В этой статье речь пойдет о классическом произведении в области вексельного права — Женевской конвенции 1930 года, которой введен Унифицированный закон о переводных векселях и простых векселях. О своей причастности к Женевской конвенции 1930 года, которой введен Унифицированный закон о переводных векселях и простых векселях (УЗ), Украина заявила 6 июля 1999 года, а в силу для нее она вступила полгода спустя, то есть 6 января 2000 года. Кроме того, 5 апреля 2001 года был принят Закон Украины «Об обращении векселей на Украине». Казалось бы, вексельное обращение на Украине законодательно урегулировано. Увы, по-моему, это не так.

Полагаю, обязательства, содержащиеся в Женевской конвенции 1930 года, которой введен УЗ, неверно истолкованы и надлежащим образом не исполнены до настоящего времени. А потому говорить о наличии на Украине классического вексельного законодательства не приходится. В обоснование этого утверждения автор выдвигает ниже­следующие аргументы. Сначала будут ­рассмотрены общие вопросы, а затем полученные выводы будут экстраполированы на те конвенциальные отношения, непосредственным участником которых является Украина.

Международные конвенции в зависимости от природы содержащихся в них норм можно классифицировать следующим образом:

1) конвенции, содержащие нормы прямого действия. В этом случае нормы абсолютно одинаковы для всех стран — участниц данной конвенции и действуют напрямую, не будучи опосредованными в национальном законодательстве;

2) конвенции, содержащие нормы, которые должны быть внедрены (имплементированы) в национальное законодательство стран — участниц данной конвенции;

3) конвенции, содержащие нормы, которыми следует руководствоваться при урегулировании коллизий, касающихся выбора для применения соответствующего национального закона. Коллизии эти неизменно возникают, если, во-первых, в национальное законодательство стран были внедрены нормы конвенции, рассмотренной в пункте 2 данной классификации; во-вторых, отношения, в которые вступают субъекты данных стран и которые регулируются нормами вышеупомянутых национальных законов, не ограничиваются пределами одного государства.

Эти нормы тоже являются нормами прямого действия, но они носят специфический характер и потому содержащие их конвенции вынесены в отдельную категорию.

Учитывая вышеизложенное, давайте внимательно рассмотрим положения Женевской конвенции 1930 года, которой введен УЗ. Текстом самой Конвенции преду­смотрена процедура вступления ее в силу для каждой Высокой Договаривающейся Стороны (ВДС). Этой процедурой, в частности, установлено, что Конвенция вступает в силу после ее ратификации или присоединения к ней семи государств — членов Лиги Наций или государств, не являющихся ее членами, включая три государства — члена Лиги Наций, постоянно представленные в Совете. Датой вступления в силу является 90-й день после получения генеральным секретарем Лиги Наций седьмой ратификационной грамоты или документа о присоединении. Каждая ратификация или каждое присоединение, осуществляемые после вступления в силу Конвенции согласно предыдущему порядку, вступают в силу на девяностый день с даты получения их генеральным секретарем Лиги Наций.

Давайте, уважаемый читатель, внимательно перечитаем пункт 1 статьи 1 рассмат­риваемой нами Конвенции.

Он гласит: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются ввести в действие на своих соответствующих территориях или на языке одного из его оригинальных текстов, или на своих национальных языках Унифицированный закон, представляющий Приложение 1 к настоящей Конвенции».

Это и есть текст того основного для каждой ВДС обязательства, которое она должна исполнить. И заключается оно в том, чтобы ввести в действие на своих соответствующих территориях не Конвенцию, порядок вступления в силу которой мы уже рассмот­рели выше, а именно УЗ.

Каким образом это может сделать ВДС? Единственно возможный вариант — принять УЗ в виде своего национального закона. Только после того, как это будет сделано, обязательство, рассмотренное выше, можно будет считать исполненным надлежащим образом.

В пользу того, что в пункте 1 статьи 1 рассматриваемой нами Конвенции речь идет о необходимости принятия национального закона, свидетельствует и тот факт, что в текстах оговорок (о которых мы будем подробно говорить ниже) содержатся ссылки на национальный закон. Например, оговорка, содержа­щаяся в статье 3 Приложения 2 к Конвенции, устанавливает: «Каждая из Высоких Договаривающихся Сторон оставляет за собой право не включать статью 10 Унифицированного ­закона в свой национальный закон».

Да и название второй Конвенции о векселях тоже говорит о многом — Женевская конвенция 1930 года об урегулировании некоторых коллизий законов о переводных векселях и простых векселях.

Обратите внимание, уважаемый читатель: «законов о переводных векселях и простых векселях». Стало быть, этих законов должно быть много. Конечно, на соответствующей территории каждой ВДС должен действовать свой национальный закон. И поскольку все они в основе своей содержат УЗ, но модифицированы за счет оговорок по-разному, отсюда и возникают неизбежные коллизии между ними и необходимость их урегулирования. Речь в данной Конвенции идет как раз о том, какой из национальных законов и в каких случаях должен применяться.

Первый промежуточный вывод: каждой ВДС должен быть принят как национальный закон УЗ.

Рассматриваемая нами Конвенция, помимо основного текста, имеет два приложения. Первое содержит нормы УЗ, второе включает перечень возможных поправок к нему. Об избрании этих поправок, если таковое будет иметь место, каждое государство должно заявить в момент своей ратификации или своего присоединения. Большинство стран, решивших возложить на себя статус ВДС, воспользовались предоставленной им возможностью и заявили об избрании тех или иных поправок при принятии Конвенции. Однако сделали они это по-разному. Настолько по-разному, что возникает закономерный вопрос: правильно ли это и как они должны были действовать по замыслу авторов Конвенции? Чтобы разобраться с этим вопросом, давайте посмот­рим, что же представляют собой эти поправки по сути.

Например, статья 13 Приложения 2 гласит: «Каждая из ВДС имеет право установить в отношении как выданных переводных векселей, так и подлежащих оплате на ее территории, что процентная ставка, о которой идет речь в пункте 2 статьи 48 и в пункте 2 статьи 49 УЗ, может быть заменена существующей процентной ставкой, установленной законом на территории такой ВДС».

Это значит, что поправка предоставляет право занять определенную позицию по конкретному вопросу. Например, по отношению к статье 13 Приложения 2 можно говорить о том, что в данном случае возможны две позиции: оставить процентную ставку такой, какой она установлена в УЗ, или заменить ее процентной ставкой, установленной национальным законодательством ВДС. Тогда получается, что в том случае, когда ВДС заявляет при принятии Конвенции о том, что она выбрала в качестве поправок лишь некоторую совокупность статей из Приложения 2, без определения конкретных позиций по каждому вопросу, то это означает, что она выбрала только комплекс прав. И из этого заявления неясно, когда и как будут реализованы эти права и будут ли они реализованы вообще.

А может, так и должно было быть?

Но зачем же тогда самой Конвенцией установлена процедура выбора этих поправок?

В пункте 2 статьи 1 Конвенции так говорится об этом: «…обязательство в случае необходимости обусловливается такими оговорками, о которых каждая ВДС должна заявить в момент своей ратификации или своего присоединения. Эти оговорки выбираются из числа упоминаемых в Приложении 2 к настоящей Конвенции».

Но и это еще не все. В этой же статье 1 Конвенции, но уже в пунктах 3 и 4 устанавливается порядок избрания оговорок после ратификации или присоединения. Правда, это касается отнюдь не всех оговорок, а только некоторых, но зато как выписана процедура!

Конвенция так говорит об этом:

«Оговорки, предусмотренные в статьях 8, 12 и 18 указанного Приложения 2, могут быть сделаны после ратификации или присоединения, однако при условии, что о них сообщается генеральному секретарю Лиги Наций, который немедленно сообщает их текст государствам.., от имени которых настоящая Конвенция будет ратифицирована или от имени которых состоится присоединение к ней. Такие оговорки вступают в силу не ранее чем на 90-й день после получения генеральным секретарем выше­указанного извещения.

Каждая из ВДС может в срочном случае использовать оговорки, содержащиеся в статьях 7 и 22 указанного Приложения 2, даже после ратификации или присоединения. В таких случаях она должна немедленно известить все другие ВДС и генерального секретаря Лиги Наций. Извещение об этих оговорках вступает в силу через два дня после получения ВДС».

Поскольку оговорка Приложения 2 — это право для каждой ВДС занять определенную позицию по отдельному вопросу. А «сделать оговорку» — означает не просто заявить о праве, соответствующей ВДС надо реализовать это право, определиться с конкретной позицией по данному вопросу.

А как быть в тех случаях, когда ВДС сначала заявляет о том, что она в качестве оговорок выбрала некоторую совокупность статей из Приложения 2 (понятно, что это ошибка, нужно сразу заявлять о своей позиции по каждому вопросу, но уж если так случилось), а затем определяется со своей позицией только в отношении некоторых из них через принятие отдельного национального закона?

Поведение такой ВДС некорректно, ей следует отказаться от тех статей Приложения 2, по которым она оказывается не в состоянии определить свою позицию.

Пойдем дальше. Нужно ли уведомлять другие ВДС о своей позиции по отдельно избранным статьям Приложения 2? Большинство участников Конвенции считает, что нет. Они пошли по такому пути: сначала в момент ратификации или своего присоединения заявляют об избрании отдельных статей из Приложения 2, затем свою позицию по каждой оговорке оформляют в виде национального закона. Полагаю, этот путь является ошибочным.

Согласно статье 1 Конвенции, для каждой ВДС основное конвенциальное обязательство состоит в том, чтобы ввести в действие на своих соответствующих территориях УЗ. Это обязательство в случае необходимости обусловливается оговорками. Стало быть, если оговорка обусловливает основное обязательство и если эта оговорка в момент ратификации или присоединения представляет собой неопределенность (то есть выступает в виде права, а не конкретной позиции), то неопределенным является и само основное обязательство такой ВДС. Неопределенным для всех других ВДС.

Это никуда не годится с точки зрения юридической техники.

Во-первых, потому, что обязательства любых договаривающихся сторон должны быть определенными на момент заключения договора, они не могут стать таковыми когда-нибудь после этого.

Во-вторых, в тексте рассматриваемой Конвенции отсутствует статья о необходимости извещения участниками Конвенции друг друга о законодательных мерах, принятых ими во исполнение Конвенции. В двух других конвенциях (Конвенция об урегулировании некоторых коллизий законов о переводных векселях и простых векселях; Конвенция о гербовом сборе относительно переводных векселей и простых векселей) такая норма есть. А в исследуемой нами нет, исключена она за ненадобностью.

Кроме того, в пункте 3 статьи 1 Конвенции говорится о том, что если оговорки, содержащиеся в статьях 8, 12 и 18 Приложения 2 будут сделаны одной из ВДС, то генеральный секретарь Лиги Наций, после того как он будет уведомлен сам, сообщает текст оговорок другим участникам Конвенции.

Неужели, уважаемый читатель, Вы думаете, что он сообщает другим ВДС текст статей 8, или 12, или 18? Конечно же, нет. Генеральный секретарь Лиги Наций сообщает другим странам о содержании позиций по определенным в данных статьях вопросам, а не о присвоении себе одной из ВДС очередного права или нескольких прав.

Подведем некоторые итоги. Так чем же регулируется вексельное обращение на территории каждой ВДС? Унифицированным законом, но только в том случае, если ВДС не сделала ни одной оговорки в момент ратификации, своего присоединения или когда-нибудь в дальнейшем.

А если такие оговорки были сделаны? Тогда, поскольку оговорки эти касаются текста УЗ (отдельные его положения могут быть благодаря оговоркам изменены, исключены), они превращают его в Модифицированный закон (МЗ). Этот процесс можно описать формулой: УЗ + [оговорки] = МЗ.

Второй промежуточный вывод: сделать оговорку — значит, не просто заявить о праве, право надо реализовать, надо определиться с конкретной позицией по данному вопросу. Об этой позиции ВДС должна уведомить других участников Конвенции в момент ратификации, своего присоединения или в порядке, установленном пунктами 3 и 4 статьи 1 Конвенции.

Если оговорки были сделаны, то не УЗ, а МЗ должен быть принят соответствующей ВДС в качестве своего национального закона.

Если каждая ВДС должна принять в качестве своего национального закона УЗ или МЗ, то нужно определиться с вопросом синхронизации вступления в силу Конвенции и национального закона.

Казалось бы, коль скоро сначала принимается и вступает в силу Конвенция и вследствие этого у ВДС возникает определенное обязательство, а затем принимается и вступает в силу национальный закон и происходит исполнение вышеупомянутого обязательства, то между этими датами должен существовать некоторый временной промежуток. Однако такой временной промежуток не обязателен.

Действительно, если перед ратификацией или своим присоединением ВДС осуществила в стенах своего парламента детальное обсуждение положений УЗ и поправок к нему (с определением по каждой из них конкретной позиции), то само принятие национального закона после вступления в силу Конвенции является чисто технической задачей и направлено на то, чтобы сделать этот нормативный материал удобным для своего национального пользователя. А раз так, то ничто не мешает ВДС, как суверенному государству, заранее, до вступления в силу Конвенции и возникновения у соответствующего обязательства, принять необходимый закон в точном соответствии с требованиями Конвенции. Принять, но датой вступления его в силу определить дату вступления в силу для ВДС самой Конвенции. Тогда и Конвенция, и принятый закон для одной конкретно взятой ВДС вступят в силу одновременно.

Именно поэтому, полагаю, пункт 1 статьи 1 Конвенции устанавливает, что главное конвенциальное обязательство для каждой ВДС состоит не в принятии, а во введении в действие закона на своих соответствующих территориях. Это значит, что национальный закон может быть принят раньше, до появления у ВДС главного конвенциального обязательства, а вступить в силу может и должен одновременно с Конвенцией.

Третий промежуточный вывод: Конвенция и соответствующий национальный закон должны вступать в силу одновременно.

Общий вывод: Женевская конвенция 1930 года, которой введен УЗ, не содержит норм прямого действия. Она содержит нормы (УЗ и возможные оговорки к нему), которые должны быть внедрены (имплементированы) в национальное законодательство стран — участниц данной Конвенции.

С общими вопросами разобрались. Теперь поговорим об Украине. Итак, как должно было быть:

1) перед своим присоединением Украине следовало определиться в отношении оговорок, содержащихся в Приложении 2 к Конвенции, то есть не просто заявить о присваивании себе определенных прав, перечислив все статьи из Приложения 2, а реализовать эти права и определить свою позицию по каждому отдельному вопросу; а также уведомить о своей позиции другие ВДС;

2) принять МЗ (ведь отказа от всех оговорок не было) в виде своего национального закона;

3) обеспечить одновременное вступление в силу Конвенции и национального закона на своей территории.

Как было:

1) перед своим присоединением Украина в соответствующем Законе «О присоединении Украины к Женевской конвенции 1930 года, которой введен Унифицированный закон о переводных векселях и простых векселях» указывает, что она присоединяется к Конвенции с учетом оговорок, обусловленных Приложением 2 к этой Конвенции. Однако позиции по каждой оговорке не избирает и таким образом оказывается, что сообщать другим ВДС ей не о чем;

2) Украина не признает, что согласно Конвенции вексельное обращение на ее территории должно регулироваться национальным законом (в данном случае МЗ).

Украина не принимает МЗ в виде национального закона, а принимает Закон «Об обращении векселей на Украине», который содержит, в частности, по отношению к УЗ позиции не по всем оговоркам Приложения 2, а лишь по статьям 3, 7, 9, 10 и 13. От тех оговорок, позиция по которым не определена, не отказывается.

Таким образом, неверно истолкованными и не исполненными надлежащим образом до настоящего времени оказались обязательства, содержащиеся в пунктах 1 и 2 статьи 1 Конвенции, а классическое вексельное законодательство на Украине так и не появилось.

Что ж, у вексельного права большое прошлое и большое будущее. Так пусть это будущее для Украины будет более гармоничным, нежели настоящее.

ГЛУХОВ Александр — юрисконсульт Восточно-Украинской юридической компании «Правовой центр», г. Харьков