Уже два месяца внимание мировой общественности приковано к нашему северному соседу — Республике Беларусь. Результаты президентских выборов, и в особенности действия властей в ответ на мирные массовые протесты, шокировали как самих беларусов, так и весь цивилизованный мир. В то же время национальное единение, взаимопомощь и жажда справедливости пробудили гражданское общество. Чтобы понимать масштабы происходящего в Беларуси, мы побеседовали с Александром Степановским, управляющим партнером адвокатского бюро «Степановский, Папакуль и Партнеры», г. Минск.

— С начала протестов в Беларуси вы и многие ваши коллеги открыто говорите об отсутствии верховенства права, комментируя действия властей и массовые задержания, в том числе известных юристов. Как развивается ситуация и есть ли какой-то прогресс в их делах?

— Уверен, что вы слышали про задержания адвокатов Максима Знака и Ильи Салея, а также Лилии Власовой.

Недавно наши коллеги ходили в суд с поручительством, под которым подписались более 60 человек, более 30 человек было в суде. Никого не выслушали. Подключались и дипломаты, и юридическая общественность, но, к сожалению, все безрезультатно. И Максима, и Илью оставили под стражей.

То, что происходит после выборов, вызывает грусть, поскольку законы, по сути, не работают так, как они должны работать, по крайней мере, в таких отраслях, как конституционное, избирательное, административное, уголовное право.

— Как реагирует юридическая общественность? Как бы вы могли охарактеризовать происходящее?

— Наверное, правильная формулировка — это правовой коллапс. К сожалению, с момента задержания кандидата в президенты Виктора Бабарико началось активное противодействие исполнению адвокатами своих профессиональных обязанностей. Адвокатам всячески препятствуют в общении с клиентами, тем самым нарушая их права и права граждан. Как уже упоминалось, известны случаи, когда сами юристы оказывались в качестве задержанных, арестованных, — это Лилия Власова, Максим Знак, Илья Салей. Также недавно задержали адвоката Марии Колесниковой Людмилу Казак. Им предъявляют серьезные обвинения: Лилии Власовой, по открытой информации, — уклонение от уплаты налогов, Максиму и Илье — публичные призывы к захвату власти или что-то в этом духе, Людмиле Казак — нарушение административного законодательства, участие в несанкционированных митингах.

При этом во время протестных акций, как было видно на видео, протестующим был нанесен вред здоровью, некоторых даже лишили жизни. До сегодняшнего дня не возбуждено ни одного уголовного дела за превышения полномочий, власти либо причинение вреда здоровью. Была создана некая комиссия, которая непонятно что изучает. Таким образом, с одной стороны, очевидны неадекватные действия со стороны правоохранительных органов, с другой — участников несанкционированных митингов привлекают к административной ответственности просто на основании фотографий с этих митингов. Вот такая двоякая ситуация.

Поэтому, к сожалению, вынужден констатировать, что сейчас массово нарушаются права как адвокатов, так и граждан. И, увы, мы ничего с этим поделать не можем, поэтому ситуацию можно характеризовать именно как правовой коллапс.

— Некоторые ваши коллеги писали о том, что сейчас юридические фирмы оказывают помощь pro bono пострадавшим от разгонов и действий беларусского ОМОНа. Работает ли в этом направлении ваша юридическая фирма?

— Да, совершенно верно. Коллеги действительно работают за абсолютно символическую оплату, от 1 до 20 беларусских рублей, поскольку законодательство не предусматривает оказание бесплатной помощи определенным категориям граждан. Но вся юридическая общественность поддерживает оказание фактически бесплатной правовой помощи пострадавшим. Мои коллеги из нашего адвокатского бюро, коллеги из Минской городской коллегии адвокатов, Минской областной коллегии адвокатов с 10 августа круглосуточно дежурили возле изолятора временного содержания на улице Окрестина в Минске.

На этой почве юридическая общественность объединилась. Есть специальные чаты, в которых координируется работа адвокатов, обмениваются информацией о задержанных. Кстати, это тоже проблема, потому что ни родные, ни адвокаты не уведомляются надлежащим образом о том, где находится задержанный. Волонтеры делали списки, сверяли информацию. Эта работа ведется до сих пор, при том что основная волна задержаний прошла.

— Пытались ли вы обращаться в европейские органы саморегулирования адвокатской профессии и в Международную ассоциацию юристов (IBA) с призывом как-то повлиять на подобные нарушения? Они ведь отслеживают такие беспрецедентные события.

— Насколько мне известно, никто из беларусов не обращался. Тем не менее, когда задержали Максима Знака, все правовые организации, включая IBA, высказали свое мнение по этому поводу. Мы стараемся вести свою работу пока на уровне Белорусской республиканской коллегии адвокатов, неоднократно общались с руководством, писали обращения. Конечно же, коллегии делали объявления и в СМИ с призывами соблюдать законодательство, отказаться от чрезмерного насилия, что очень актуально на сегодняшний день, придерживаться верховенства закона. Но пока что результатов, к сожалению, нет.

— Как эта ситуация повлияла на вашу текущую деятельность? Как реагируют клиенты на происходящие события и с какими запросами чаще всего обращаются за юридическими услугами?

— Когда начались массовые манифестации, вся бизнес-активность фактически замерла — две недели, по сути, работы не было. Сейчас жизнь стала возвращаться в свое условно привычное русло. Тем не менее беларусский бизнес находится в определенной депрессии. Весь ІТ-бизнес собирается на релокацию в соседние страны, в частности в Украину. Как раз сегодня с украинскими коллегами делали небольшой вебинар для клиентов по вопросу релокации в Украину. Что касается иностранного бизнеса, то либо в Беларуси он поставлен на паузу, либо вообще остановлен в полном объеме. Сейчас наши клиенты, насколько я вижу, заняты тем, что решают повседневные задачи без определенных дальнесрочных стратегий. Соответственно, у нас работа тоже текущая. Закрываются старые сделки, которые начались в начале года, идут текущие суды, очень много трудовых вопросов, претензии к контролирующим органам по налогам. Объем заказов упал на 30—50 %. По крайней мере, у нас.

— Вы уже упомянули о бегстве капитала. Каких секторов экономики, кроме IT-сферы, это может коснуться в ближайшем будущем?

— Это зависит от привязки к стране. Тем, у кого здесь производство, либо торговля, либо сервис, довольно сложно сменить страну. Поэтому, в первую очередь, возможность релокации ищут те, кто может делать работу удаленно. Креативный класс тоже может уехать, что, собственно, часть бизнеса и сделала, так как боится преследований со стороны властей. Остальные будут оставаться здесь и пытаться сводить концы с концами или оставлять бизнес в вялотекущем состоянии. К нам приходят запросы о том, как вести бизнес в соседних странах: России, Украине, Польше, Литве, Латвии. Также интересуются Кипром как налоговой гаванью. Кто-то уезжает в Великобританию. Но скорее это пока единичные перемещения.

— Думаете ли вы о том, что потенциально те же международные компании, которые вели бизнес в Беларуси, могут предъявлять какие-нибудь инвестиционные иски?

— Здесь вопрос признания/непризнания выборов, и в этом кроется загадка. Пока что я не вижу предпосылок для того, чтобы международные компании предъявляли претензии в инвестиционном плане. Сейчас оснований нет.

— По вашим ощущениям, изменились ли международные позиции Беларуси как транзитного хаба между Россией, Европой, Азией и, конечно же, Китаем?

— Есть два возможных ответа, касающихся позиций с точки зрения государства и с точки зрения бизнеса. Со стороны государства позиция никак не меняется: отношения с Китаем прекрасные. Но люди ведь реагируют на саму ситуацию. Поэтому бизнес сейчас крайне осторожен в отношении Беларуси и пытается всячески обойти нас стороной, негативно реагируя на нестабильность в обществе. Поэтому как транзитная страна мы теряем позиции. Думаю, все ждут нормализации ситуации.

— Есть ли какие-то особенности в обслуживании российского бизнеса? Ведь считается, что российские инвесторы более устойчивы к рискам, менее подвержены влиянию политических катаклизмов и в целом не так боятся нестабильности, как европейцы.

— В принципе, я с вами согласен. Это касается не только российских инвесторов, но и из всех постсоветских стран. В то же время каких-то особенностей на сегодня нет. Я не вижу ни прекращения, ни усиления активности. Особо планы не корректируются.

— Вы сказали, что сейчас бизнес находится в депрессивном состоянии. Эта депрессия может перекинуться на юридический рынок?

— Она уже перекинулась. Мы же зависимы и от состояния экономики, и от социально-политического состояния общества и страны. Конечно, бизнес нам прямо транслирует, что на сегодня его права защитить невозможно. А мы говорим: права защитить возможно, давайте защищать. Юридическая общественность сейчас находится в слегка угнетенном состоянии. Как я уже сказал, к сожалению, права адвокатов не обеспечиваются должным образом.

— Памятуя эффект украинских революций, не могу не спросить: что позитивного привнес текущий кризис?

— Звучит немного цинично, но нельзя не отметить тот положительный результат, который сложился в обществе после выборов. Общество стало консолидированным. Не буду отвечать за всех, люди разные. Но я вижу по своему району: в многоквартирном доме все познакомились друг с другом, стали вместе жарить шашлыки. Обсуждают домовые проблемы: как увеличить парковку, убрать мусор, ввинтить энергосберегающие лампочки. Такого никогда не было. Это очень здорово, это то, чего не хватало, — близость, взаимопомощь, поддержка друг друга. Наверное, это самый главный результат.

Независимо от того, что дальше будет, мне бы очень хотелось, чтобы вот это состояние взаимопомощи и поддержки никуда не уходило. Именно на местном уровне, это дорогого стоит. Это очень здорово, очень вдохновляет.

Беседовала Ольга УСЕНКО, «Юридическая практика»