В значительной мере степень восстановления нарушенного права в итоге зависит от работы исполнительной службы. При таких условиях фигура и роль государственного исполнителя (госисполнителя) становятся столь же значимыми, как и роль самого суда.

Законодатель понимает это, что видно из его постоянного внимания к деятельности государственной исполнительной службы, которое в итоге вылилось в принятие новой редакции Закона Украины «Об исполнительном производстве» (Закон). Однако признать все изложенные в нем новации позитивными оснований мало.

В итоге законотворческого процесса существовавшие пробелы если и были устранены, то не в полной мере, зато возникли новые проб­лемные места, никак не облегчающие жизнь сторонам исполнительного производства. Так, новая редакция Закона в вопросах взыскания исполнительного сбора, который и до этого часто был предметом жалоб, тяжб и прочих мытарств, оптимизма не добавила.

Итак, для начала о новациях.

Явный восторг у госис­полнителей должна была вызвать норма части 2 статьи 25, предусматривающая, что срок на добровольное исполнение исполнительного документа теперь начинается с момента вынесения постановления об открытии исполнительного производства. Не такой сильный восторг указанная новация должна вызывать у должника. Ибо предоставляемый на добровольное исполнение срок в таком случае существенно сокращается. И даже предусмотренная частью 5 той же статьи и статьей 31 обязанность исполнителя направить сторонам заказным письмом не позднее следующего рабочего дня копию постановления не сильно улучшает настроение.

Так, если представить, что исполнительное производство открыто в пятницу, то копия постановления не в пример добросовестным исполнителем будет отправлена в понедельник, а когда будет доставлена таким же добросовестным почтальоном — одному Богу известно, но при самом оптимистичном прогнозе — не ранее вторника. Вот и остается на добровольное исполнение 3 дня, что явно меньше прежних 7 дней с момента получения копии постановления. Создается впечатление, что законодатель обеспокоен не балансом прав сторон, не самим процессом исполнения, а созданием наиболее благоприятных условий для взыскания исполнительного сбора.

Такое впечатление подкрепляется еще и тем, что в соответствии с той же частью 2 статьи 25 Закона госисполнитель по заявлению взыскателя одновременно с вынесением постановления об открытии исполнительного производства может наложить арест на имущество и средства должника. Законодатель явно не потрудился задать себе вопрос «Как в таком случае должник (например, юридическое лицо с арестованными счетами) может добровольно исполнить решение суда, да еще и в оставшиеся, как мы выяснили, 3 дня?».

Между тем пунктом 6.12 постановления НБУ № 216 от 28 июля 2008 года предусмотрено, что возобновление операций на арестованном счете клиента возможно лишь после накопления суммы, указанной в постановлении об аресте (предполагается движение сумм свыше накопленной), либо при получении предусмотренных законодательством документов о снятии ареста со счета, то есть соответствующего постановления государственного исполнителя.

Вместе с тем статья 60 Закона, регулирующая порядок снятия ареста с имущества (в том числе и со счета) должника, не предусматривает возможности снятия ареста со счета «по согласованию» должника и госисполнителя. То есть порядок процессуального оформления «согласования», предусмотренного статьей 27 Закона, — не ясен.

Столь категоричные условия для взыскания исполнительного сбора практически не дают должнику шансов избежать его.

Даже частичное добровольное исполнение исполнительного документа (даже в размере 99 %) не избавляет от полновесного исполнительного сбора, ибо статьей 28 Закона предусмотрено, что в случае неисполнения решения в добровольном порядке в срок, установленный госисполнителем, исполнительный сбор взыскивается в размере 10 % от суммы или от стоимости имущества, указанных в исполнительном документе. То есть о пропорциональности исполнительного сбора размеру неисполненного обязательства в Законе речь не идет.

Закон не содержит почти никакой иной возможности возврата исполнительного сбора, кроме отмены решения, на основании которого осуществлялось исполнительное производство.

Иными словами, никакие нарушения со стороны самого госисполнителя, в том числе и умышленные, не могут служить основанием для освобождения от взыскания исполнительного сбора. Например, госисполнитель не направил должнику постановление об открытии исполнительного производства заказным письмом, в результате чего должник полгода не знал о существовании исполнительного производства вообще и о сроке на добровольное исполнение в частности. Естественно, добровольного исполнения не произошло, и, естественно, родилось постановление о взыскании исполнительного сбора, который и был списан со счета должника. Видимо, свято веря в непогрешимость госисполнителей, законодатель не отнес такой случай к основаниям для возврата исполнительного сбора, хотя безосновательность его взыскания в данном случае очевидна. Между прочим, случай взят из реальной практики, а не является плодом фантазии.

Еще пример. Поскольку статья 49 За­кона не ограничивает госисполнителя во времени вынесения постановления об окончании исполнительного производства, даже возникновение уже на следующий день после открытия такого производства обстоятельств, обязательных для его окончания, не является фактором, исключающим взыскание исполнительного сбора. Госисполнитель может вынести постановление по основаниям статьи 49 Закона и через неделю, выдержав нужную для взыскания сбора паузу.

Очевидно, было бы правильно поставить возможность взыскания исполнительного сбора в зависимость от законности действий самого госисполнителя, а также от уважительности причин, по которым должник был лишен объективной возможности исполнить его требование в установленный срок.

Не меньшее удивление ­вызывает и предусмотренное частью 7 статьи 28 Закона право госисполнителя взыскать исполнительный сбор в случае окончания исполнительного производства по основаниям, предусмотренным статьей 49 Закона. Так, исполнительный сбор может быть взыскан в том числе: если должник умер, и правопреемник отсутствует(!); если отменено решение, на основании которого осуществлялось исполнительное производство, или исполнительный документ признан судом не подлежащим исполнению; если исполнительный документ направлен по принадлежности в другой отдел исполнительной службы (где исполнительный сбор, понятно, тоже с радостью взыщут).

Как видим, даже смерть не может спасти должника от исполнительного сбора.

Как обычно, отечественный закон буквально пропитан духом противоречия. Если исполнительный сбор был взыскан, а позднее решение, по которому осуществлялось исполнение, отменено — сбор возвращается должнику (часть 6 статьи 28). А если решение отменено до принудительного исполнения, то сбор все равно в дальнейшем взыскивается (часть 7 статьи 28, пункт 4 части 1 статьи 49 Закона).

Если мы обратимся к пункту 3 части 1 статьи 43 Закона, то увидим еще одно несоответствие. Согласно данной норме, исполнительный сбор взыскивается в размере 10 % от фактически взысканной суммы. Кто сможет объяснить, как это корреспондируется, например, с возможностью взыскания исполнительного сбора при возврате исполнительного документа вообще без исполнения (часть 7 статьи 28, статья 49 Закона) или с положениями части 1 статьи 28 Закона о взыскании исполнительного сбора в полном объеме в случае неисполнения решения в доб­ровольном порядке?

Существенным недостатком можно назвать и отсутствие в Законе указания относительно срока вынесения постановления о взыскании исполнительного сбора. Должно оно выноситься на 8-й день после открытия исполнительного производства или по его окончании — вопросы не такие уж праздные. Чиновника, который что-то должен сделать, но неизвестно в какие сроки, практически невозможно уличить в невыполнении закона.

А между тем момент вынесения постановления о взыскании исполнительного сбора имеет иногда принципиальное значение. Например, при возбуждении дела о банкротстве должника от того, когда именно должно выноситься постановление о взыскании исполнительного сбора, зависит решение вопроса о том, относится задолженность по такому сбору к конкурсной или к текущей. А это, в свою очередь, может повлиять на возможность погашения (в том числе путем прощения) такой задолженности в дальнейшем.

Такие разночтения не просто усложняют принятие решений как исполнителем, так и адвокатом, они не укладываются в рамки анонсированной борьбы с коррупцией, ибо чем шире вариативность поведения чиновника, тем больше у рядового гражданина искушение помочь ему сделать «правильный» выбор между несколькими возможными вариантами.

ЯЛИ Константин — адвокат, АО «Украинская правозащитная фундация», г. Киев