Хочется того адвокатам или нет, но времени для дискуссий на тему «Нужна ли реформа адвокатуры?» не осталось. Соответствующий закон, как заложник предвыборных деклараций, обязательств, взятых перед Советом Европы, и нового Уголовного процессуального кодекса Украины, будет принят. И скорее всего, до конца текущей сессии, поскольку с 30 июля всем депутатам будет уже не до реформ, которые могут отрицательно повлиять на выбор электората, по проекту, предложенному главой государства.

Напомним, накануне майских праздников, 28 апреля с.г., Виктор Янукович внес в парламент проект Закона Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», зарегистрированный под № 10424 (Проект). Сам Проект пока находится на ознакомлении в профильном Комитете по вопросам правовой политики, но дискуссии вокруг его положений набирают оборот в адвокатской среде. К слову, замечаний к Проекту — концептуальных, идеологических, структурных и просто редакторских — оказалось немало.

Замкнутый круг

Первое, что обращает на себя внимание, — логические конструкции в определении понятий. Абсурдность уже в первых строчках: «адвокат» — лицо, занимающееся адвокатской деятельностью, «адвокатская деятельность» — деятельность адвоката. Таким образом, привлечь к какой-либо ответственности лиц, которые без права на занятие адвокатской деятельностью оказывают «защиту, представительство и другие виды правовой помощи клиенту», нельзя, поскольку это не будет адвокатской деятельностью, ведь ее осуществляет не адвокат. Впрочем, и деятельность адвокатскую через конкретные виды правовой помощи определять нецелесообразно.

Дальше, буквально через пару пунктов, находим: «Договор об оказании правовой помощи — договоренность…». Не «сделка» или «договор» (как более широкие и юридически понятные конструкции), а так, некая договоренность… Правда, к договору об оказании правовой помощи есть и другие замечания. Думается, что столь детально регулировать его в законе об адвокатуре не стоит. Для этого есть Гражданский кодекс Украины и приемлемая во всем мире ссылка по типу «К договору об оказании правовой помощи применяются общие положения о сделках и договорах об оказании услуг, за исключением особенностей, установленных этим Законом». Стоило бы добавить «и Правилами адвокатской этики», и это позволило бы обойтись без специального раздела в тексте Закона.

Чтобы закончить с определениями из статьи 1 Проекта, отметим ограниченность понятия «представительства», которое сужено до представительства интересов клиентов в судах и «защиты», охватывающей только правовую помощь лицам, в отношении которых осуществляется уголовное или административное преследование или рассмат­ривается вопрос о выдворении.

В целом существование первой статьи весьма сомнительно — все термины и так понятны каждому юристу, а в данных в Проекте определениях их правовой смысл сужается. Местами значительно.

Дисциплинарные вопросы

Довольно много внимания в Законе отведено вопросам приобретения права на занятие адвокатской деятельностью и дисциплинарной ответственности адвокатов. В целом такая детализация представляется обоснованной в условиях существования разного понимания отдельных вопросов. Однако сами нормы выглядят сырыми. Не говоря о терминологических несоответствиях, которым можно посвятить отдельную публикацию, обратим внимание на явные проблемы. Основной можно назвать то, что любое решение палаты или квалификационно-дисциплинарной комиссии может быть обжаловано в 30-дневный срок, но обжалование не приостанавливает действия спорного решения. Таким образом, если адвокату приостановили деятельность на один-три месяца, то пока будет рассмат­риваться его жалоба, срок наказания истечет. А кто будет возмещать причиненные моральные волнения, понесенные в связи с обжалованием затраты и упущенную выгоду? То есть расчет идет на то, что адвокаты будут вынуждены соглашаться на такие санкции и не тратить дополнительных усилий на доказательство своей правоты, даже если решение несправедливо.

Опасной выглядит эта норма и в контексте того, что адвокат, чья адвокатская деятельность приостановлена, не может принимать участие в работе органов адвокатского самоуправления. Таким образом, адвокатов можно будет легко устранять от участия в выборах или принятия важных решений.

Не совсем правильным выдается применение термина «приостановление адвокатской деятельности» как к личному заявлению адвоката (например, в связи с избранием/назначением на должность в орган власти), так и к одному из наиболее строгих видов дисциплинарного взыскания, налагаемого за грубые нарушения законодательства и этики.

Точно так же неправильным представляется предложенный вариант аннулировать свидетельства умершим адвокатам. Аннуляция — это санкция, означающая дословно «уничтожение» недействительного документа. А ведь адвокат мог всю жизнь доб­росовестно трудиться, поэтому такие свидетельства достаточно признавать утратившими силу.

Однако авторы Проекта пошли дальше. Оказывается, в случае смерти адвоката его право на осуществление адвокатской деятельности прекращается… по решению суда (пункт 2 части 2 статьи 32 Проекта).

Не решает Проект и спорного ныне вопроса относительно повышения квалификации адвокатов. Помимо общих фраз, что адвокаты должны повышать квалификацию, а региональные КДКА создавать условия для таковой, никаких вопросов относительно обязательности, методики проверки и санкций за «неповышение» нет. Думается, что снять многие вопросы позволило бы указание на то, что обязательное (читай — принудительное) повышение квалификации надо ввести исключительно как вид наказания (испытательного, предшествующего приостановлению или лишению права на занятие адвокатской деятельностью) адвокатам, на которых поступают жалобы, связанные с низкой квалификацией.

Относительно производств по дисциплинарным делам, усматривается некоторое нарушение последовательности. Выходит, что дело еще не открыто, а основные действия по подготовке к принятию решения уже совершены членом КДКА, который проверяет факты из заявления/жалобы. То есть у адвоката, инициатора, третьих лиц собирается информация, часть которой относится к охраняемой законодательством как персональные данные, конфиденциальная информация и пр., однако дисциплинарное дело еще не открыто. Причем, судя по положениям статьи 40 Проекта, именно эта неопределенного правового статуса информация является основой не только для решения вопроса об открытии дисциплинарного дела, но и для его рассмотрения. Отметим, что повлиять на ее оценку смогут адвокат, заявитель и… «заинтересованные лица». Кем и чем заинтересованными — неизвестно, но именно их, а не тех, кому известны факты, касающиеся дела, предлагают авторы Проекта приглашать на заседания дисциплинарной палаты для рассмотрения дела по существу.

Что касается вопросов об обжаловании решений КДКА, их палат в суде, то ни законопроект, ни переходные его положения не дают ответ на вопрос, должен ли такие споры рассматривать общий или административный суд. Следовательно, дискуссии относительно разной судебной практики и подсудности продолжатся.

Несамостоятельное управление

Наиболее гордятся, наверное, авторы Проекта тем, что урегулировали адвокатское самоуправление. Хотя это спорный вопрос, поскольку идеалистическое понимание самоуправления наталкивается на украинские реалии, но представляется, что многие вопросы самоуправления должны решаться именно самоуправлением.

Впрочем, они не решаются и в предложенном варианте Закона. По форме адвокатское самоуправление напоминает судейское, но декларативно более независимое (например, количество членов советов адвокатов на местах и Совета адвокатов Украины определяют конференции или съезд, которые их формируют), хотя куда более запутанное.

Не совсем понятно, почему к органам самоуправления отнесены КДКА с Высшей квалификационно-дисциплинарной комиссией адвокатуры (ВКДКА), и какие самоуправленческие функции они имеют, если их полномочия должны быть четко урегулированы и направлены на решение всего двух задач: подбор кадров и рассмотрение вопросов об их дисциплинарной ответственности.

Если с конференциями, съездом и советами адвокатов в целом все понятно, то остается неясным правовой статус Национальной ассоциации адвокатов Украины. Кто ее возглавляет, какие решения она принимает, зачем ее существование одновременно с Советом адвокатов Украины и ВКДКА? Эти все органы могли быть объединены в один, если уж так хочется создать единую организацию с обязательным членством. Если Ассоциация — это все адвокаты Украины, то Съезд адвокатов должен быть равен съезду Ассоциации, а исполнительный орган Съезда — Совет адвокатов — должен быть исполнительным органом, при котором действует комиссия по рассмотрению жалоб на решения КДКА регионов. Однако в Проекте взаимосвязь и соотношение разных органов адвокатского самоуправления с Ассоциацией не прописаны. Она выглядит оторванным эфемерным институтом, в который должны войти все.

Отдельно возмущение вызывает предполагаемая оплата труда руководителей органов самоуправления. На наш взгляд, если кто-то не хочет заниматься неприбыльной общественной деятельностью, он должен уйти от нее, пойти в практику. А обязывать адвокатов платить за то, что ими кто-то управляет, как минимум нелогично. Впрочем, так выглядит весь раздел, регулирующий адвокатское самоуправление. Да и весь Проект, по большому счету.

Ложка меда

В целом законопроект, который гордо называется реформой, никакой реформы в себе не несет. Да и не тянет более чем на новую редакцию действующего закона, с попыткой расширить регулирование адвокатуры путем сужения и структурирования системы управления адвокатами, с неизвестно какой благой целью.

Тех моментов, которых адвокаты ждали от закона, в нем нет и следа, — ни монополии на оказание профессиональной правовой помощи на постоянном основании, ни унификации профессии для устранения дуализма адвокатуры и юрис­тов — «специалистов в отрасли права», ни страхования адвокатской деятельности. Не особо заметны реальные гарантии прав адвокатов (кстати, согласно Проекту, их должна обеспечить Ассоциация, являющаяся юридическим лицом, зарегистрированным на основании Закона Украины «О государственной регистрации юридических лиц и физических лиц — предпринимателей», а не государство). Таким образом, многие дискуссии адвокатов были либо не услышаны, либо пока им не нашлось решения. Хотя это выглядит не более как отсрочка решения проблем.

Общее впечатление о Проекте, который даже сырым называть рано, несмотря на то что готовился он на основании фундаментально проработанных в течение нескольких лет документов, скрасили только отдельные моменты. Это право частнопрактикующего адвоката выдавать себе ордер и признание ордера как единого документа, достаточного для подтверждения полномочий, отсутствие четкого регулирования организационно-правовых форм адвокатских бюро и адвокатских объединений, а также введение ограничения на участие в органах адвокатского самоуправления двумя сроками подряд. Пожалуй, на этом все. Остальные нормы вызывают столько вопросов, что страшно даже предлагать изменения в столь сырой документ, который проще начать готовить с нуля.