Конвенция о защите прав человека и основоположных свобод (Конвенция) — один из величайших текстов современной истории человечества, значение которого как для европейского, так и для всего мирового сообщества переоценить невозможно. Анализируя содержание этого документа, становится очевидным, что его положения, как правило, очень короткие по своему содержанию.

Универсальность

Подобная краткость положений Конвенции далеко не случайна, поскольку необходимо было в равной степени адаптировать нормы, прописанные в ней для всех государств — членов Совета Европы с разными правовыми системами. При этом о качестве и продуманности данного документа свидетельствует прежде всего то, что за более чем 60-летнюю историю текст Конвенции претерпел минимальные изменения. На общем фоне невероятного научно-технического бума с середины прошлого века и до настоящего времени эти изменения можно считать микроскопическими. Однако своему успеху Конвенция обязана Европейскому суду по правам человека ­(Евросуд), основная функция которого заключается в толковании в своих решениях каждого слова каждого пункта каждой статьи данной Конвенции, а также Протоколов к ней. Благодаря деятельности Евросуда краткие положения Конвенции широко раскрываются и получают прецедентное значение континентального масштаба.

Таким образом, в контексте данной статьи следует отметить, что Евросуд приложил немало усилий для толкования положений и определений, прописанных в статье 1 Первого протокола к Конвенции, гарантирующей право собственности (право на собственность, беспрепятственное пользование и владение своим имуществом).

Объясняя структуру статьи 1 Протокола, Суд в своем решении по делу «Jahn and Others v. Germany» (заявления №№ 46720/99, 72203/01 и 72552/01) отмечает, что ее текст содержит три четко сформулированные нормы: «Первая норма, изложенная в первом предложении первой части, является общей по своей природе и закрепляет принцип беспрепятственного пользования имуществом; вторая норма, которая содержится во втором предложении первой части, касается лишения собственности и предусматривает условия такого лишения; третья норма, изложенная во второй части, признает право договаривающихся государств среди прочего осуществлять контроль за пользованием имуществом в соответствии с общими интересами… данные нормы не являются отдельными, а связаны между собой. Вторая и третья нормы касаются определенных случаев, при которых допускается вмешательство в право на беспрепятственное владение имуществом, и, следовательно, их следует толковать с учетом общего принципа, изложенного в первой норме» (§ 78 указанного решения).

Есть ли имущество

Рассматривая вопрос о соблюдении государством статьи 1 Первого протокола, Европейский суд прежде всего устанавливает, была ли у заявителя собственность (имущество) в понимании статьи 1 Первого протокола, а также, можно ли расценивать действия представителей органов государственной власти как посягательство на имущественные права этого заявителя.

Следовательно, понятие «имущество» может охватывать как существующее имущество, так и имущественные активы, включая права требования, на основании которых заявитель вправе претендовать на наличие у него по меньшей мере правомерного ожидания добиться реального обладания имущественным правом (решения по делам «J.A. Pye (Oxford) Ltd And J.A. Pye (Oxford) Land Ltd v. TheUnitedKingdom» —заявление № 4430202, § 61, «Wolf-UlrichVonMaltzanandothers, MargareteVonZitzewitzandothers, andManFerrostaalandAlfredTpferStiftungagainst Germany» — заявления №№ 71916/01, 71917/01 и 10260/02, § 74), «Kopeckv. Slovakia» — заявление № 44912/98, § 35). В решении по делу «Saghinadze andothersv. Georgia» (заявление № 18768/05, § 103) Евросуд отмечает, что ожидание считается правомерным, если оно основывается на норме закона или на правовом акте, затрагивающем соответствующий имущественный интерес.

Чтобы раскрыть понятие «имущество» в более широком смысле, следует обратиться к решениям, вынесенным Евросудом по делам: «Depalle v. France» (заявление № 34044/02, § 62), «Öneryildiz v. Turkey» (заявление № 48939/99, § 124), «Broniowski v. Poland» (заявление № 31443/96, § 129), «Beyeler v. Italy» (заявление № 33202/96, § 100), «Iatridis v. Greece» (заявление № 31107/96, § 54), в которых было определено, что понятие «имущество», предусмотренное частью 1 статьи 1 Первого протокола, носит автономный характер. Оно не ограничивается находящимися в собственности вещами и не зависит от формальной квалификации во внутреннем праве. Некоторые другие права и интересы, образующие активы, также могут рассматриваться в качестве имущественных прав, а значит, собственности с точки зрения этой статьи. Существенное значение имеет вопрос, можно ли в силу обстоятельств конкретного дела, рассмотренных во всей их совокупности, считать заявителя обладателем материального интереса, находящегося под защитой статьи 1 Первого протокола. В решении по делу «Paeffgen Gmbh v. Germany» (заявления №№ 25379/04, 21688/05, 21722/05 и 21770/05) уточняется, что в случае с нематериальными активами Евросуд учитывал, в частности, следующее: породила ли конкретная правовая ситуация финансовые права и интересы, есть ли связь с экономической ценностью.

Дополнительно следует отметить, что в контексте Европейской конвенции к имуществу также относятся акции компаний (дело «Bramelid v. Sweden», заявления №№ 8588/79 и № 8589/79); иски о возмещении убытков по внутреннему законодательству, решения арбитражного органа в связи со спором; законные расчеты на то, что существует определенное положение (решение по делу «PineValleyDevelopmentsLtdandothersv. Ireland» от 29 ноября 1991 года, заявление № 12742/87); хозяйственные интересы, связанные с управлением бизнесом, а также управление клиентурой: деловая репутация, нематериальные активы и т.д. (дела «Iatridis v. Greece», «VanMarleAndothersv. TheNetherlands»); право на получение пенсии.

Только реальные

Также по делу «Marckx v. Belgium» Евросуд выразил мнение о том, что статья 1 Первого протокола применяется только к существующему на данный момент имуществу, она не гарантирует право приобретать имущество. Право унаследовать собственность не является имущественным правом до тех пор, пока оно не обжалуется. Соответственно, гарантии, изложенные в статье 1 Первого протокола, не применяются до тех пор, пока нет возможности заявить право требования в отношении собственности. Таким образом, охраняется только реально существующая собственность, а не право приобретать собственность в будущем. При этом будущие доходы рассматриваются как имущество, только если они уже были заработаны, или когда требование об их выплате обладает исполнительной силой («Anheuser-Busch Inc. v. Portugal», заявление № 73049/01, § 64).

Согласно установившейся практике Евросуда (решение по делу «Amuur v. France» от 25 июня 1996 года, заявление № 19776/92, § 50), первым и важнейшим требованием статьи 1 Первого протокола к Конвенции является то, что любое вмешательство государственной власти в право на беспрепятственное пользование и владение имуществом должно быть законным: в соответствии со вторым предложением части 1 лишение собственности разрешено только на условиях, предусмотренных законом, а часть 2 предусматривает, что государства имеют право осуществлять контроль за использованием имущества путем введения в действие законов.

Следующее требование Евросуда — любое изъятие или лишение имущества должно осуществляться в интересах общества.

В третьей норме этой статьи также упоминается об общественных интересах. Таким образом, любая форма вмешательства в право собственности, независимо от того, какая норма на нее распространяется, должна соответствовать требованиям о наличии законной цели — интересов общества.

Однако, согласно практике Евросуда, для того чтобы вмешательство в право собственности считалось допустимым и не было нарушением прав, предусмотренных статьей 1 Первого протокола, оно должно не только служить законной цели в интересах общества, но и осуществляться с соблюдением справедливого баланса между требованиями общего интереса общества и требованиями защиты прав и основоположных свобод человека (решение по делу «Sporrong andLnnroth v. Sweden» от 23 сентября 1982 года, § 69). Иными словами, меры по ограничению права собственности должны быть пропорциональными цели их применения.

ДЕМЕНТЬЕВ Александр — юрист ЮФ «Ильяшев и Партнеры», г. Киев