Несмотря на то что уголовная сфера не относится к приоритетным направлениям нынешнего, процессуального, этапа судебной реформы, высокую планку законодательного постоянства Уголовному процессуальному кодексу Украины (УПК) удержать, очевидно, не удастся. Если в течение первых двух лет его действия законодатели ограничивалась в основном локальными правками, то, судя по тенденциям 2015 года, свои старания они решили направить на концептуальные изменения. При этом прогрессивная, европейская направленность большинства положений УПК нивелируется в процессе правоприменения. А законодатели, вместо того чтобы оперативно реагировать на возникающие на практике проблемы, своей иногда непоследовательной нормотворческой деятельностью порождают новые.
Коррупционная заставляющая
Особый спрос на «уголовный вопрос» появился после того, как парламентарии начали открывать новые законотворческие горизонты, как внутренние, направленные на ужесточение борьбы с коррупцией, так и внешние, связанные с выполнением плана действий относительно либерализации Европейским Союзом визового режима для Украины. При этом не всегда благие намерения, задекларированные в тех или иных законодательных инициативах, отличаются высоким качеством юридической техники, а предлагаемые механизмы их воплощения вызывают серьезные опасения у экспертов. Например, так было в случае с реализацией идеи введения в уголовный процесс новой фигуры общественного обвинителя, которому парламентарии предлагали предоставить широкие полномочия, фактически такие, которыми сегодня наделены компетентные лица, осуществляющие досудебное расследование. Соответствующий закон с красноречивым названием «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно усиления роли гражданского общества в борьбе с коррупционными преступлениями», инициированный 16 народными депутатами, в частности Юлией Тимошенко, Андреем Кожемякиным, Еленой Сотник, был принят парламентом в конце мая с.г., однако впоследствии глава государства применил к нему право вето, указав на наличие серьезных рисков нарушения прав и свобод человека. Правда, эта законодательная неудача не заставила парламентариев отказаться от самой идеи усилить общественное присутствие в процессе борьбы с коррупцией: фактически аналогичные законодательные инициативы были внесены на рассмотрение парламента вновь.
Много дискуссий в профессиональной среде вызывают и намерения, задекларированные примерно в десяти законопроектах, отказаться от применения альтернативных аресту мер, в том числе и залога, к лицам, которые подозреваются или обвиняются в совершении определенной категории преступлений, а именно: коррупционных и некоторых хозяйственных. Высокие шансы в плане реализации имеет механизм, предложенный в проекте № 3066 (под авторством Юрия Луценко, Антона Геращенко и других народных депутатов), над его усовершенствованием сейчас работает профильный парламентский комитет.
«Эти законодательные предложения вызывают смешанные чувства. С одной стороны, исключаются любые риски, предусмотренные законом, и, безусловно, таким образом обеспечивается исполнение подозреваемым, обвиняемым возложенных на него процессуальных обязательств, с другой — устанавливаются ограничения в процессуальных правах, поскольку не будут учитываться все обстоятельства, которые сегодня суд обязан оценить, в том числе возраст и состояние здоровья подозреваемого (обвиняемого)», — отмечает заместитель председателя Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел (ВССУ) Станислав Кравченко, добавляя, что это прямой путь в Европейский суд по правам человека, который может установить нарушение статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод в связи с ограничением применения мер пресечения к определенной категории лиц. Примером существующей правовой позиции этого международного судебного органа относительно необходимости рассмотрения судом вопроса о возможности применения альтернативных содержанию под стражей мер пресечения является решение от 6 ноября 2008 года по делу «Елоев против Украины».
Что касается другого, не менее дискуссионного нормотворческого предложения относительно расширения инструментов института специальной конфискации, г-н Кравченко поясняет: законодатель, используя при определении понятия специальной конфискации в предыдущей редакции статьи 96-1 Уголовного кодекса Украины (УК) формулировку «при условии совершения преступления в случаях, предусмотренных в Особенной части настоящего Кодекса», ограничил действие специальной конфискации, сделав ее актуальной лишь для незначительной части служебных преступлений. «Ошибочность такой формулировки при определении понятия специальной конфискации уже была признана субъектами законодательной инициативы, в связи с чем 13 апреля 2014 года парламент принял Закон Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины в сфере государственной антикоррупционной политики в связи с выполнением Плана действий по либерализации Европейским Союзом визового режима для Украины», где была предусмотрена новая редакция этой статьи УК, которая имеет гораздо более широкое содержание, чем ее предыдущая редакция», — подчеркивает наш собеседник. Сегодня законодатель предлагает расширить возможность применения специальной конфискации, не привязывая ее к конкретным нормам Особенной части уголовного закона, что, по убеждению Станислава Кравченко, заслуживает поддержки, поскольку является привычной международной практикой. Вместе с тем он констатирует: упомянутые законодательные инициативы далеки от совершенства, о чем свидетельствуют и соответствующие выводы ВССУ. Очевидно, в вопросе реализации данных идей важно не только совершенство законодательной теории, но и практика ее применения.
Разделение с трудом
Вопреки расхожему мнению, что тенденции, которые наметились за последний год в законодательной политике, диссонируют с заявленным ранее государственным курсом на гуманизацию ответственности за правонарушения в сфере хозяйственной деятельности, Станислав Кравченко напоминает: четыре года назад был принят Закон Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акт Украины относительно гуманизации ответственности за правонарушения в сфере хозяйственной деятельности», которым декриминализована значительная часть преступлений, а также заменено наказание в виде лишения свободы за совершение соответствующих правонарушений на штраф. «В этом и состояла основная цель гуманизации, и, насколько мне известно, изменений в этом плане законодателем не предвидится», — резюмирует эксперт.
Не утратила своей актуальности и проблема разграничения уголовной и гражданской ответственности. «Этот вопрос был, есть и будет актуальным как для Украины, так и для других стран, и не только в отношении экономических преступлений, хотя, безусловно, в первую очередь он касается именно их», — говорит заместитель председателя ВССУ. По убеждению г-на Кравченко, межотраслевая конкуренция норм присутствует не только в гражданском праве, но и в хозяйственном и административном, в том числе в части разграничения преступлений и административных правонарушений. «Эти вопросы обусловлены прежде всего имеющимися противоречиями норм, бланкетностью диспозиций статей уголовного закона, отсутствием унифицированной терминологии и т.д. Соглашусь с мнением моих иностранных коллег, в частности судьи Верховного суда Литвы Арманаса Абрамавичюса, который отмечает: слишком активная законодательная деятельность по усовершенствованию законодательства, внесение изменений в уголовное законодательство, в основном не отличающихся высокой юридической техникой, зачастую приводит к появлению противоречивых, неопределенных, конкурирующих с другими отраслями права норм», — подчеркивает г-н Кравченко, говоря о том, что законодатель в процессе создания новых инициатив должен прислушиваться к мнению ученых, специалистов и практиков.
Не должна оставаться в стороне и судебная практика, в частности Верховный Суд Украины и высшие специализированные суды, к полномочиям которых непосредственно относится решение вопросов, связанных с обеспечением единства судебной практики для достижения одинакового применения судами норм права. Что касается высших специализированных судов, то, по словам Станислава Кравченко, в этом аспекте актуально их сотрудничество, разработка общих постановлений пленумов. В свою очередь, уголовная и гражданская палаты ВССУ на сегодня уже приняли два постановления пленума, раскрывающие одновременно как уголовные, так и гражданские проблемные вопросы, еще два соответствующих документа находятся в разработке.
Рабочий прогресс
Если обратиться к судебной практике, то по отдельным новым институтам УПК, таким, например, как институты соглашений о примирении и признании виновности и специальное (заочное) судебное производство, она только формируется. «Введение в Украине восстановительного правосудия, наиболее известным инструментом которого является медиация (ее суть в контексте уголовного судопроизводства состоит в примирении потерпевшего с правонарушителем, достижении консенсуса между сторонами и урегулировании социального конфликта), — весьма прогрессивный шаг законодателя», — убежден Станислав Кравченко. Ярким показателем того, насколько прижились новации, созданные в лучших европейских традициях, на отечественной правовой почве — насколько эффективно используется институт соглашений — являются статистические данные. По данным заместителя председателя ВССУ, за девять месяцев этого года в суды Украины поступило 14 346 соглашений, из которых более 80 % утверждены судом, аналогичный показатель количества утвержденных сделок был за этот же период и в прошлом году. «Судебная статистика свидетельствует о сохранении тенденции к дальнейшему эффективному применению института соглашений в уголовном судопроизводстве, и, безусловно, подтверждает ожидания законодателя и общественности», — констатирует заместитель председателя ВССУ. При этом он признает: несмотря на устойчивую динамику утвержденных приговоров на основании соглашений, его механизм с учетом того, что этот институт является новым для уголовного судопроизводства, еще не до конца отработан судебной практикой и недостаточно исследован наукой, поэтому имеющаяся практика не лишена определенных недостатков. Последние заключаются в недостаточности опыта применения положений УПК по заключению соглашений, отсутствии единых подходов к решению вопросов, возникающих при рассмотрении такой категории производств, неправильном толковании действующего законодательства и как следствие — его неправильном применении судьями, следователями и прокурорами. Устранить эти недостатки можно путем проведения соответствующих обобщений, разработки рекомендательных разъяснений, принятия в результате соответствующего постановления, над чем, по словам Станислава Кравченко, ВССУ сейчас и работает.
Что же касается еще одного ноу-хау уголовного процессуального законодательства — специального судебного производства, так называемого заочного производства, которое в УПК появилось относительно недавно, то о его эффективности говорить еще рано. Это, по мнению Станислава Кравченко, обусловлено, во-первых, тем, что данный институт был введен только год назад, а во-вторых, что это нововведение касается отдельного круга субъектов, особенностью которых является не только совершение ими определенной категории общественно опасных деяний, но и их поведение в последующем (к примеру, если они скрываются от органов следствия и суда за пределами Украины с целью уклонения от уголовной ответственности). По данным г-на Кравченко, соответствующего судебного производства на сегодня в Украине еще нет, хотя к следственным судьям уже поступают ходатайства о проведении специального досудебного расследования. В частности, такие ходатайства удовлетворены во Львове, Ровно и Донецке.
© Юридична практика, 1997-2024. Всі права захищені
Кількість адвокатських балів | Вартість |
---|---|
Відеокурс з адвокатської етики | 650 грн |
10 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 2200 грн |
16 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 3500 грн |
8 адвокатських балів (без адвокатської етики) | 1800 грн |
Щодо додаткової інформації
Email: [email protected]
Тел. +38 (050) 449-01-09
Пожалуйста, подождите…