Ольга КИРИЕНКО, «Юридическая практика»

Наличие в законодательстве «мертвых» норм — проблема, актуальная не только для Украины, но и для других государств: поскольку законодательный организм — это материя живая, «отмирание» его нормотворческих клеток со временем — неизбежный процесс развития. В этом случае особо уязвимы антикоррупционные механизмы, по крайней мере в украинских широтах, ведь инструкции по их использованию зачастую создавались и корректировались стихийно и не всегда последовательно, под влиянием международных тенденций или евроинтеграционных устремлений нашего государства. Один из ярких примеров — статья 368² Уголовного кодекса (УК) Украины, которая в отечественном уголовном законодательстве появилась в 2011 году, после чего ее положения корректировались пятью законами, в последний раз — в 2015 году. О том, что механизм, предусматривающий уголовную ответственность за незаконное обогащение, является нерабочим (приговоры по указанной норме судами фактически не выносились!), в профессиональных кругах говорилось уже не раз, правда, эксперты практически всегда сходились во мнении, что декриминализировать или исключать статью 368² УК Украины не стоит. Учитывая нынешний повышенный спрос на антикоррупционный вопрос, такой шаг вряд ли можно назвать популярным, кроме того, даже наличие в законодательстве такого, пусть и не рабочего, инструмента является мощным сдерживающим фактором для власть имущих.

Резонансное лишение

Очевидно, именно своими превентивными свойствами и славится институт ответственности за незаконное обогащение на Западе, по крайней мере, судя по бурной реакции международного сообщества на решение  Конституционного Суда Украины (КСУ) № 1-р/2019 от 26 февраля с.г., которым соответствующая норма УК Украины была признана неконституционной. Так, например, согласно официальному совместному заявлению G7 и Всемирного банка, исключение указанной статьи — существенное поражение в борьбе с коррупцией в Украине: «Это ослабило влияние всей антикоррупционной архитектуры, включая Высший антикоррупционный суд, который в скором времени должен быть создан и, как ожидалось, должен был принять решения по значительному количеству дел относительно незаконного обогащения, а также повлияло на способность Национального антикоррупционного бюро Украины расследовать факты коррупции в высших эшелонах власти». В этом обращении также отмечается, что еще в 2010 году более 40 государств криминализировали незаконное обогащение, и с тех пор многие другие юрисдикции включили новый вид преступления в свое уголовное законодательство. «Суды во всем мире признали, что наказание за незаконное обогащение — это мощный инструмент в борьбе с коррупцией, который одновременно сохраняет уважение к основоположным правам человека и конституционным принципам, таким как презумпция невиновности, гарантия против принуждения к самообвинению и правовая определенность», — как бы апеллируя к позиции КСУ — ключевым доводам относительно несоответствия Основному Закону статьи 368² УК Украины, указывается в совместном заявлении государств «большой семерки» и Всемирного банка. За последнюю неделю многие международные институции и иностранные дипломаты высказали аналогичную позицию, призвав украинскую власть реанимировать институт ответственности за незаконное обогащение.

Что касается реакции украинского сообщества на указанное решение КСУ, то, несмотря не неоднозначность экспертных оценок, судя по молниеносной законодательной реакции на признание неконституционной статьи 368² УК Украины, такое развитие событий было вполне ожидаемым. Более того, наверняка ситуация, когда «огонь на себя» вызвало решение органа конституционной юрисдикции, для парламентариев более выгодна, нежели собственноручное выведение из эксплуатации созданного ими же нерабочего инструмента: этот шаг автоматически был бы отнесен к разряду непопулярных политических решений, принимать которые в свете грядущих избирательных кампаний вряд ли бы отважились.

Само решение КСУ «держится», так сказать, на трех конституционных китах. Во–первых, статья 368² УК Украины не соответствует требованию юридической определенности как составляющей конституционного принципа верховенства права (часть 1 статьи 8 Конституции Украины), поскольку диспозиция этой нормы сформулирована недостаточно четко и допускает неоднозначное ее понимание, толкование и применение. Во–вторых, указанная норма также не согласуется с конституционным принципом презумпции невиновности (части 1, 2, 3 статьи 62 Основного Закона). В–третьих — с конституционным предписанием о недопустимости привлечения лица к ответственности за отказ давать показания или пояснения в отношении себя, членов семьи или близких родственников (часть 1 статьи 63 Конституции Украины).

Конституционный Суд Украины считает, что требование «рационального объяснения» или «рационального обоснования» несоответствия между стоимостью активов, приобретенных в собственность лицом, уполномоченным на выполнение функций государства или местного самоуправления, и декларируемыми им законными доходами может быть установлено законом как требование подтверждения добропорядочности должностного лица и как превентивное средство в борьбе с коррупцией, однако, если учитывать положения статьи 62 Конституции Украины, такое требование не может устанавливаться законом как обязанность лица доказывать свою невиновность в совершении преступления и предоставлять доказательства в рамках уголовного производства. В то же время обязанность доказывания вины должностного лица в совершении такого преступления, как незаконное обогащение, должна возлагаться только на государственные органы, уполномоченные процессуальным законом.

«Противодействие коррупции в Украине является задачей исключительного общественного и государственного значения, а криминализация незаконного обогащения — важным юридическим средством реализации государственной политики в этой сфере. Вместе с тем при определении преступлением такого деяния, как незаконное обогащение, нужно обязательно учитывать конституционные положения, устанавливающие принципы юридической ответственности, права и свободы человека и гражданина, а также их гарантии», — отмечается в решении № 1-р/2019 КСУ. Примечательно, что к нему есть особое мнение «конституционного» судьи Виктора Колесника, который, цитируем, «считает целесообразным на основании статьи 93 Закона Украины «О Конституционном Суде Украины» изложить особое мнение по вопросам, которые не были освещены в решении, но являются важными в аспекте рассмотренного вопроса, а также остановиться на приемлемости отдельных аргументов и утверждений, которые содержит решение». Кроме того, с указанной юридической позицией, на которой основывается решение органа конституционной юрисдикции, в целом не согласен судья КСУ Сергей Головатый: краткую версию относительно своей позиции по данному вопросу он изложил в документе, название которого на языке оригинала звучит как «Розбіжна думка Сергія Головатого». Оба эти документа были опубликованы на официальном сайте КСУ.

Предложение следует

Законодательная реакция на решение КСУ, как мы уже отмечали, была молниеносной. Первыми отреагировали Президент Украины Петр Порошенко и один из главных его конкурентов на предстоящих выборах — народный депутат Украины Юлия Тимошенко: они зарегистрировали в парламенте свои законодательные версии возвращения института ответственности за незаконное обогащение уже через день после принятия КСУ указанного решения — 28 февраля с.г. Правда, несмотря на то что обе законодательные инициативы по сути предложенных изменений являются альтернативными, им присвоены разные регистрационные номера. Президентский законопроект «О внесении изменений в Уголовный и Уголовный процессуальный кодексы Украины относительно ответственности за незаконное обогащение» зарегистрирован под № 10110 и определен главой государства как неотложный. Законодательная инициатива под авторством Юлии Тимошенко и официальным названием «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины относительно ответственности лица, уполномоченного на выполнение функций государства или местного самоуправления, за приобретение в собственность активов незаконным способом», судя по регистрационному номеру — 10103, поступила в здание под куполом в тот же день, но несколько ранее президентского законопроекта. Причем по мере того, как представители разных международных институций публично высказывали свое недовольство отказом Украины от законодательного инструмента привлечения к ответственности за незаконное обогащение, соответствующее законодательное предложение росло в чуть ли не в геометрической прогрессии. На момент подготовки этого материала (по состоянию на 6 марта с.г.) в Верховную Раду Украины были внесены еще четыре альтернативных президентскому законопроекта от депутатского корпуса: № 10110-1 (под авторством Сергея Каплина), № 10110-2 (инициирован Виктором Чумаком и Наталией Новак), № 10110-3 и № 10110-4 (принадлежат законодательному перу Мустафы Найема и Юрия Деревянко соответственно). Очевидно, что такой широкий нормотворческий ассортимент обусловлен не столько стремлением законодателей выпустить в свет модифицированную версию механизма борьбы с незаконным обогащением, сколько желанием оправдать высокий электоральный запрос на антикоррупционный вопрос и в преддверии предстоящих избирательных гонок улучшить рейтинги — свои или политических сил, которые они представляют.

Так или иначе, а с учетом нынешних политических настроений в здании под куполом, наверное, наибольшие шансы заручиться поддержкой парламентского большинства имеет президентская и одна из депутатских версий, инициированная Юлией Тимошенко. Недаром же два законопроекта — № 10110 и № 10103 — в Верховной Раде Украины уравняли формально, с помощью разных регистрационных номеров. Отметим, что указанные законодательные инициативы во многом похожи: например, в части установления меры наказания за незаконное обогащение. Как и в статье 368² УК Украины, признанной КСУ неконституционной, так и в новой версии указанной нормы — статье 368⁵, которой предлагается дополнить Кодекс проектами № 10110 и № 10103, уголовные санкции не меняются: минимальная — лишение свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет с конфискацией имущества, максимальная (когда деяния совершаются должностным лицом, занимающим особо ответственное положение) — лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет с конфискацией имущества. Такие меры наказания предлагается сохранить и в большинстве альтернативных законопроектов, за исключением проектов № 10110-4 и № 10110-1: автор последнего — Сергей Каплин — выступает за усиление ответственности — в частности, за повышение максимальной планки наказания до пожизненного лишения свободы, фактически переведя данное преступление (для случая, когда оно совершается должностным лицом, занимающим особо ответственное положение) в разряд особо тяжких. Более того, это является практически единственным отличием законодательной инициативы г–на Каплина, поданной в качестве альтернативы президентскому проекту.

Главные различия остальных законопроектов кроются в законодательной формулировке самого состава преступления, к чему, собственно, и были высказаны главные претензии КСУ. Так, согласно проекту № 10110, незаконное обогащение — приобретение лицом, уполномоченным на выполнение функций государства или местного самоуправления, в собственность активов в значительном размере без законных на то оснований при отсутствии признаков злоупотребления властью или служебным положением или признаков принятия предложения, обещания или получения неправомерной выгоды должностным лицом, а также передача им таких активов любому другому лицу. Тогда как автор проекта № 10103 предлагает несколько иную законодательную конструкцию, раскрывая состав данного преступления следующим образом: приобретение лицом, уполномоченным на выполнение функций государства или местного самоуправления, в собственность активов в значительном размере, незаконность оснований приобретения которых признана в судебном порядке, а также передача им таких активов любому другому лицу.

Свидетелями политической полемики относительно способов реанимации института ответственности за незаконное обогащение мы станем уже на этой пленарной неделе, после того как профильный парламентский комитет рассмотрит все предложенные законодательные версии на своем заседании, запланированном на 13 марта с.г.