Эксперты убеждены, что проверить качество судей нового Верховного Суда можно будет только после начала его работы

«Казнить нельзя помиловать». Эта фраза, приписываемая в разное время различным царям и императорам, больше известна нам из мультфильмов, в которых жизнь главных героев зависит от расстановки знаков препинания в этом предложении.

Новые времена — новые нравы. И те­перь современники расставляют запятые в другом обороте речи: «Конкурс в Верховный Суд: доверять нельзя проверять». Хотя практически каждый для себя уже давно все решил, как решили и участники открытых дебатов «Конкурс в Верховный Суд: «зрада чи перемога?», организованных Украинским институтом будущего 29 августа 2017 года. Но вот результаты этих дебатов могут вас удивить.

Итак, участники дебатов солидарны в том, что с ­определением рейтинга победителей конкурса в Верховный Суд (ВС) сам конкурс (не в понимании законодательства — с ним все понятно, а в понимании соревнования) еще не завершился. Просто фокус сместился от Высшей квалификационной комиссии судей Украины (ВККС) к Высшему совету ­правосудия (ВСП). В частности, на этом акцентировал внимание национальный советник по юридическим вопросам Координатора проектов ОБСЕ на Украине Александр Водянников. Он считает, что судебная система сейчас испытывает головокружительные изменения (в основном в ментальности судей и лиц, причастных к судебной системе).

Главный вопрос к ВСП: будет ли он учитывать заключения Общественного совета добропорядочности (ОСД) и насколько тщательно? Вопросов к ВККС немного больше. Есть вопросы и к законодателю.

Возьмем, например, сроки проведения конкурса. Верховный Суд следовало создать на протяжении шести месяцев со дня вступления в силу нового Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» (Закон), то есть к концу марта 2017 года. Народный депутат Украины Антон Геращенко напомнил, что законодатель не ограничил государственные органы сроками в вопросе предоставления ответа ВККС. И порой они отвечали на запросы Комиссии по несколько месяцев. Но раз тут у нас дебаты, представим другую точку зрения, которую выразил президент международной общественной организации «Универсальная экзаменационная сеть» (UENet) Сергей Мудрук. По его словам, то, что конкурс так затянулся во времени, позволило постепенно «выпустить пар», ведь «лучше хорошая эволюция, чем плохая революция».

Другой вопрос к законодателю — усовершенствование механизма ОСД. Г­н Геращенко назвал ОСД позитивным явлением, своего рода цербером, стражем общества на пути недобропорядочных судей. Народный депутат считает, что этот механизм следует перевести на профессиональную основу: процедура отбора членов Совета должна быть понятной и открытой, члены ОСД должны получать заработную плату. Его коллега народный депутат Украины Виктория Пташник убеждена, что все члены ОСД должны быть юристами. Юридически подкованные представители Совета смогут надлежащим образом оценивать информацию и предоставлять более квалифицированные заключения, нужно избежать ситуации, когда «оценочные суждения содержат политические лозунги». Г­н Геращенко говорит, что заключения ОСД не всегда были объективными. Г­жа Пташник обращает внимание на то, что многие заключения ОСД содержат оценочные суждения, и это объективно — у ОСД нет достаточных полномочий и времени, чтобы проверить информацию. Поэтому с этим нужно либо смириться (и всецело полагаться на ВККС, которая все будет перепроверять), либо вносить изменения в законодательство.

«Мы получим Верховный Суд где­то в 2018­м, и он будет лучше, чем предыдущий», — убежден г­н Геращенко. Виктория Пташник считает, что отвечать на вопрос «Зрада це чи перемога?» или ставить запятую в фразе «доверять нельзя проверять» можно только после того, как новый ВС заработает.

По словам директора департамента Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел Светланы Глущенко, конкурс в ВС не определял добропорядочность кандидатов — он выявлял их недобропорядочность. Г­жа Глущенко процитировала норму Закона, согласно которой ОСД предоставляет ВККС заключение о несоответствии судьи критериям профессиональной этики и добропорядочности при наличии определенных оснований. Такая формулировка предполагает необходимость формирования перечня оснований для принятия заключений. «Фактически основаниями для заключения ОСД являются качество, характеристика самой информации. Но нет основного — какой именно информации? И почему та или иная информация относится к предмету оценивания?» — подчеркнула г­жа Глущенко и пожелала, чтобы в дальнейшем ОСД обращал больше внимания не на процедуру, а на содержание своей деятельности.

Сокоординатор Общественного совета добропорядочности (ОСД) Виталий Тытыч считает, что ключевой подход к организации конкурса был «повернут на 180 градусов». Вместо того чтобы избрать в этой стране самых лучших представителей юриспруденции, был применен другой подход: на 120 мест набрать юристов из тех, кто подал документы для участия в конкурсе. По его словам, ко второму конкурсу нужно изменить этот подход. Что касается ОСД, то г­н Тытыч никогда не отрицал наличие проблем. Но чтобы проб­лемы решить, нужно перейти от огульной критики к конкретике. Нельзя исправить что­то, если не понимаешь, что именно ты сделал неправильно.

Виталий Тытыч убежден, что завершился только технический этап. Теперь слово за ВСП. А г­н Мудрук с таким мнением не согласен. Едва ли этот этап будет завершен. По словам тестолога, технический этап с точки зрения оценки профессиональной компетенции завершается тогда, когда обнародуются заключения о надежности, валидности и погрешности результатов.

Обнародование решений ВККС — это вообще отдельный и болезненный вопрос. ОСД требовал предоставить копии решений относительно кандидатов, которые дошли до стадии собеседования, и относительно победителей рейтинга. Но Комиссия в удовлетворении запроса отказывает. По словам члена ОСД Михаила Жернакова, Общественный совет добропорядочности хочет понять причинно­следственную связь и быть уверенным в том, что список победителей конкурса сформировался действительно по результатам конкурса, а не в чьем­то кабинете. Г­н Тытыч дополнил: ОСД хочет понять, в какой части (в каком объеме) ВККС восприняла его заключения о несоответствии кандидата критериям профессиональной этики и добропорядочности (так называемое негативное заключение), а в какой части — нет, какие оценки выставила и как оценки «за добропорядочность» повлияли на общий балл кандидата. В свою очередь эксперт Украинского института будущего, адвокат Татьяна Ющенко призвала не требовать невозможного, ведь юристам прекрасно известно, что государственные органы действуют исключительно в пределах и способом, которые установлены законом. Как в законе прописано, так орган и действует. Требовать от ВККС опубликования работ, если это не прописано ни в законодательстве, ни в методологии, ни в порядке проведения конкурса, не очень нормально. Также не очень нормально требовать от Президента Украины не подписывать указы о назначении судей, если закон обязывает это делать. Требовать от ВСП не поддерживать победителей конкурса, которые имеют негативные заключения Совета, тоже не слишком правильно, ведь заключения ОСД как для Комиссии, так и для ВСП имеют совещательный характер.

Г­н Мудрук внес ясность: он за опубликование отчетов о надежности, валидности и погрешности результатов, но против обнародования практических работ кандидатов — в этом вопросе достаточно было продемонстрировать формуляр оценивания, алгоритм работы. Неопубликование авторских, экзаменационных работ — позитивная практика в мировой тестологии, пояснил он.

Участники дебатов говорили и о роли оценочных суждений в деятельности ВККС. К примеру, Сергей Мудрук подсчитал, что из 1000 баллов 470 баллов — это оценочные суждения ВККС (без учета оценочных суждений при оценке практического задания). «Нормально ли это?» — задал вопрос тестолог. Нор­маль­но (это слово он произнес по слогам, как бы подчеркивая его важность). Почему? «Существенная часть этого конкурса заключалась в оценке того, что относится к категории морали. Оценить мораль может только другая мораль. Инструментом оценки морали является человек, личность. Инструментом оценки в данном случае являются шестнадцать (а по факту пятнадцать) физических лиц. И закон им разрешил переводить в баллы свои оценочные суждения. Это законно», — высказал свое мнение Сергей Мудрук.

Ну и вопрос, на который даст в свое время ответ Высший совет правосудия. Должен ли Совет правосудия учитывать заключения другого Совета (добропорядочности)? Судья Харьковского окружного административного суда Людмила Волкова подчеркнула, что Закон о судоустройстве и статусе судей определяет цели, виды и границы деятельности ОСД. Совет работает для ВККС, он содействует Комиссии в вопросе профессиональной этики и добропорядочности для целей квалификационного оценивания. «Исходя из этих ограничений, любые документы ОСД имеют юридическую силу исключительно для ВККС и для целей квалификационного оценивания», — считает г­жа Волкова. Если ВККС принимает решение о подтверждении или неподтверждении кандидатом способности отправлять правосудие в суде определенного уровня, то решения (информация, заключения) ОСД теряют юридическую силу. «Они уже использованы для определенной цели», — отметила Людмила Волкова и добавила, что, по ее мнению, в таком случае заключения Совета теряют свое действие. В свою очередь Михаил Жернаков предположил, что если у ВСП возникнет обоснованное сомнение в профессиональной этике и добропорядочности кандидата, то, возможно, на заключение Совет смотреть и не будет, но на факты, изложенные в нем, — должен.

Не нужно делать из ОСД прокуратуру, считает г­н Водянников. Да, ОСД исполняет функции стороны обвинения, но это не уголовный процесс. По его словам, во многих случаях заключения ОСД не убедительные, но определять на законодательном уровне, что такое добропорядочность — пустая трата времени. ОСД — инструмент обеспечения доверия общества к процессу формирования ВС, но наличие «негативного заключения» не может быть определяющим фактором. Г­н Тытыч признался, что ему очень неприятно слышать, что «многие заключения ОСД не убедительные». Если коллеги хотят помочь ОСД, пусть на конкретных примерах покажут, где заключение ОСД убедительное, а где — нет.

Подводя итоги дебатов, Татьяна Ющенко предложила убрать слово «нельзя» из конструкции «доверять нельзя проверять», а вместо запятой объединить эти две категории союзом «и». Новый Верховный Суд должен получить кредит доверия. Просто нужно набраться терпения и посмотреть, что в итоге получится.