Определение предмета доказывания в гражданском процессе является сложной научной проблемой в теории процессуального доказывания. На Украине с ней ежедневно сталкиваются сотни практикующих юристов и судей при подготовке к рассмотрению и при рассмотрении гражданских дел. Между тем новый Гражданский процессуальный кодекс Украины (ГПК) поставил здесь ряд вопросов, однозначные ответы на которые из текста самого Кодекса получить непросто.
Так, в соответствии с частью 1 статьи 57 нового ГПК Украины, «доказательствами являются любые фактические данные, на основании которых суд устанавливает наличие либо отсутствие обстоятельств, которые обосновывают требования и возражения сторон, и иные обстоятельства, имеющие значение для разрешения дела». А в соответствии с частью 3 статьи 60 ГПК Украины «доказыванию подлежат обстоятельства, имеющие значение для вынесения решения по делу, в отношении которых у сторон и иных лиц, принимающих участие в деле, возникает спор».
Кроме того, если в статье 32 ГПК УССР 1963 года наряду с обстоятельствами, не подлежащими доказыванию вследствие их признания общеизвестными, были указаны также факты, установленные судебными решениями и установленные в силу закона, то, в соответствии со статьей 61 нового ГПК Украины, не подлежат доказыванию не факты, а только обстоятельства, в том числе установленные судебным решением.
Следует ли из этого, что судом при рассмотрении гражданского спора устанавливаются не факты, а обстоятельства? В связи с чем, согласно новому ГПК Украины, требования и возражения сторон обосновываются истцом и ответчиком не фактами, а обстоятельствами, доказываемыми при помощи доказательств или фактических данных? Может быть, законодатель под обстоятельствами в статье 57 ГПК Украины имел в виду факты, подлежащие доказыванию сторонами с помощью доказательств или фактических данных, приведенных в части 2 статьи 57 ГПК Украины?
Принимая во внимание то, что, согласно части 3 статьи 213 ГПК Украины, «обоснованным является решение, принятое на основании полно и всесторонне установленных обстоятельств, на которые стороны ссылаются как на основание своих требований и возражений, подтвержденных теми доказательствами, которые были исследованы в судебном заседании», а в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 215 ГПК Украины «Содержание решения суда» в мотивировочной части указываются мотивы, по которым суд считает установленным наличие либо отсутствие не обстоятельств, а фактов, которыми обосновываются требования или возражения сторон, возникает вопрос об обоснованности всех решений по гражданским делам, принятых судами Украины в порядке, предусмотренном статьей 215 нового ГПК Украины. Поскольку в решении в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 215 ГПК Украины, с одной стороны, не предусмотрено указание на обстоятельства, на которые стороны ссылаются в обоснование своих требований и возражений, а с другой — в решении не могут быть приведены факты, которыми стороны обосновывают свои требования, так как в соответствии с частью 1 статьи 57 ГПК Украины, а также частью 3 статьи 60 ГПК Украины, предметом доказывания по гражданскому делу на Украине являются не факты, а обстоятельства.
Между тем, по мнению ученых процессуалистов в области гражданского процесса, в частности Клеймана А.Ф., «предметом доказывания в гражданском процессе являются спорные юридические факты, имеющие значение для разрешения дела, так как они связаны с основанием иска и с основанием решения (мотивами решения суда)», (Клейман А.Ф. Основные вопросы теории доказательств в советском гражданском процессе // Академический юридический журнал. Иркутск. — М., 1950).
Причем те из ученых в области гражданского процесса, кто, как Штутин Л.Я., считал, что «под предметом доказывания в советском гражданском процессе следует понимать обстоятельства, составляющие основания требований и возражений сторон» (Штутин Л.Я. Предмет доказывания в советском гражданском процессе // Академический юридический журнал. Иркутск. — М., 1963. — С. 6), под термином «обстоятельства» также имели в виду юридические факты (там же).
Необходимо отметить, что исходя из его грамматического толкования, термин «обстоятельства» — это «явление, сопутствующее какому-нибудь другому явлению и с ним связанное» (Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1999. — С. 438), а «факт» — это «действительное, вполне реальное событие, явление, то, что действительно произошло, происходит, существует» (там же, с. 847). Таким образом, два этих термина не являются синонимами и по-разному определяются не только в русском, но и, например, в китайском и французском языках.
Истоки подмены содержания указанных терминов находятся за пределами формально-правовых категорий и возникли в теории процессуального доказывания в гражданском процессе, где такая подмена объясняется тем, что в доказательственной (как разновидности познавательной) деятельности термин «факт» применяется для обозначения достоверного знания о явлениях, событиях реальной действительности, а до тех пор, пока у суда в процессе судебного следствия нет достоверного знания о таких событиях и явлениях, они трактуются в теории процессуального доказывания как обстоятельства или предположения о существовании фактов (Доказательства и доказывание в гражданском процессе // Академический юридический журнал. Иркутск. — Иркутск, 1974. — С. 49).
Но с точки зрения правоприменительной деятельности наличие в данном случае пусть даже грамматического толкования содержащегося в действующем законодательстве такого термина, как «обстоятельство», еще хуже, чем отсутствие какого-либо его толкования, поскольку оно еще больше скрывает подразумеваемое законодателем значение данного термина. В связи с этим не проще и не понятней ли говорить о спорных фактах вместо обстоятельств, как это предусмотрено в статье 12 раздела V «Право» титула I книги I нового ГПК Франции: «Судья разрешает спор в соответствии с применяющимися к спору нормами права. Он должен дать им или восстановить их надлежащее толкование применительно к спорным фактам и документам, не ограничиваясь наименованиями, предложенными сторонами. Однако он не может изменить наименование или правовое основание в случае, когда стороны, в силу специального соглашения и в пределах прав, имеющихся в их полном распоряжении, обязали его руководствоваться оценками и вопросами права, которыми они желают ограничить судебное разбирательство…» (Новый Гражданский процессуальный кодекс Франции. — К.: Изд-во «Истина», 2004).
Такой подход к определению предмета доказывания в действующей норме гражданского процессуального закона вполне правомерен. Ведь, по мнению представителей правовой науки, предмет доказывания является одной из самых сложных проблем в теории процессуального доказывания. В связи с этим нет необходимости в переносе этих теоретических проблем в правоприменительную практику, в ее искусственном усложнении путем придания используемым в нормативных актах терминам неунормированного, но, очевидно, подразумеваемого законодателем значения, которое не только не совпадает, но и прямо противоречит его грамматическому толкованию.
Повышенное внимание, уделяемое связи между порядком доказывания фактов, которыми обосновываются требования истца, и точным применением закона в гражданско-процессуальных кодексах стран, воспринявших континентальную, романо-германскую систему права, объясняется тем, что идеальная модель факта или юридического факта, чем являются «жизненные обстоятельства, которые приводят в действие нормы права, в результате чего наступают определенные последствия — возникают, изменяются или прекращаются правовые отношения» (Сурилов А.В. Теория государства и права. — Киев—Одесса: «Выща школа», 1989. — С. 372), закреплена в гипотезе юридической нормы.
Поэтому без установления при помощи допустимых согласно процессуальному закону доказательств наличия определенных фактов как действительных, вполне реальных событий, явлений, с которыми уже гипотеза правовой нормы связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения, невозможно осуществление правосудия в понимании необходимости точного применения как процессуального, так и материального закона, без чего также невозможно правосудие как функция судебной власти в соответствии с требованием статьи 6 Конституции Украины о разделении властей как нормы прямого действия.
О том, что приведенное в части 3 статьи 60 ГПК Украины определение предмета доказывания по гражданскому процессуальному законодательству Украины не только не помогает, но и искусственно усложняет осуществление правосудия в его указанном выше понимании, свидетельствует законодательство, определяющее порядок доказывания в гражданском процессе тех стран, которые так же, как и Украина, относятся к романо-германской правовой семье.
Так, обращает на себя внимание особое отношение, воспринятое Гражданским процессуальным кодексом Китайской Народной Республики — одной из 70 стран, принявших за основу Гражданский и Гражданский процессуальный кодексы Франции, не только к верховенству в том числе материального закона при рассмотрении дел, но и к установлению судами фактов, которое поставлено на первое место среди задач ГПК КНР.
Согласно статье 2 данного Кодекса, «задачами ГПК КНР являются: обеспечение установления фактов народными судами, отграничение правды от вымысла, точное применение законов, своевременное разбирательство гражданских дел в судах, регулирование гражданско-правовых отношений, пресечение гражданских правонарушений, охрана прав и интересов государства, коллективов и отдельных лиц, воспитание граждан в духе сознательного исполнения законов» (Китайская Народная Республика. Законодательные акты. — М.: «Прогресс», 1989. — С. 417). Статья 5 ГПК КНР гласит: «В судопроизводстве по гражданским делам суды должны основываться на фактах и сообразовываться с законами, исходить из равенства сторон судебного процесса перед законом, гарантировать сторонам равное пользование процессуальными правами» (там же). А статья 55 главы 6 «Доказательства» ГПК КНР устанавливает: «Имеются следующие виды доказательств: 1) письменные доказательства; 2) вещественные доказательства; 3) аудиовизуальные материалы; 4) показания свидетелей; 5) объяснения сторон; 6) заключения экспертов; 7) протоколы проверок. Указанные выше доказательства могут служить основаниями, подтверждающими факты, лишь в результате установления их достоверности» (там же, с. 426).
Кроме того, согласно статье 83 ГПК КНР, «в исковом заявлении должны быть четко указаны: …2) требования истца, обоснованные факты и доводы; 3) доказательства и их источники, фамилии, имена и адреса свидетелей» (там же, с. 432). Статьей 120 ГПК КНР установлено следующее: «Решение должно содержать: 1) краткое содержание дела, требование истца, предмет спора и выдвинутые мотивы; 2) факты и доводы, подтверждающие решение, и законы, которыми руководствовался суд…». А в соответствии со статьей 121 данного Кодекса, «при разбирательстве народным судом дела, по которому часть фактов уже установлена, по этим фактам может быть вынесено частное определение» (там же, с. 439).
Подобное отношение к фактам, предъявляемым в обоснование исковых требований при рассмотрении гражданских дел, содержится и в новом ГПК Франции. Специально фактам посвящен раздел III титула I книги I. В частности, в статье 6 указано: «В обоснование своих исковых требований стороны должны приводить подтверждающие их факты» (Новый ГПК Франции, с. 36), а согласно статье 7: «Судья не вправе мотивировать свое решение фактами, не являвшимися предметом судебного разбирательства…» (там же). Такое же место отведено фактам в разделе IV титула I книги I нового ГПК Франции «Доказывание», где в статье 9 указано: «Каждая сторона обязана доказать в соответствии с законом факты, необходимые для удовлетворения ее исковых требований» (там же).
В свою очередь, в соответствии со статьей 56 нового ГПК Франции, даже судебная повестка под угрозой ее недействительности должна, в частности, содержать указание на: «…предмет иска с изложением фактических и правовых доводов» (там же, с. 45). А статья 202 ГПК Франции предписывает: «Письменные свидетельские показания должны содержать изложение фактов, участниками или очевидцами которых данное лицо было» (там же, с. 73).
Создается впечатление, что неслучайно и глубоко символично то, что подготовку проекта Гражданского кодекса Франции Наполеон Бонапарт поручил не судьям, не чиновникам, в том числе от науки, не политикам от юриспруденции, а назначенной им 12 августа 1800 года комиссии из четырех видных французских юристов-практиков.
Я специально так подробно останавливаюсь на конкретных нормах гражданского процессуального законодательства двух совершенно различных государств: стоявшего у истоков и сравнительно недавно воспринявшего континентальную систему права, вытекающую из принципа разделения властей, чтобы передать не только дух, но и букву этого законодательства в сравнении с соответствующими нормами законодательства Украины.
Отсутствие в действующем законодательстве Украины, в частности в Гражданском и Хозяйственном процессуальных кодексах Украины, а также в Кодексе административного судопроизводства (статья 119 ГПК, статья 54 ХПК, статья 106 КАС), требований о необходимости ссылки в исковом заявлении на те юридические факты или сложные фактические составы, которыми наряду с конкретной нормой материального права и имеющейся у него правоспособностью истец обосновывает возникновение конкретного субъективного права в спорном правоотношении, не связывает суд с необходимостью рассмотрения спора как спора о признании субъективного права, основанного на нормах позитивного материального права, и в действительности предоставляет возможность рассмотрения спора как требования, основанного на праве в широком смысле — «справедливом» либо «естественном праве».
В этом случае нельзя говорить о юридических фактах, идеальная модель которых закреплена в гипотезе одной или нескольких юридических норм, поскольку лишь сравнивая представленные лицом в исковом заявлении юридические факты с такой идеальной моделью, суд может установить наличие или отсутствие у лица субъективного права в спорном правоотношении.
В связи с этим, нельзя не согласиться с мнением Юдельсона К.С. о том, что «для доказывания необходимо точно определить его предмет, установить, какие именно факты подлежат констатации в качестве основания иска. Это определяется нормами объективного права, которые защищают данный иск (в материально-правовом смысле)» (Юдельсон К.С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. — М., 1951. — С. 149).
Кроме того, не будучи формально связанным требованием процессуального закона с необходимостью оценки юридических фактов, представленных сторонами в споре, с гипотезой нормы материального права, в которой определяются условия, при наступлении которых законодатель предусмотрел возможность реализации данной нормы материального права, суд, пользуясь процессуальным законом, имеет возможность сужать либо расширять сферу действия нормы материального права в каждом судебном решении, условно создавая новую норму права с самостоятельным объемом обстоятельств в качестве гипотезы такой псевдонормы материального права.
Таким образом, несмотря на то, что решение обосновывается судом ссылкой на нормы материального права, в действительности само решение суда, в силу указанных выше особенностей определения предмета доказывания по гражданскому делу, согласно части 3 статьи 60 ГПК, может иметь отдаленное отношение как к материальному праву, поскольку не имеет непосредственной связи с его нормами через установление судом фактов, входящих в качестве идеальной модели в состав гипотезы нормы материального права, которая «защищает данный иск», так и к прецедентному праву.
По этой причине, исключив из нового ГПК Украины нормы, связанные с представлением сторонами и рассмотрением в суде требований сторон, основанных на фактах, в качестве основания иска, законодатель вполне «логично» пошел еще дальше, исключив из приведенных в статье 1 ГПК Украины задач данного Кодекса содержавшееся ранее в статье 2 ГПК УССР 1963 года упоминание о рассмотрении гражданских дел в соответствии с законодательством, в том числе с нормами материального права, в гипотезах которых, как уже говорилось выше, содержатся указания на такие идеальные юридические факты, выплеснув таким образом вместе с водой и ребенка.
В связи с этим возникает также вопрос о совместимости гражданского процессуального законодательства Украины с гражданским процессуальным, а также гражданским законодательством других стран, воспринявших континентальную систему права.
С одной стороны, обязанность суда в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 215 ГПК Украины указывать мотивы, по которым суд считает установленным наличие либо отсутствие фактов, которыми обосновываются требования и возражения стороны, а с другой — отсутствие в действующем процессуальном, в частности гражданском процессуальном, законодательстве Украины, требования о представлении сторонами и рассмотрении судами фактов в подтверждение их исковых требований ставят под вопрос возможность применения к судьям как должностным или служебным лицам, выполняющим функции представителей власти (в данном случае судебной) статьи 366 УК Украины «Служебная подделка» и статьи 367 УК Украины «Служебная небрежность», в случае неуказания либо искажения в официальном документе, в частности в судебном решении, фактов, а также доказательств, приведенных в их обоснование исходя из содержания исковых заявлений, доводов отзыва на иск, данных фиксации процесса техническими средствами, а также протоколов судебных заседаний.
Между тем полное и правильное отражение в выносимых судами, в частности, по гражданским делам решениях, постановлениях, определениях всех фактов, в том числе и спорных, доказательств, а также мотивов, доводов, связанных с их принятием либо отклонением, критически необходимо в качестве программы минимум для восстановления на Украине правосудия, понимаемого как точное соблюдение судами норм материального и процессуального закона при рассмотрении всех категорий дел. При этом составы преступления, предусмотренные статьями 366, 367, 375 УК Украины, подведомственны в соответствии с частью 1 статьи 112 Уголовно-процессуального кодекса Украины «Подследственность» прокуратуре, от которой в первую очередь зависит и на которой непосредственно лежит ответственность за состояние правоприменения в этой его части.
Причем обязанность направления в прокуратуру сообщений о нарушениях, в частности части 1 пункта 3 статьи 215 нового ГПК Украины, установленных при оформлении решения как официального документа, связанных с внесением в них «заведомо недостоверных сведений» согласно пункту 1 части 1 статьи 94 УПК Украины, лежит на судьях апелляционных и кассационных судов как должностных лицах, а также на самих этих судах, установивших в процессе (рассмотрения) апелляционного и кассационного дела внесение в решение таких «заведомо недостоверных сведений».
Решение указанной программы минимум позволило бы не только привести рассмотрение в судах гражданских дел в полное соответствие с действующим законодательством Украины, но и дало бы конкретные и очевидные доказательства заведомой неправосудности решения, определения, постановления суда, в частности по гражданским делам, несоответствия установленных судом фактов гипотезе конкретной нормы гражданского права, которой суд обосновывает наличие либо отсутствие у сторон рассматриваемых спорных правоотношений. Для выполнения данной программы прежде всего необходимо устранить из гражданского и хозяйственного процессуального законодательства, а также КАС, искусственные противоречия в определении предмета доказывания, привнесенные скорее теорией процессуального доказывания, чем правоприменительной практикой, как минимум приведя его в соответствие с законодательством стран, воспринявших континентальную систему права, в том числе и европейских.
ШАЛЫГИН Анатолий — юрист, г. Симферополь
© Юридична практика, 1997-2024. Всі права захищені
Кількість адвокатських балів | Вартість |
---|---|
Відеокурс з адвокатської етики | 650 грн |
10 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 2200 грн |
16 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 3500 грн |
8 адвокатських балів (без адвокатської етики) | 1800 грн |
Щодо додаткової інформації
Email: [email protected]
Тел. +38 (050) 449-01-09
Пожалуйста, подождите…