Предисловие

Трудно себе представить, что сегодня могут возникнуть вопросы о наследстве, открытом в 1951 году. Но некоторые наследники лишь в 2004 году увидели способ защиты своих прав на наследственное имущество, в 1953 году перешедшее к государству в качестве выморочного, тщательно изучив статью 1280 Гражданского кодекса Украины (ГК). Оказывается, что до 1963 года в гражданском законодательстве советского периода уже существовало понятие «выморочное наследство».

В данной статье мы намерены проанализировать и рассмотреть на теоретическом уровне возможности защиты права на наследство, принадлежащее родственникам недавно умершей наследницы имущества, которое она не смогла получить в 1951 году. Для этого требуется определить, входит ли в состав наследства, оставшегося после ее смерти, право на наследство, которое она реализовала, но надлежащим образом не оформила, поскольку была принудительно переселена в 1951 году в Казахстан.

Представляется, что права наследников в некоторых случаях могут быть восстановлены, несмотря на то немалое время, которое отделяет 1953 год от 2004-го. Но сложность защиты интересов таких наследников обусловлена не только сроком исковой давности, а и действиями государственных органов того периода. Поэтому предлагаем попробовать решить данную задачу комплексно. Такой подход должен сделать правовую позицию защиты более взвешенной и труднооспоримой. В современном гражданском процессе не существует ограничений в отношении обоснования заявляемого требования.

Первая линия защиты прав наследников

Часть 2 статьи 1280 ГК Украины 2004 года предусматривает возможность возвращения выморочного имущества наследникам без каких-либо условий.

Следует отметить, что до 1963 года существовал упрощенный административный порядок признания наследства выморочным, процедура которого заключалась в подаче нотариусом соответствующих сведений о не принятом наследниками наследстве в районный орган государственной власти, а такой орган принимал решение о переходе права собственности на наследство к государству.

Теперь же наследники, пропустившие срок для принятия наследства, приобретают право на возвращение наследства или компенсацию его стоимости (часть 2 статьи 1280 ГК) без продления срока для подачи заявления о принятии наследства (часть 3 статьи 1272 ГК). Об этом свидетельствует буквальный анализ части 2 статьи 1280 ГК. Может сложиться впечатление, что положения статьи 1272 ГК противоречат части 2 статьи 1280 ГК. Согласно первой норме, суд может продлить срок принятия наследства, если сочтет причину пропуска шестимесячного срока уважительной, а согласно второй — причина пропуска не имеет значения. В последнем случае наследник имеет право претендовать на наследство безусловно. Однако следует обратить внимание на то, что срок принятия наследства учитывается в тех случаях, когда его приняли другие наследники, а не государство получило как выморочное. То есть можно утверждать, что срок принятия наследства необходим в тех случаях, когда спор касается прав наследников, а спор по поводу срока принятия наследства между наследником и государством не допускается.

В пункте 5 Переходных положений ГК указано, что правила книги шестой этого Кодекса применяются также к наследству, которое открылось, но не было принято никем из наследников до введения в действие ГК 2004 года.

Несущественным препятствием для применения данной нормы является пункт 4 Переходных положений, гласящий, что права и обязанности должны существовать на момент после вступления в законную силу ГК. Поэтому нужно одновременно говорить и о продлении срока на принятие наследства по законодательству, действовавшему до 2004 года, когда срок для принятия наследства был пропущен, и об уважительности причин его пропуска.

Буквальный же анализ части 2 статьи 1280 ГК позволяет найти достаточные основания для возбуждения дела о восстановлении права собственности на признанное в 1953 году выморочным наследство.

Следует наметить и вторую линию защиты прав таких наследников.

Основание — административное правонарушение

Во втором случае представляется возможным основывать исковые требования на признании актов государственной власти незаконными. Для обоснования можно сослаться на пункт 4 статьи 268 ГК, в котором говорится, что срок исковой давности не распространяется на требование собственника о признании незаконным акта государственного органа. Однако эта норма может иметь дестабилизирующее влияние, настолько она многогранна.

Так, основываясь на буквальном анализе пункта 4 статьи 268 ГК, можно утверждать, что в большинстве случаев законодательный акт, решения суда и административного органа могут быть признаны недействительными, поскольку действие данной нормы фактически не ограничено в отношении актов государственных органов. Применяя это положение абстрактно, можно даже революционные акты советской власти признавать незаконными, если они привели к лишению права собственности. Но таким образом, все современные права собственности могут быть поставлены под сомнение хотя бы потому, что они являются производными по отношению к тем административным и законодательным актам, на основании которых эти права после Октябрьской революции 1917 года получили современные собственники.

Приведенное положение необходимо признать позитивным для защиты права собственности конкретного субъекта от незаконных действий государственных органов, которые привели к нарушению права собственности. Следует признать также, что оно является логичным отражением положений Конституции, гарантирующей защиту права собственности (статья 13) и интересов отдельного субъекта (статья 3).

Естественно, что положение об отсутствии сроков давности не касается решений судов, для которых предусмотрена специальная процедура пересмотра, поэтому пункт 4 статьи 268 ГК все же ограничен по подведомственности.

Относительно же признания решения районного административного органа о признании наследства выморочным можно утверждать, что пункт 4 статьи 268 ГК должен действовать, когда результатом принятия такого решения стало лишение гражданина права собственности. В данном случае срок исковой давности применяться не может. Отсюда проистекает не ограниченное во времени право собственника и, естественно, его правопреемников на восстановление прав собственности.

Таким образом, общие предпосылки восстановления прав на выморочное наследство могут предполагать только одну ссылку на неправомерность акта государственного органа. Существенной сложностью для защиты права собственности в данном случае может стать ссылка на возмещение причиненного вреда и ответственность конкретного лица (органа), которое и могут обязать компенсировать причиненный вред, поскольку один государственный орган может передать имущество другому.

Промежуточный анализ первой и второй линий защиты

Поскольку с 1963 года понятие «выморочное наследство» в гражданском законодательстве отсутствовало, то момент его появления в 2004 году можно рассматривать как дату, с которой считается срок исковой давности. Совокупный анализ первой и второй линий защиты свидетельствует о том, что при одновременном обосновании иска по двум линиям не требуется подтверждение того, что срок исковой давности пропущен по объективным причинам.

Но в рассматриваемой ситуации имело место правонарушение со стороны государственного органа, хотя не известно, в чем оно проявилось. Сама административная форма признания выморочным наследства не может считаться достаточным основанием для такого вывода.

Третья линия защиты

Принудительное переселение лица в другой регион без права на возвращение лишь на том основании, что его супругом является немец, в современных условиях считается недопустимым. Однако такие случаи имели место с начала Великой Отечественной войны. Вполне понятно, что осуществить свои наследственные права из другого региона можно было лишь по доверенности, как это и было предусмотрено статьей 430 ГК 1948 года. Когда надлежащим образом удостоверенную доверенность не принимают, то надежда на реализацию наследственных прав тщетна.

Но следует учесть, что передачу доверенности на осуществление наследственных прав необходимо воспринимать как волеизъявление наследника принять наследство. Когда же его не принимают уполномоченные государством лица, то это обстоятельство можно квалифицировать лишь как правонарушение. Таким образом, происходит объединение в одном обстоятельстве и гражданско-правовых, и административных аспектов.

Обращение в суд в 1956 году о продлении срока для принятия наследства, которое совпадает по срокам с возвращением депортированного наследника на место постоянного проживания и открытия наследства, также может быть квалифицировано как заявление о принятии наследства на основании положений ГК, действовавшего до 1963 года. В этой связи интересным для анализа представляется разъяснение Пленума Верховного Суда СССР от 20 июня 1947 года № 9/4/У: «Течение сроков, предусмотренных в статьях 430 и 433 ГК РСФСР и соответствующих статьях ГК других республик, в случае невозможности явки наследников в пределах этих сроков для принятия наследства (шести месяцев) вследствие указанных выше причин (условия военного времени) приостанавливается… впредь до прекращения обстоятельств, послуживших основанием для приостановления течения срока на принятие наследства».

Таким образом, отказ государственного органа, в рассматриваемом случае — суда, в восстановлении срока для принятия наследства в 1956 году — это не что иное, как политическое неприятие прав переселенных лиц. С одной стороны, лиц по национальному признаку и без каких либо других оснований принудительно переселяли, а с другой — констатировали несвоевременность принятия наследства. Вполне естественно, что никто в тот период не мог ставить вопрос о незаконности и необоснованности самого переселения. Признание же законности переселения логично связывается с необоснованностью пропуска наследником срока для принятия наследства.

Действия же наследника по удостоверению доверенности и обращение в суд за продлением срока принятия наследства — это достаточные доказательства того, что право на принятие наследства было реализовано соответствующим образом.

Советские административные и судебные органы УССР сознательно противодействовали осуществлению наследниками своих прав, а нарушенные права не восстанавливались. В тот период вся юридическая практика и законодательство были ориентированы на лишение граждан прав собственности. Так, в примечании 1 статьи 59 ГК 1948 года указано, что «собственники, имущество которых было экспроприировано на основе революционного права или вообще перешло в собственность работающих до 22 мая 1922 года, не имеют права требовать возвращения этого имущества».

Правовое положение спецпереселенцев и соответствующие действия государственных органов по отношению к ним обусловили принятие 14 ноября 1989 года Декларации Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергнутых принудительному переселению, и обеспечении их прав». В этом нормативном акте обоснована потребность законодательных мер по безусловному возобновлению прав всех репрессированных советских народов. Таким образом, до 1989 года наследники фактически не имели реальной возможности восстановить свои нарушенные депортацией права, и только с принятием Декларации это стало возможным. С принятием же 17 апреля 1991 года Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» и, соответственно, со вступлением в силу статьи 4 этого Закона у наследников появилась возможность возобновить свои гражданские права, в том числе и наследственные.

Таким образом, не только граждане, а и само государство признавало свои действия по отношению к спецпереселенцам «незаконными и преступными репрессивными…». Поэтому это положение можно квалифицировать как общеизвестный факт, который не требует доказывания (часть 1, 3 статьи 32 Гражданского процессуального кодекса Украины), а достаточным является доказательство того, что лицо относилось к спецпереселенцам.

Правовое значение принятия наследства

Сопоставление описанных в данной статье обстоятельств свидетельствует о том, что наследник принял наследство предусмотренным законом способом. Теперь обратимся к анализу правового значения этого действия.

Само понятие «факт принятия наследства» до сих пор нечетко устанавливается в законодательстве разных государств. Так, в германском законодательстве определяющим считается волеизъявление к отказу от наследства. Если лицо не отказалось от наследства, то оно считается принявшим его — это общее правило. И что поражает в гражданском законодательстве Германии — общий срок исковой давности установлен в 30 лет!!!

До 1963 года в законодательстве СССР превалировал такой же принцип. Лицу устанавливался срок, в который можно было отказаться от наследства, но в последующем обеспечивался срок для его непосредственного принятия или передачи полномочий по его принятию. Этот подход уже не применялся в ГК 1963 года, где остался лишь срок для принятия наследства, хотя как самостоятельное предусматривалось право на отказ от наследства. Как это положение отражалось в деятельности государственных органов того периода, можно лишь рассказать, поскольку документального подтверждения таких случаев найти невозможно. Существовавшая тогда практика закрытых границ не давала возможности гражданам получить сведения о наследстве, принадлежавшем им за границей, что позволяло консульским учреждениям и другим государственным органам, владевшим такой информацией, предложить наследникам многомиллионного состояния компенсацию такого наследства в размере квартиры, машины, а взамен требовался отказ от наследства в пользу государства. Дело в том, что наследники, не имея такой информации, были беспомощны, поскольку даже не могли выехать в другую страну для его принятия.

В ГК 2004 года произошли изменения, которые представляются половинчатыми по сравнению с законодательством Германии. Действительно, теперь часть наследников «автоматически» считаются принявшими наследство (ст. 1268 ГК), но часть все равно должна подавать в установленные сроки заявления о принятии наследства (статьи 1269, 1270 ГК). Но это лишь фрагмент общего принципа способствования наследникам. Важным считается обстоятельство, что в случае существования доказательств принятия наследства этот факт должен порождать соответствующие правовые последствия.

Характерно, что наследники сами решают вопрос об оформлении прав на наследство. Так, ни в современном законодательстве (статья 1298 ГК 2004 года), ни в предыдущем максимальный срок для оформления наследства установлен не был.

В части 1 статьи 1296 ГК установлено: «Наследник, принявший наследство, может получить свидетельство о праве на наследство». В то же время обозначенное право в других статьях трансформируется в обязанность наследников, в частности: «Наследник, принявший наследство, в составе которого есть недвижимое имущество, обязан обратиться к нотариусу за выдачей ему свидетельства о праве на наследство на недвижимое имущество». Однако без указания максимального срока для такого обращения обязанность наследников неконкретна, а потому на практике не исполняется. Более того, надежды государственных органов на получение налогов с наследственного имущества тщетны, что обусловлено менталитетом и материальным состоянием большинства населения Украины. Налог можно будет получить лишь в том случае, когда лицо захочет произвести его отчуждение законным способом другим лицам, то есть обратится к нотариусу. Даже в современных условиях, когда размер государственной пошлины незначителен, лица ее не уплачивают и не оформляют наследственных прав. Чего же ожидать в дальнейшем при существенном увеличении налога?..

Достаточным основанием для перехода права наследования без его оформления к правопреемникам является факт принятия наследства. В этом случае не будет действовать положение о наследственной трансмиссии, а наследство должно открываться после принявшего наследство наследника.

В заключение

Общий анализ представленных гипотез дает основания считать, что право на наследование может основываться как на нормах современного гражданского права, так и на нормах гражданских кодексов, утративших силу.

Сроки исковой давности и принятия наследства могут применяться не всегда, даже когда право возникло в 50-е годы прошлого столетия, если обосновывать правопреемство комплексно.

Все перечисленные обстоятельства и аргументы свидетельствуют о том, что современный Гражданский кодекс Украины отличается от предыдущего законодательства более демократичными нормами.