Права, гарантируемые Конвенцией о защите прав человека и основоположных свобод (Конвенция), — минимальная отправная точка для национального законодательства государства — участника Конвенции, которое, в свою очередь, может расширить комплекс таких гарантий, но во всяком случае не должно их сужать.

 

Автономные понятия

При рассмотрении дел Европейский суд по правам человека (Суд) выясняет, соответствует ли сам национальный закон Конвенции, в том числе и общим принципам, сформулированным или вытекающим из положений Конвенции, на что было обращено внимание в пункте 45 решения по делу «Винтерверп против Нидерландов».

Необходимо также подчеркнуть, что Европейский суд наряду с правовыми принципами при толковании положений Конвенции использует «автономные понятия», содержание и значение которых не всегда совпадает с аналогичными правовыми понятиями, содержащимися в национальном законодательстве, при этом Суд отдает приоритет понятиям, сформулированным им, а не государствами — участниками Конвенции.

Так, статья 5 Конвенции гарантирует каждому право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в случаях и в порядке, которые установлены законом. Соответствующий перечень разрешенных оснований для лишения свободы приводится в пунктах «а»–«f» пункта 1 статьи 5 Конвенции, и любое лишение свободы не будет законным, если оно не соответствует одному из этих оснований (например, пункт 60 решения по делу «Остин и другие против Соединенного Королевства»).

В свою очередь, понятие «лишение свободы» Европейский суд толкует в автономном значении, которое по содержанию является более широким, нежели понимание «лишение свободы» в законодательстве Украины.

С другой стороны, с принятием в 2012 году Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины был изменен подход к вопросу применения меры пресечения: в перечне ее видов появился и домашний арест, представляющий собой запрет подозреваемому, обвиняемому покидать жилье круглосуточно или в определенный период суток (часть 1 статьи 181 УПК Украины).

 

Природа домашнего ареста

Сложившаяся правоприменительная практика показала, что субъекты правоприменения не всегда правильно понимают правовую природу домашнего ареста, расценивая такой вид меры пресечения как не связанный с лишением свободы, соответственно, не распространяя на такие случаи гарантии, предусмотренные статьей 5 Конвенции.

На примере правовых позиций Суда проиллюстрируем понимание домашнего ареста и распространение на случаи его применения гарантий, которые предусмотрены статьей 5 Конвенции.

Так, в первую очередь необходимо обратить внимание на то, что формы лишения свободы могут быть совершенно разными, и чтобы определиться, был ли кто-либо «лишен свободы» в понимании статьи 5, нужно исходить из конкретной ситуации. Европейский суд в своей прецедентной практике указывал, что необходимо изучить реальную ситуацию и «принять во внимание целый ряд факторов, таких как тип, продолжительность, последствия и способ выполнения соответствующей меры».

В такой ситуации классическим делом, выводы в котором могут стать основой для определения критериев, позволяющих установить, имело ли место лишение свободы в понимании статьи 5 Конвенции, является дело «Гуццарди против Италии».

Примечательно то, что положение, в котором оказался заявитель, значительно отличалось от классического тюремного заключения, поскольку, как следует из обстоятельств данного дела, Миланский региональный суд постановил, что гражданин Гуццарди должен три года находиться под особым надзором и одновременно обязан проживать на территории «административного района — остров Асинара» — места, определенного министерством внутренних дел. В своем решении суд также указал, что заявитель должен: в течение месяца начать поиск работы; поселиться в пределах определенной территории; немедленно сообщить свой адрес органу надзора и не покидать зарегистрированное место проживания, не предупредив предварительно орган надзора; прибывать в орган надзора два раза в день, а также каждый раз, когда его туда вызовут; жить честно, не нарушать законы и не давать оснований для подозрений; не поддерживать связи с лицами, которые признаны виновными в совершении преступлений и в отношении которых приняты меры пресечения или меры безопасности; возвращаться не позже 10 вечера и не выходить раньше 7 утра, за исключением особых случаев и после предварительного уведомления об этом органа контроля; не хранить дома и не носить с собой оружие; не посещать бары и ночные клубы и не присоединяться к собраниям; заранее сообщать органу надзора номер телефона и имя лица, которому будет совершен звонок или которое должно позвонить, в случае намерения сделать или принять междугородний звонок.

В заключение Суд отметил, что лишение свободы может иметь и другие формы, и их разнообразие увеличивается с развитием правовых стандартов и подходов.

Суд следующим образом описал условия, в которых содержался заявитель. Площадь, в пределах которой мог передвигаться заявитель, значительно превышала размеры камеры и не была ограждена какими-либо физическими препятствиями, но вместе с тем она занимала лишь мизерную часть острова, доступ на которую был затруднен, а около девяти десятых его территории занимала тюрьма. Заявителя поселили в той части острова, где располагались в основном заброшенные и обветшалые здания бывшего медицинского учреждения, участок карабинеров, школа и часовня. Там он проживал главным образом в обществе лиц, к которым была применена такая же мера, и полицейских. Почти все местные жители Асинары проживали в селении Калад’Олива, посещать которое заявитель не мог. Таким образом, у заявителя было мало возможностей поддерживать социальные контакты, кроме как со своими близкими родственниками, товарищами по месту «проживания» и надзирающим персоналом. Надзор осуществлялся строго и почти постоянно. Так, заявитель не мог выходить из своего жилища между 10 часами вечера и 7 часами утра без предварительного и своевременного уведомления руководства. Он должен был дважды в день отчитываться перед руководством и сообщать ему фамилию и телефонный номер собеседника каждый раз, когда хотел воспользоваться телефоном. Ему необходимо было получать разрешение руководства для каждой поездки на Сардинию или на материк; эти поездки были нечастыми и, понятно, осуществлялись под строгим надзором карабинеров. Он подлежал наказанию в виде «ареста» за неисполнение любой из его обязанностей. И, наконец, со времени его прибытия в Кале-Реале и до отъезда прошло 16 месяцев.

Суд пришел к выводу, что хотя и нельзя говорить о «лишении свободы» в силу какого-либо отдельно взятого из этих факторов, но в совокупности они, несомненно, представляют проблему квалификации их с точки зрения статьи 5.

В некотором отношении обжалуемые условия напоминают содержание в «открытой тюрьме» или в дисциплинарном подразделении. Учитывая все обстоятельства, Суд счел, что в настоящем случае имело место лишение свободы (пункт 95).

 

Совокупность обстоятельств

На основании данного дела можно выделить несколько факторов, которые Суд принимает во внимание при решении этого вопроса, а именно:

— насколько жесткими являются ограничения, в том числе режимные;

— насколько мала площадь, в пределах которой вынужден находиться человек;

— в какой степени человек может поддерживать контакты с внешним миром и какова степень надзора за этими контактами;

— какова продолжительность применения подобных мер.

Учитывая и анализируя указанные факторы в их совокупности в каждой конкретной ситуации, можно определить, имело ли место лишение свободы в понимании статьи 5 Конвенции.

В дальнейшем в своей практике Европейский суд, устанавливая, имело ли место лишение свободы, указывал, что сначала надо оценить конкретную ситуацию лица и принять во внимание совокупность всех обстоятельств конкретного дела: вид, продолжительность, последствие и способ применения меры, о которой идет речь (пункт 46 решения по делу «Осипенко против Украины»).

Говоря непосредственно о домашнем аресте, необходимо указать, что вопрос применения статьи 5 Конвенции анализировался Судом в ситуациях, связанных с такой мерой пресечения.

Например, в деле «Витторио и Луиджи Манчини против Италии» Суд, принимая во внимание влияние и условия осуществления меры пресечения, указал, что и содержание под стражей в тюрьме, и домашний арест оказались для заявителей лишением свободы в понимании подпункта «с» пункта 1 статьи 5 Конвенции (пункт 17 решения).

В другом деле — «Лавентс против Латвии» Суд подчеркнул, что на протяжении 11 месяцев заявитель находился под надзором, был заключен в своей квартире, ему было строго запрещено покидать место жительства, и пришел к выводу, что уровень ограничений, вызванный применением такой меры, был достаточным для применения такой формы лишения свободы в понимании статьи 5 Конвенции.

Также и в деле «Дакоста Сильва против Испании» Европейский суд установил, что заявитель отбыл наказание в виде домашнего ареста в течение шести дней и, следовательно, был лишен свободы в понимании статьи 5 Конвенции (пункт 44).

Таким образом, можно сделать следующий вывод: существуют обстоятельства, которые на первый взгляд нельзя отождествить с «лишением свободы». Однако последняя, в свою очередь, может проявляться в различных формах, в том числе и в форме пребывания под домашним арестом, что, безусловно, гарантирует возможность распространения норм, предусмотренных статьей 5 Конвенцией о защите прав человека и основоположных свобод.

 

ПАРХОМЕНКО Павел — судья Бахмачского районного суда Черниговской области, кандидат юридических наук, г. Бахмач