависеть только от нашей физической возможности. Как известно, сейчас мы в процессе четвертого отбора, в этом процессе задействован практически весь персонал ВККС, включая отделы бухгалтерии и хозяйственного обеспечения.

Для нас это не праздник. Это тяжелая работа — мы должны все оперативно отсканировать. Самое главное — обеспечить контроль качества, чтобы к нам не возникло вопросов по поводу каких-то манипуляций. При таком количестве людей у меня лично никакого желания чем-то манипулировать нет. Я просто хочу, чтобы победили лучшие. И вообще, знаете, в обществе сложилось ошибочное представление, что эти лучшие на выходе получат торт. Нет. Они пройдут серьезные процедуры, включая обучение в НШС Украины, затем сдадут квалификационный экзамен. А потом победитель поедет, к примеру, в Корюковский районный суд Черниговской области и будет полностью отдаваться своей работе под страхом ряда дисциплинарных взысканий, под дружественным, но очень пристальным контролем общественности. А это далеко не торт…

 

— Давайте подведем итоги…

— Хотел бы обратиться к судьям. Я сейчас не буду разбираться, по чьей вине они потеряли как минимум полгода с квалификационным оцениванием. Это дело прошлого. Хочу сказать им: Комиссия действительно заинтересована в том, чтобы этот процесс двигался динамично, хотя мы не единственные его участники. Со своей стороны мы стараемся качественно выполнять все наши функции.

После специальной подготовки помощников судей мы проведем конкурс в суды первой инстанции. И пусть не волнуются те, кто говорит, что таким образом мы хотим устроить судьбу помощников судей. Не только помощников, но и кандидатов второго и третьего отбора, которые стали заложниками ситуации, кандидатов в судьи, которые получили рекомендации, но не были назначены на должность, и судей, желающих перейти в другой суд. Комиссия просто обеспечивает возможность получить должность на условиях здоровой конкуренции.

Мы завершаем первичное оценивание (по старому законодательству), занимаемся откомандированием судей, стартовал этап квалификационного оценивания, начался конкурс в IP-суд, отбор. Все эти процессы идут параллельно. Это вам и краткосрочные перспективы, и среднесрочные. А если учесть еще и перспективу создания Высшего антикоррупционного суда, то это уже все перспективы вместе, включая и долгосрочную.

Еще одна долгосрочная перспектива — обеспечение реорганизации судебной системы, ликвидация местных судов и создание окружных. Сия чаша Комиссию не минует. Но, как говорят, глаза боятся, а руки делают.

 

(Беседовала
Кристина ПОШЕЛЮЖНАЯ,

«Юридическая практика»)