Юридическая фирма Sayenko Kharenko последовательно усиливает практику интеллектуальной собственности (IP). В феврале к фирме присоединилась команда из четырех юристов во главе с известным на рынке IP-специалистом Ярославом Огневьюком, возглавившим практику IP в Sayenko Kharenko. А 1 марта к Sayenko Kharenko в роли советника присоединился Денис Крохмалев, профессионал с многолетним inhouse-опытом в сфере brand protection. До этого Денис был региональным менеджером по борьбе с контрафактом лондонского офиса компании Procter & Gamble, а также возглавлял юрдепартамент Procter & Gamble в Украине. О стратегических целях развития IP-практики, преимуществах фирм full-service и клиентоориентированности Ярослав Огневьюк и Денис Крохмалев рассказали в интервью «Юридической практике».

— Ярослав, с чем связан ваш переход в Sayenko Kharenko?

Ярослав Огневьюк (Я.О.): Я пришел сюда за драйвом. Что это значит? В первую очередь это развитая инфраструктура системного бизнеса — высокопрофессиональные специалисты, которые готовы помогать тебе и закрывать направления по маркетингу, развитию бизнеса и т.д. Это также высокомотивированная команда и огромные возможности в доступе практически к любым клиентам.

— В чем ваша ценность для Sayenko Kharenko?

Я.О.: Интересный вопрос, но я бы его немного переформатировал. Ценности у нас общие, мы обрели синергию. Я думаю, что ожидания Sayenko Kharenko — это не только развитие IP-практики, но и содействие нашей практики развитию кросс–селлинга других практик фирмы.

— Денис, расскажите, пожалуйста, о вашем пути от инхауса к консалтингу. Что предопределило выбор в пользу именно этой команды?

Денис Крохмалев (Д.К.): В моей профессиональной жизни наступило время перемен. В какой–то момент ко мне пришло абсолютно четкое осознание того, что свою дальнейшую карьеру я хочу посвятить именно направлению brand protection. При этом мне хотелось не ограничиваться лишь FMCG-сектором, а экстраполировать свои экспертные знания и навыки на другие отрасли, особенно на те сферы, где благодаря моим усилиям можно минимизировать причинение вреда здоровью и жизни потребителей контрафактной продукции: в частности, речь идет о фармсекторе, продуктах питания и напитках, запасных автодеталях.

Ведомый поиском новизны и жаждой драйва (в этом мы схожи с Ярославом) я и принял решение перейти в консалтинг. Ведь не секрет, что работа инхауса и внешнего консультанта — это два параллельных мира, где есть свои pros & cons. В последние 15 лет я работал исключительно корпоративным юристом, вот у меня и появилось абсолютно логичное желание посмотреть на свою профессию несколько с другой стороны.

К тому же, как вы понимаете, у инхауса карьерный рост и возможности профессионального развития ограничены корпоративной структурой компании. В консалтинге же я не вижу абсолютно никаких ограничений — впереди только звезды.

Также, к счастью или к сожалению, у меня пока что нет опыта работы во внешнем консалтинге. Но именно это я и расцениваю как свое конкурентное преимущество — у меня есть абсолютно четкое понимание того, чего именно хочет клиент, а точнее — бизнес–партнер (так как мы стараемся не просто оказать услугу нашим клиентам, а выстроить с ними доверительные партнерские отношения), в чем нуждаются инхаусы и бизнес в целом, и каким именно образом налаживать с ними коммуникацию. А где, как не в консалтинге, можно все это воплотить?!

Почему именно Sayenko Kharenko? На протяжении последних семи лет у меня как у инхауса Procter & Gamble сложились замечательные отношения с партнерами и юристами фирмы. Когда возникла мысль о переходе в консалтинг, не было никаких сомнений, с кем об этом поговорить.

Я.О.: Кстати, когда к тебе переходят топ–инхаусы, это дорогого стоит. Они знают рынок, перепробовали сервисы других фирм и понимают, где лучше и «светлее».

— Как в целом развивается практика интеллектуальной собственности в Украине? Какие услуги пользуются спросом?

Я.О.: Потенциал у рынка очень большой. О многих продуктах, которые готов предложить квалифицированный IP-юрист, клиент пока еще просто не знает. Начиная от самого простого и заканчивая взаимодействием с органами государственной власти (GR) в сфере IP: мы будем везде, где сможем помочь клиентам адаптировать их бизнес в Украине к действующему законодательству, а действующее законодательство — к потребностям бизнеса. При этом хотел бы подчеркнуть: мы предлагаем нашим клиентам нестандартные и эффективные решения борьбы именно с контрафактом, а не с бюрократическими процедурами.

— Какой количественный состав IP-команды оптимален в сегодняшней конфигурации рынка?

Я.О.: Оптимальным является то количество юристов, которое позволяет практике выполнять поставленные финансовые планы и развиваться.

У нас сейчас 13 специалистов — самая большая команда IP-юристов на украинском рынке, и это не предел. Мы планируем углубить специализацию внутри практики в зависимости от продуктов, на которые увидим высокий спрос. Разнообразные потребности клиента и переменчивые условия рынка требуют от нас адаптивности, и мы хороши в этом.

— Возвращаясь к кросс-селлингу, скажите, с какими практиками вы планируете сотрудничать плотнее всего?

Я.О.: Это корпоративная, налоговая и практика корпоративной безопасности. В этих трех направлениях уже сейчас достаточно высокий уровень кросс–селлинга, есть потенциал с другими практиками. За один месяц, как вы понимаете, все сделать невозможно, но будем продолжать развитие в данном направлении.

— Sayenko Kharenko позиционируется как new law firm. Что такое new law применительно к IP-сфере?

Я.О.: Это как раз то, с чего мы начали. Ценности совпали. Sayenko Kharenko, я, Денис — мы понимаем друг друга с полуслова. Мы не позиционируем себя как сервис, как юристы, а выстраиваем отношения с клиентами, как с бизнес–партнерами. Мы помогаем клиентам зарабатывать деньги, а не тратить их на юристов.

— Где проще развивать IP-практику — в полносервисной фирме или в бутике?

Я.О.: В Украине исторически сильными были IP-бутики, но рынок меняется, и через пять–десять лет мы будем иметь совершенно другую конфигурацию. Меняются клиенты, меняются их требования к качеству услуг, стандартам, стоимости т.д. По моему мнению, многие заблуждаются, думая, что услуги топ–компании намного дороже, чем услуги бутиковой. Это не соответствует действительности. Более того, в фирме full-service многие продукты оказываются более cost effective. Почему? Бутиковая фирма не всегда может конкурировать с большими компаниями по зарплатам и удерживать высококвалифицированных юристов. Это влияет на сроки и качество реализации проекта — в итоге стоимость для клиента оказывается выше.

Так, в процессе эволюции рынка услуги в сфере IP все больше будут предоставлять крупные юрфирмы. Думаю, что бутиковые компании сконцентрируются в основном на регистрациях объектов интеллектуальной собственности.

Д.К.: Будучи инхаусом, я всегда отдавал предпочтение сотрудничеству с компаниями full-service. Не так часто возникают точечные вопросы, которые может решить бутик. Куда чаще появляются задачи, требующие комплексного, широкого подхода. У меня периодически возникали ситуации, когда проект «пробуксовывал» именно из–за отсутствия у консультанта опыта в смежных практиках.

— Денис, что еще вас не устраивало в сотрудничестве с внешними юристами в бытность инхаусом и что вы хотели бы изменить, перейдя на другую сторону?

Д.К.: Если мы говорим об IP-практике, и в частности моем любимом brand protection, то проблема заключается в отсутствии активной позиции со стороны консультантов. Они безоговорочно готовы выполнять поручения клиента, но не делают никаких шагов навстречу. Очень редко встречается желание консультанта разобраться в бизнесе клиента и стать действительно опорой и поддержкой для инхауса.

Возвращаясь к вопросу о new law, я бы сказал, что одним из наших отличий будет полная клиентоориентированность и желание понять бизнес наших партнеров. Объясню. Подразделения дистрибуции крупных корпораций ориентируются прежде всего на объемы продаж и по сути больше ничем не интересуются. Мы же, пытаясь понять механику бизнеса партнера, должны обратить его внимание на то, что каждая единица проданного контрафактного продукта — это как минимум непроданная единица оригинального товара. Другими словами, меньше контрафакта — больше продаж оригинального продукта. Правообладатель обязан четко понимать существующие риски, которые несет фейковая продукция: начиная с того, что каждая единица проданного контрафактного продукта убивает бренд — иногда постепенно, а иногда просто стремительно, и заканчивая тем, что подделка зачастую непоправимо вредит здоровью, а в некоторых случаях является и угрозой жизни потребителей собственника бренда. Количество жалоб от потребителей, в том числе отзывы в интернете, также существенно влияют на продажи. Если четко обсудить все эти нюансы с бизнесом, он начинает задумываться о том, чтобы активизироваться в этом поле, а не только лишь концентрироваться на продажах.

— Какие стратегические цели вы ставите перед собой в контексте развития практики?

Я.О.: Таких целей много. Более того, они имеют свойство меняться. На данном этапе мы хотим стать региональным центром по brand protection. Есть наработки, которые мы в ближайшее время начнем воплощать в странах Восточной Европы и Центральной Азии. Мы хотим стать региональным хабом для клиентов по решению проблем с контрафактом и другими вопросами защиты брендов. Будучи таким хабом по защите бренда, мы сможем гарантировать единые высокие стандарты устранения проблем на большой территории.

Рынок Украины, Восточной Европы и Азии переполнен контрафактом. Почему? Плохое законодательство? Нет, оно не идеальное, но оно позволяет работать и достигать положительного результата. Плохие суды, правоохранительные органы? Тоже нет, там очень много профессионалов. На рынке в первую очередь есть проблема с коммуникацией: бизнес не всегда видит проблему, а юристы не могут донести до клиентов все риски и последствия игнорирования вопросов контрафакта.

Д.К.: Несмотря на то что в Украине представлено огромное количество производителей и брендов, зачастую речь идет о небольших представительствах, как правило, по продажам. Если же говорить о brand protection, то это обычно компетенция главного офиса, и курирующие менеджеры заинтересованы в поиске региональных партнеров, которые помогли бы им решать проблемы с контрафактом. Для них, особенно если мы говорим об американских корпорациях, весь регион Восточной Европы, Центральной Азии и Ближнего Востока — это terra incognita, а иногда и откровенный wild west. У них ошибочное мнение, что здесь все коррумпировано и законными способами ничего нельзя решить. В какой–то момент у них просто опускаются руки. Наша задача — не дать этим рукам опуститься, став надежной опорой и бизнес–партнером.

Беседовал Алексей НАСАДЮК, «Юридическая практика»