Вопреки критике национальных и иностранных экспертов 16 октября с.г. был принят в целом Закон Украины «О внесении изменений в Закон Украины «О судоустройстве и статусе судей» и некоторые законы Украины относительно деятельности органов судейского управления» (законопроект № 1008). Многие опасаются, что эти изменения могут повлечь за собой отставки судей Верховного Суда (ВС), не желающих проходить еще один отбор, и, как пример, приводят сентябрьскую отставку Аллы Лесько, судьи Кассационного гражданского суда в составе ВС, к кандидатуре которой, впрочем, не возникало серьезных замечаний ни у комиссии, ни у общественности. Почему было принято решение об отставке и какие угрозы для правовой системы таят в себе некоторые законодательные инициативы, Алла Лесько рассказала в интервью «Юридической практике».

— Алла Алексеевна, почему вы подали в отставку?

— Первыми очень тревожными сигналами, которые заставили меня задуматься об уходе в отставку с должности судьи, стали неоднократные публичные заявления некоторых представителей, условно говоря, новой власти, поскольку действительно новых лиц мы видим немного. Эти заявления часто содержали беспочвенные обвинения в адрес судебной власти в целом. История показывает, что такие утверждения, как правило, преследуют цель каким-то образом законодательно повлиять на деятельность судебной власти. И такие законодательные изменения, по моему мнению, нельзя называть реформой судебной власти.

Реформа — это всегда комплексный, взвешенный подход. На мой взгляд, оправданными будут перемены, которым предшествовали глубокие, объективные исследования, подтверждающие, что предыдущий порядок работал плохо, не обеспечивал выполнения законных задач. И, безусловно, должны быть обоснованные прогнозы, что предложенные изменения способны исправить ситуацию.

Объяснять необходимость реформирования исключительно «запросом общества», которому в последние годы навязывалось преимущественно негативное отношение к судебной власти и к судьям как к личностям, недопустимо. В большинстве случаев члены общества знают о работе судебной системы только то, что им о ней рассказали. А обществу, к сожалению, доносили слишком много ничем не подтвержденной негативной информации.

— Сегодня, по вашему мнению, судебная система соответствует всем демократическим принципам?

— Не могу сказать, что судебная система функционирует без недостатков, конечно, есть ситуации, которые подлежат оценке и нуждаются в улучшении. Работая в Высшем совете правосудия и Верховном Суде, я сталкивалась с фактами, которые говорили о необходимости последовательной работы по улучшению качества правосудия. Но, на мой взгляд, предложенный в законопроекте № 1008 вариант изменений к такому улучшению привести не может.

— Вы подали в отставку из-за этого законопроекта?

— Я подала заявление об отставке еще 9 августа 2019 года, когда этот проект, наверное, только готовили. Однако уже озвучивались заявления об изменениях в судебной системе, и для меня стало очевидным отсутствие концептуального подхода. Да, так сложилось, что к моменту, когда мое заявление было рассмотрено (19 сентября 2019 года), законопроект № 1008 уже прошел голосование в первом чтении, и то, что народные депутаты Украины фактически отказались услышать все обоснованные к нему замечания, только подтвердило мои предположения.

Конечно, какими бы ни были предпосылки, но, как правильно ответила председатель Верховного Суда Валентина Данишевская в интервью Виталию Портникову на его вопрос о причинах моей отставки, — это всегда личное решение.

— Вы можете рассказать, почему приняли это решение?

— Во время конкурса в Верховный Суд мы проходили сложнейшие конкурсные  процедуры. Первый тест на знание норм права делал невозможными какие-либо манипуляции с его оцениванием, поскольку после выполнения результаты можно было почти сразу узнать — проверка осуществлялась специальной программой.

Лично свои результаты второго теста — письменного задания, которое состояло в подготовке мотивированного решения суда кассационной инстанции по предложенной фабуле дела, мне не стыдно было бы опубликовать и сейчас. Не отрывая ручки от бумаги, я принимала и обосновывала это решение почти пять часов.

О выводах по результатам моего психологического тестирования я писала на своей странице в Facebook, и они сводились к тому, что кандидат «стремится действовать честно и порядочно в любых обстоятельствах, не признает лжи и манипуляций. Может пренебрегать своими интересами, желая соответствовать социальным стандартам и ожиданиям. Принципиальная. Имеет сформированные морально-этические принципы, которым следует в жизни».

Конечно, решение об отставке было очень личным, потому что я считаю, что нет никаких причин в отношении меня проводить повторный конкурс в ВС, предложенный законопроектом № 1008. Это для меня однозначно неприемлемо.

— На ваш взгляд, столь плох только законопроект № 1008, или другие предлагаемые Президентом Украины и его фракцией изменения тоже несут опасность?

— Мне как юристу в статусе судьи в отставке видны очень многие неправовые подходы к внесению изменений в законодательство, которые сейчас начали применяться. Возможно, это только мой взгляд на ситуацию. Но следовало бы обратить внимание на допускаемые законодателем нарушения правил законотворческой техники. Например, случаи, когда название законопроекта не отображает предмет, который этим законом предполагается урегулировать, и не соответствует содержанию закона. А ведь в соответствии с законодательной техникой название закона является его неотъемлемым элементом и всегда выполняет информативную функцию.

— Вы сейчас имеете в виду проект Закона Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины (об отмене адвокатской монополии)» № 1013?

— Во-первых, использование термина «монополия» в названии закона, которым предлагается внесение изменений в Конституцию Украины, неприемлемо в принципе. По моему мнению, имеет место манипуляция, потому что наличие у кого-либо монополии на что-либо может вызывать неприятие сразу же, без оценивания сути предмета. Такое название законопроекта информирует о том, что им предлагается отменить «монополию», что само по себе может восприниматься гражданами позитивно. А глубинное содержание и негативные последствия такой отмены могут остаться незамеченными.

— А как вы оцениваете содержание этого проекта, его суть?

— Речь надо вести не о монополии адвокатов, а об обеспечении государством надлежащего представительства и надлежащей защиты прав граждан в судебных процессах. Доступ к правосудию не ограничивается правом обращения в суд, доступ к правосудию и обеспечение права на справедливый суд — это фактическая возможность для стороны представить должным образом свою позицию в суде. У нас состязательный процесс, суд обязан оценить все аргументы сторон и поданные ими доказательства и прийти к решению, мотивированно приняв во внимание одни доказательства и доводы и отклонив другие.

Из-за сложности законодательства не всегда (а в Верховном Суде тем более, поскольку этот суд разрешает вопросы правоприменения, а не оценки доказательств) удается стороне, которая не является специалистом в области права, самостоятельно представить свою позицию в суде.

Второе. При обсуждении этого законопроекта упущен такой важный момент, как законодательно закрепленный статус адвоката как независимого от власти субъекта правоотношений, защищенного специальным законом. Эта предусмотренная законом защита адвоката автоматически становится защитой его клиента. Адвокат в силу предоставленных ему гарантий независимости не может быть объектом административного давления, бесконтрольного преследования силовыми структурами, чего нельзя со стопроцентной уверенностью сказать о представителе, который, возможно, и обладает хорошими правовыми знаниями, но не защищен необходимыми законодательными гарантиями.

Когда законодатель вводил конституционную норму, что исключительно адвокат осуществляет представительство другого лица в суде и защиту от уголовного обвинения, он предусматривал именно такие гарантии для стороны в судебном процессе.

И сейчас, когда отмена этой нормы мотивируется правом гражданина самостоятельно выбирать лицо, которое представит его интересы, на мой взгляд, имеет место подмена сути предмета.

— Один из аргументов власти — размер адвокатских гонораров.

— В части представительства прав социально незащищенных, малообеспеченных лиц государству следовало бы подумать не об отмене «адвокатской монополии», а о надлежащей организации системы бесплатной правовой помощи, предоставляемой адвокатами, механизмах компенсации затрат на такую правовую помощь, жестком контроле использования этих средств, а также о профессиональном уровне адвокатов, которые будут такую помощь предоставлять. И тут опять-таки для граждан заложен механизм защиты их прав, потому что профессиональный уровень адвоката должен соответствовать определенным стандартам, предусмотренным законом. Для другого представителя с дипломом юриста такие стандарты специальным законом не предусмотрены. Есть еще дисциплинарная ответственность адвоката, о которой также не стоить забывать в разрезе гарантий правовой защиты для клиента.

В этом ключе надо понимать, что предусмотренное статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод право на доступ к правосудию не является исключительно вопросом функционирования судебной власти, это общегосударственный вопрос, который должен разрешаться комплексно.

(Беседовала Ирина ГОНЧАР, «Юридическая практика»)