Первый протокол к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, подписанный в Париже 20 марта 1952 года, защищает собственника имущества.

В соответствии со статьей 4 Хозяйственного процессуального кодекса Украины (ХПК) в случае, если в международных договорах Украины установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством Украины, то хозяйственным судом применяются правила международного договора.

Одним из участников дела о банкротстве Закон Украины «О возобновлении платежеспособности должника или признании его банкротом» (Закон о банкротстве) определяет собственника имущества должника или орган, уполномоченный управлять этим имуществом. Если должник — хозяйственное общество, то собственником имущества является само общество. Что же касается акционеров, то они являются участниками этого общества. Их корпоративные права неразрывно связаны с имуществом общества.

В статьях 18 и 37 Закона о банкротстве предусматривается в качестве средства для восстановления платежеспособности должника обмен долгов на корпоративные права участников должника. Иными словами, Закон о банкротстве устанавливает ограничения в праве собственности акционеров в части лишения их корпоративных прав. Но это возможно лишь в процедуре банкротства.

Возникает вопрос: могут ли они оспорить судебные акты, например, определение по итогам подготовительного заседания, где проверяется обоснованность возбуждения дела о банкротстве.

До недавнего времени судебная практика целиком и полностью поддерживала акционеров в их нелегкой борьбе с кредиторами. И надо сказать, что оперативное вмешательство акционеров спасало как трудовые коллективы, других акционеров, так и экономику государства в целом. Особенно если речь шла о стратегическом объекте, где доля государства составляла менее 25 % (если доля государства превышает 25 %, то участником дела становится государственный орган по вопросам банкротства).

Что стало теперь? «Ветер правосудия» изменил направление. Акционеры лишились права на защиту в деле о банкротстве.

Получается так, что даже условия плана санации или мирового соглашения, где у акционеров отбираются корпоративные права, нельзя оспорить. А все потому, что акционер по статье 1 Закона о банкротстве не является участником дела о банкротстве. А в силу статей 106 и 111¹³ ХПК право на обжалование актов в деле о банкротстве имеют только стороны и участники. Но в той же статье 1 Закона о банкротстве указывается, что в случаях, предусмотренных Законом, могут быть и другие участники дела. Я не говорю уже о существовании международной конвенции.

Дело в том, что после введения процедуры санации и ликвидации прекращаются полномочия руководителя должника и его органов управления. Они сосредотачиваются у арбитражного управляющего, который по своей сути является поверенным кредиторов. И получается так, что действия арбитражного управляющего и комитета кредиторов собственник имущества должника обжаловать не может. Парадоксально, но факт. Я уже не говорю об акционере, который может теперь просто смотреть, как на его глазах исчезает имущество должника, отбираются его корпоративные права. Причем далеко не в результате эквивалентного обмена. И получается, что правда только на одной стороне.

А если учесть, что акционером ряда стратегических предприятий является государство, то картина получается нерадужная. В результате различного рода «комбинаций» в процедуре банкротства государство лишается не только корпоративных прав, но и контроля над такими объектами. Такое, наверное, борцам за «реприватизацию» и не снилось. Ведь потом уже ничего изменить нельзя будет, даже по вновь открывшимся обстоятельствам, так как правом на пересмотр судебного решения обладает только сторона процесса.

Вот и получается замкнутый круг: куда ни посмотри — государство находится «вне игры».

Что-то здесь не так.

Когда-то старый юрист, проработавший более 50-ти лет еще в государственном арбитраже, рассказал об одном случае. Арбитр рассматривал дела по капитальному строительству и, как правило, поддерживал подрядчиков — строителей. Ему казалось, что у них «тяжелые» обязанности по договору, следовательно, они являются пострадавшей стороной. И вот в конце своей трудовой деятельности арбитр получил квартиру. И с большой радостью отправился ее смотреть. Но когда он увидел около своего дома грязь и горы строительного мусора и понял, что еще долгое время ему придется уходить и приходить домой в резиновых сапогах, то сразу же изменил свое мнение о строителях, следовательно, и о подрядчиках.

Конечно, судьям не положено быть акционерами. Но будь они акционерами, вряд ли ощутили бы большое удовольствие, однажды прочитав в газете о банкротстве их хозяйственного общества, которое почему-то «банкротит» родственная председателю правления структура. Однако доступа в суд, чтобы оспорить сам факт банкротства, они уже себя лишили.

Каков же выход из сложившейся ситуации? Как ни тяжело, но необходимо вернуться к старой судебной практике и дать возможность акционерам оспаривать судебные акты в процедуре банкротства. Пусть не все, но хотя бы основные, касающиеся их корпоративных прав: относительно обоснованности возбуждения дела о банкротстве, об установлении пассива, об утверждении мирового соглашения, признании должника банкротом и т.д. Для этого есть все основания, в том числе и вышеупомянутая Конвенция. Как никак мы идем в Европейский Союз, а не остаемся изолированным государством.

Как-то попытался снять напряженность в этом вопросе Закон Украины «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно уполномоченного лица хозяйственного общества в процедурах банкротства» от 17 ноября 2005 года.

Однако этот Закон, во-первых, вступит в силу через год после опубликования; во-вторых, не будет иметь обратной силы, то есть действие Закона распространяется только на дела о банкротстве, которые будут возбуждены после его вступления в силу. Иными словами, сегодняшние предприятия-банкроты будут потихоньку «гореть синим пламенем», а акционерам остается только смотреть на это. Но даже если он и вступит в законную силу, то не принесет большой радости акционерам. Они по-прежнему будут лишены права на оспаривание судебного акта. Ведь от их имени будет действовать представитель, которого они уполномочат на общем собрании акционеров.

А вот созвать и провести собрание акционеров бывает не так легко, как кажется. Так, после утверждения мирового соглашения по делу о банкротстве одного одесского предприятия собрание акционеров вот уже несколько лет не может состояться. И полномочия руководителя «временно» исполняет управляющий санацией. Удобно, не правда ли?

В соответствии с абзацем 7 статьи 1 Закона о банкротстве требования акционеров о возврате им стоимости акций не являются денежными (конкурсными) обязательствами. Это означает, что акционеры по своим требованиям не могут быть конкурсными кредиторами и, следовательно, иметь право голоса в комитете кредиторов. Поэтому они не могут определять судьбу должника. Это логично, ибо требования участников юридического лица относятся к числу внутренних отношений и не могут влиять на внешние обязательства должника. Если бы было наоборот, то собственники имущества за счет мировых соглашений могли бы «прощать» задолженность внешних (конкурсных) должников. Таким образом, внутренние отношения собственников не могут влиять на внешние. Но в то же время собственник должен иметь право на защиту от действий руководителя должника, кредиторов должника и даже коллектива собственников. Ведь если должник решил сам подать заявление о возбуждении дела о банкротстве, то он должен иметь соответствующее решение собственников его имущества.

Игнорирование международной конвенции относительно защиты права собственности может повлечь множество неблагоприятных последствий. Лишая акционеров права на судебную защиту, мы фактически способствуем увеличению числа исков в Европейский суд по правам человека, где Украина уже и так платит огромные суммы по удовлетворенным искам. А тут налицо ущемление права на защиту в суде. Так что проблему нужно решать, причем не только через законодательство, но и путем изменения судебной практики.

ПОЛЯКОВ Борис — юрист, г. Киев